Шанти - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 75

– Ты вернешься? – Голос Беаты дрогнул.

– Вернусь. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь!

Андрей насыщался, как зверь пожирая все, что было на тарелках, – копченое мясо, лепешки, твердый соленый сыр, запил красным вином, разбавленным водой, и закончил есть, когда почувствовал – все, желудок полон. Потом минут десять сидел, закрыв глаза и ощущая блаженное приближение сытости. Только приближение – чтобы на самом деле быть сытым, ему нужно по крайней мере неделю не заниматься физическими упражнениями на пределе возможностей, валяться на спине и вставать, только чтобы поесть и чтобы… в общем – отдыхать.

Он с усмешкой подумал, что не зря оборотни во всех легендах и сказаниях предстают ненасытными, вечно голодными тварями – пожалуй, будешь вечно голодным, когда твой обмен веществ даже в нормальном, небоевом состоянии ускорен в несколько раз по сравнению с обычным, человеческим. А уж про боевой и говорить нечего – это все равно как истребитель, постоянно работающий на форсаже. За все нужно платить – за ускоренную регенерацию, за повышенную силу и скорость. Расходом «горючего».

Андрей через силу еще немного поел, попил и с трудом заставил себя встать – идти на палубу, где его ожидали сотни клинков, стрелы и кинжалы, очень не хотелось. Хотелось забиться куда-нибудь в тихое теплое место и заснуть дня на три…

Андрей выбрал в «арсенале» один из мечей, взял в правую руку, а в левую свой старый меч. Подошел к двери и кивнул Беате:

– Сейчас открываешь засовы, распахиваешь дверь – рывком, быстро! Потом захлопываешь и запираешься. Все понятно? Только постарайся сделать это стремительно – как бы стрелу не пустили. И еще: когда будут открывать – стой за дверью, прикрывайся ею, по той же причине. Ну что же, начали!

Беата осторожно освободила засовы, встала сбоку, держа дверную ручку обеими руками, и, когда Андрей кивнул, со всей мочи дернула дверь на себя. От отчаяния и страха у девушки будто прибавилось сил, и тяжелая дверь распахнулась, как если бы была сделана из фанеры.

Андрей рыбкой нырнул в дверной проем, упал на палубу, перекатился – и вовремя: пара стрел влетела в дверь на уровне живота, и еще несколько вонзились в палубу. Но только тогда, когда он был уже на ногах. Все, что заметили стрелявшие, – смазанную тень, выскочившую из каюты капитана. Дальше все было как обычно – Андрей помчался по палубе, на ходу срубая всех, кто стоял с оружием наготове. Он не разбирал, кто это был, матросы или солдаты. Поднял меч – умри! Здесь главенствовал закон выживания, не до раздумий. Не успеет убить – умрет сам, и умрет Беата.

В отличие от первого боестолкновения, когда его прижали к двери каюты плотной толпой, сейчас бойцы распределились по палубе, часть стояли с луками, готовые к вылазке противника, часть ожидали с клинками в руках – прятались за мачтами, за бочками с непонятным содержимым, за пирамидами камней для камнеметалок и бухтами канатов. Теперь уже они совершили ошибку, не лишив Андрея свободы перемещения. Поодиночке или группами в два-три человека бойцы были ему нестрашны.

Уклон, нырок, удар, укол – и трупы ложатся на палубу, как трава под косой косаря. Вдоль борта, на надстройку – те, кто стрелял в него при выходе из каюты, полегли все. Он не ведал жалости.

Рулевого трогать не стал – оружия у того не было, да и как плыть без рулевого? Офицеров-моряков видно не было, похоже, они предоставили заниматься укрощением перевертыша группе захвата.

Между «настоящими» моряками и «пехотой» всегда была некая напряженность. Морские волки презирали сухопутных крыс, вторые считали первых беспомощными, слабыми бойцами – и так было во всех мирах. Этот мир – не исключение. Возможно, именно поэтому капитан полностью отстранился от участия в решении проблемы. В любом случае на палубе его не было.

Минут через пятнадцать на палубе не осталось ни одного человека с оружием в руках – все были или убиты, или тяжело ранены, при смерти. Андрей старался бить наверняка, но от случайностей никто не застрахован – были и раненые.

Выйдя из боевого режима, осмотрелся – на палубе ему никто не угрожал.

На палубе – да. С досадой и отчаянием Андрей заметил в пределах видимости не менее десятка судов с узкими, хищными корпусами. Они шли по ветру прямо к «Морскому зверю». Кто это был, пираты или посланцы главы, Андрей не знал и узнавать не собирался. Достаточно того, что эти суда неумолимо приближались, и если от них не уйти… в общем, столько народу он убить не сможет. Просто умрет от перенапряжения, сожжет себя.

– Говорил я ему – отстань, посади своих бойцов в шлюпки и плывите к берегу! Нет, не послушался, – раздался от кают офицеров голос капитана. – Андрей Монах, я запретил моим людям брать в руки оружие, так что среди убитых тобой членов команды нет. Если не считать тех, которых ты застрелил из арбалета… Видишь вон те суда? Это суда главы. Мы от них не уйдем, они более скоростные. Думай, что будешь делать.

