Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна - Страница 13

– Четыре дня, – бормочет он себе под нос, листая записную книжку. – Так во сколько?

– Да погодите вы! – начинаю просыпаться я. – У меня, знаете, и другие дела есть.

– У вас-то есть, – соглашается он. – Но и мне надо к первому дню зимы материальчик выложить.

– А куда спешить? – удивляюсь. – Я вроде не новость, с весны еще Хотон-хон, и до сих пор никто не интересовался.

– Ну вам же нужно было время освоиться, так сказать, в новом положении, – пожимает плечами странник. – А к первому зимнему дню нужно, потому что такие значимые материалы всегда выкладывают в первый день сезона, а весной будет уже следующий год. Так что вы уж для меня найдите времечко.

– Ладно, – вздыхаю. – Вы только скажите, вам кроме разговоров что-нибудь еще нужно? Алтонгирел мне говорил, что вы захотите рукоделие отснять…

– Да, обязательно, – энергично кивает он и снова шуршит записной книжкой. – Рукоделие, наряды, украшения, косметика, обстановка в доме, продукты, домашние животные и игрушки маленького князя.

У меня по мере перечисления вытягивается физиономия. Впервые с тех пор, как Азамат стал Императором, я рада, что нас нельзя снимать, иначе, наверное, попросили бы отснять, как я в туалет хожу.

– Я прям даже не знаю, – произношу растерянно, когда странник заканчивает читать свой список. – У меня половина вещей тут, на Доле… Вам принципиально вообще все?

Странник хмурится.

– Господин духовник мне сказал, что вы живете во дворце, разве нет? Я ведь с вами по домофону разговариваю, разве вы не здесь?

Приходится растолковать ему ситуацию с моими обиталищами.

– Вот оно что, – невесело говорит он, теребя бороду. – В таком случае, я к вам туда пришлю фотографа, а поговорим потом, когда вы приедете, иначе я в бюджет не уложусь. Только вы не очень тяните, я люблю подавать свои материалы заранее.

– Это не от меня зависит. А когда вы хотите фотографа прислать?

Странник снова сверяется с книжечкой.

– Завтра на рассвете, – говорит уверенно.

– Не-не-не! – ужасаюсь я. – Никакого рассвета! Не раньше полудня.

– Что вы, Хотон-хон, – снисходительно отвечает он. – После полудня ему уже в другом месте быть надо, у нас график напряженный.

– Ну нет. – Я окончательно просыпаюсь. – Мне наплевать, какой у вас там график. Если ваш фотограф прилетит раньше полудня, будет сидеть в снегу под дверью и ждать, потому что телефон и дверной звонок я отключу.

– Как скажете, – невозмутимо соглашается странник. – Значит, после полудня. Так когда вас в столице ждать?

– Не знаю, оставьте номер на охране, я вам позвоню.

– Договорились, – кивает он. – Только не тяните, а то если опоздаем к первому дню, никто читать не будет.

Я выдавливаю нечто невразумительное, желаю страннику удачного дня и вырубаю на фиг домофон, чтобы не перезвонил. Я как-то привыкла уже, что на Муданге ко мне все относятся даже с чрезмерным уважением, а тут вдруг такой обычный хамоватый делец, я даже растерялась. Можно подумать, это мне нужно, чтобы он взял у меня интервью! Хотя, возможно, он и правда так думает. Кто их знает, муданжцев, какое у них отношение к прессе.

Повздыхав по утраченным часам блаженного утреннего сна, я понимаю, что снова ложиться бессмысленно, и топаю вниз. Если сюда завтра нагрянет этот его фотограф, нужно хотя бы условно навести порядок. Чистоту-то уборщик организует, но вот открою я шкаф со словами «а тут у меня меха», а оттуда сойдет лавина из сорока мешков с неразобранными подарками от подданных, потому что в шкаф с мехами я заглядываю реже всего, а он большой.

В общем, полдня мы с Алэком занимаемся нервной уборкой. Не сказать чтобы мелкий мне помогал, но и мешает не очень. Так, хватается за вещи время от времени, а если я слишком часто нагибаюсь, он решает, что это я так с ним играю, и принимается прыгать в слинге, что не очень меня радует. Так что я стараюсь нагибаться поменьше: сортирую посуду, проверяю, не завалялось ли в холодильнике какого-нибудь рассадника разумной жизни со щупальцами, и вычесываю зверье. Котам нравится, кунице не очень. Мешки с неразобранными подарками я выволакиваю на середину гостиной, придут мужики – вместе будем разбирать.