– Уйдем, не уйдем – это как судьба решит! – рявкнул Андрей. – Гони команду, поднимайте паруса, разворачивай корабль! Иначе я всех к демонам перебью, мне терять нечего!

Андрей сел на бухту канатов, положил руки с обнаженными, залитыми кровью мечами на колени и расслабился, наблюдая за тем, как бегают матросы, выполняя команду капитана. Через несколько минут корабль развернулся по ветру и медленно набрал ход, разбивая волны крутым носом. На палубе стонали раненые, к которым так никто и не подошел, растекалась кровь, пропитывающая деревянные доски, и перекатывалась голова бойца группы захвата, на которой так и остался надетым блестящий шлем, начищенный до зеркального блеска.

«Хороший, видно, был служака! – подумал Андрей. – Содержал снаряжение в чистоте. И вот уже он труп. Судьба. Интересно, какова вероятность того, чтобы я попал в этот мир, прошел через все, что я прошел, и оказался здесь для того, чтобы убить этого парня. Как в лотерею выиграл. Только в лотерею выигрыш гораздо реальнее. Смертельная лотерея… Ну что же, или он, или я. Я не хотел его убивать. Так вышло».

К вечеру преследователи приблизились настолько, что можно было различить фигуры бойцов, сидящих и лежащих на палубе. Их было много – на каждом судне не меньше ста человек, и судов – девять штук. Капитан, с тревогой наблюдавший за приближением армады, подошел к Андрею и вполголоса сказал:

– Если они нас догонят – нам конец.

– Вам-то почему конец? – угрюмо бросил Андрей, всматриваясь в хищные очертания судов.

– Судя по тому, что я слышал, ты убил лучших бойцов главы, а самое главное – двух воспитанников, перевертышей. Он знает, что в открытом бою тебя или не осилит, или положит слишком много своих людей. Что из этого следует? Из этого следует – он расстреляет нас в море, не жалея корабля. Из камнеметалок. Я знаю нашего главу, он не жалеет денег, если хочет что-то заиметь. Плевать ему на корабль, новый построит. Плевать на команду. Главное – ты уйдешь под воду, на корм морским чудовищам. И мы с тобой. Видишь вон те камнеметалки? Когда корабли приблизятся на расстояние броска камня, камнеметалки зарядят кувшинами с борским огнем, который сжигает все на свете и горит даже на воде. В общем, сгорим мы. Нас может спасти только шторм, которого не выдержат низкобортные суда – они будут вынуждены уйти под защиту берега, или… чудо. Но небо чисто, а чудо… ты умеешь колдовать, вызывать ураган? Нет? Печально. Тогда нам гореть вместе. Акулы сегодня попируют…

«В душе поют трубы», – так говорил Андрей, когда хотел сказать о радости, о счастье, заполнявшем душу до самого предела. Казалось бы – ну что такого, скоро Шанти увидит своего возлюбленного (кстати, еще не знающего, что он ее возлюбленный, но это поправимо!), и что изменится? Что-нибудь да изменится, это точно.

«Интересно, что ощущают люди, когда занимаются зачатием яйца? Хм… не яйца – ребенка! Надо уже переходить на язык людей. Даже – на мысли людей. Сырое мясо я теперь не ем… почти не ем, только жареное и вареное, хотя иногда очень хочется… дракон во мне бунтует, не хочет, чтобы я его засовывала в дальний угол мозга. М-да… размножение… вот дуры! Ну дуры, дуры, дуры! Эти демоновы девки! За эту неделю… пятеро, ага – пятерых выгнала из спальни! Все норовят нырнуть в постель к императору – хоть как-то да заставить меня сделать им ребенка. Шуру смешно, ага… а мне нет! И эти парни… ф-фу-у-у… хуже девок! Проклятый император развлекался и с теми и с другими! Извращенец проклятый! То-то у него жены не было. Интересно, как это будет с Андреем? Я тогда подсматривала за ним, в гостинице, – ничего не поняла. Пыхтят, стонут. Смешно. Может, надо было потренироваться с кем-нибудь из придворных? А что – появиться в виде женщины, и пусть себе пыхтит! Хм… противно как-то. Попахивает предательством. О! Вот я очеловечилась! Драконы свободно сходятся и расходятся, выбирают себе партнеров – хоть на всю жизнь, хоть на час, и никто не считает это предосудительным! А я уже начала и мыслить мерками людей! М-да… ну да ладно, найду его, потом буду разбираться, что делать, а что не делать. Андрей подскажет, он-то опытный, все-таки двух детей зачал с двумя самками… хм… женщинами. И меня научит. Не о том я сейчас думаю, от радости крыша поехала… Опять Андрея выражение! Я тогда спросила его, что это значит, он долго смеялся. Он редко смеется, мой любимый, только улыбается. А если уж начнет смеяться, делается такой хороший, добрый, такой славный… мрр… затискала бы до смерти! Нет, не до смерти! Так, слегка бы помяла! Эгей, я к тебе лечу! Где ты, бродяга?! Надо проверить нить, да и подкормиться… акулу сожрать? А что, пора бы и пообедать, заодно отдохну и попробую связаться. Сколько я сегодня отмахала? Ох, много… крылья отваливаются…»