В конце концов я решаю, что люди интересуются моей повседневной жизнью, а не декорациями, так что хватит бегать, пора заняться чем-нибудь успокаивающим, например, поплести заброшенный гобелен с каверзным богом Учоком. Подумав, я устраиваюсь с этим делом на кухне, а то в гостиной висит гобелен с Ирликом и косит на меня глазом. Знаю, что глюки, но провоцировать не хочется. Алэк вскорости засыпает, примотанный ко мне, – занятие и впрямь успокаивает. Учок, кстати, выходит довольно красиво, несмотря на толстые нитки и крупный узор. Поскольку он осенний бог, одежды на нем побольше, чем на Ирлике, и вся она наводит на мысли об урожае и листопаде. Мне уже не первый раз чудится, что от ниток пахнет тыквой. Не знаю, может, их делают из чего-то такого…

Заплетшись, я начисто отключаюсь от реальности, и, когда мои охотники неожиданно и шумно вваливаются в прихожую, я прям пугаюсь.

– Лизонька! – гремит Азамат. – Встречай! Ты где? Мы с добычей!

И действительно, опять вся прихожая в кровавых тушах.

– Вижу, – говорю. – Только я вас так рано не ждала, ничего не готовила, суп со вчера остался, а так…

Азамат бросает взгляд на часы.

– Ничего себе рано, уже за полночь. Ну ладно, сейчас мы быстренько зажарим птицу на вертеле, давайте, ребят, несите все на кухню, пока тут пол не запачкали.

Я тоже смотрю на часы. Действительно, уже ночь. У меня Алэк последний раз ел до того, как я за гобелен села, чуть не полсуток назад. Чудеса, да и только. Алэку и самому приходит в голову, что пора бы и покушать, и он начинает голосить и стучать по мне пятками.

– Ого, – слышится голос Азамата с кухни. – Да ты, я смотрю, заработалась.

Это он гобелен заметил. И правда, Учок почти готов, только фон осталось сделать. Я в этот раз попробовала новую технику, в которой не обязательно строго снизу вверх все полотно плести, можно начать с центральной фигуры.

– Красиво, – замечает Арон, перекладывая из мешка в раковину каких-то длинношеих птиц. – Я смотрю, вы втягиваетесь в муданжскую жизнь, Лиза: никакого ужина, зато гобелен!

– Пойду покормлю ребенка, – мрачно отвечаю на это я.

Позже я присоединяюсь к суете на кухне вместе с бодрым, выспавшимся Алэком, который еще не скоро даст нам пощады.

– Ой, Лиза, давайте я с ним посижу, – предлагает Кир с мольбой в голосе.

– Действительно, – поддакивает Азамат. – Поменяйтесь, а то у Кира уже нож в руках не держится.

Я с отвращением смотрю на перья и шкуры:

– Смотря что надо делать.

Азамат ставит передо мной большой таз с бесформенными кусками чьего-то мяса.

– Замаринуй, возьмем с собой в приют, там и пожарим, чтобы всех угостить.

Я ворчу, что шашлык детям не полезен, но не особенно сопротивляюсь. Не знаю уж, кого они такого подстрелили, но с этой горой мяса нам своими силами не справиться.

– Ну у тебя тут, Азамат, угодья, – видимо, не в первый раз уже восхищается Арон. – Чтобы в степи да столько настрелять… ух-х! Я бы прям всегда тут жил.

– Через полмесяца зима начнется, – отвечает Азамат. – А зимой только с голоду охотиться можно. Так что набивай закрома сейчас, а там уж до лета.

– Вот-вот, – поддакиваю. – Мы полетим в приют, а ты тут охоться, пока нас нет. А потом мы прилетим, а тут уже и сезон кончился…

Азамат с Ароном переглядываются.

– Получи свою овцу обратно, – усмехается мой муж. – Ладно уж тебе, Лиза, не сердись на него, Арон в хозяйстве полезный, наготовит тебе много вкусной еды…

– Лиза! – зовет из гостиной Кир. – А что тут за мешки стоят? Алэк в них все время лезет.

– А это подарки от подданных, – кричу в ответ. – Если хочешь, покопайся, вдруг тебе там что-нибудь понравится. Только следи, чтобы Алэк ничего в рот не тянул, сначала все дезинфицировать!

Кир издает приглушенный победный клич и принимается шуршать пакетами.