Шанти - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 57

Андрей говорил около получаса. Пленники молчали, и он не мог понять, то ли они просто тупые, им все равно, то ли не могут переварить информацию. В любом случае на их лицах не отражалось ничего, кроме страха и боли. Никакими другими эмоциями и не пахло. Староста тоже молчал, пока Андрей не обратился лично к нему:

– Ты все понял? Что скажешь?

– А что я должен сказать? – Староста хлюпнул носом, выдувая из него кровавый пузырь соплей. – Ты победил и можешь делать с нами все, что хочешь. Что я еще могу сказать?

– А по поводу того, что я сказал? – терпеливо переспросил Андрей, стараясь говорить внятно, как с идиотом.

– А что по поводу… – начал староста и был остановлен громким шлепком в ухо. Урхард, подошедший сбоку, влепил мужчине такую оплеуху, что староста даже слегка «поплыл», как показалось Андрею.

– Ты придуриваешься, скотина?! – взревел купец. – Что ты изображаешь из себя идиота? Я что, тебя не знаю? Кто тебе сказал захватить мою жену и дочь?! Кто сказал тебе убить меня и Андрея?! Кто?!

– Никто, – вяло трепыхнулся староста, – мы решили, что ты…

– Врешь, скотина! Андрей, я не верю ему! – Урхард решительно рубанул рукой воздух, будто разрубал невидимого демона лжи. – Ты не смотри, что он такой простоватый, это изворотливая и хитрая скотина!

– Он врет, – кивнул Андрей, внимательно рассматривая старосту, тяжело дышащего сквозь разбитый нос, – что-то скрывает. Ну что же, не хотелось… придется выколачивать из него правду. Будем пытать. Ты этого хочешь, староста?

– Твари! – с ненавистью выдохнул мужчина и плюнул в сторону Андрея. Не доплюнул и прикрыл глаза, отгораживаясь от всего мира.

– Твари, говоришь? – задумчиво протянул Андрей и, обернувшись к пауку, негромко сказал: – Я не хочу его пытать. Мне нужно добыть информацию, нужно, чтобы он правдиво отвечал на вопросы. Сделай его слугой. Как быстро это возможно?

– Перестроить его сущность – около часа, – бесцветно проскрипел паук. – Полная переделка, как ты ее называешь – мутация, дело нескольких дней или недель. Зависит от того, как это тело воспримет изменения.

– Что из него сделаете?

– А тебе не все равно? – проскрипел паук. – Через час он будет готов ответить на любые вопросы. Этих тоже переделать в слуг?

– Нет, – помотал головой Андрей, – пока нет. Забирайте нового слугу. Или вы сделаете это здесь?

– Здесь, – прострекотал паук, и, будто подтверждая его слова, из опутавших старосту корней высунулись тонкие нити, белесые, шевелящиеся, как черви. Староста стал вопить, дергаться, когда черви, раскачиваясь на ветру, приблизились к его голове, но затих, едва белые нити погрузились в мозг, и лишь закатил глаза, глядя бельмами куда-то в пространство. Андрея затошнило от такого безобразия, и он отвернулся.

Кто-то из пленников тихо ругался, кто-то подвывал, как пойманный зверь, кто-то молчал, кусая губы и пристально вглядываясь в спину человека, который теперь решал их судьбу.

Андрей прикрыл глаза. Ему хотелось есть, все его рефлексы затормозились – легкий транс, как он определил бы это состояние. Ему бы сейчас перекинуться и на охоту в лес, поймать косулю и сожрать ее, хрустя косточками. Вот тогда бы силы и восстановились. Но увы, сейчас было не до того.

– Господин… не знаю, как тебя назвать… – Один из пленников, высокий мужчина лет тридцати пяти – сорока, откашлялся и продолжил: – Я понял. Все понял. Урхард… я понял. Ты главный. Я буду подчиняться. Как и все ребята. Только не надо из нас делать тварей, ладно?

– Никто не собирается делать из вас тварей, Агрос, – пробурчал Урхард. – И вообще, это не твари, это слуги Леса. Его охрана. Он не собирается без нашего ведома кого-то из вас делать своим слугой. Ты сколько по Лесу ходишь, с тобой что-то случилось? Вот. Просто теперь все будет по-другому. Мы будем новым кланом, кланом Леса. И я глава клана. Так уж случилось. Если ты пообещаешь подчиняться, не причинять нам зла, тебя отпустят. Это касается и остальных. Подходите к Андрею, говорите: «Я буду жить по законам клана Леса и подчиняюсь этому клану». Он слушает вас и определяет, кто из вас соврал. Тот, кто соврал, умрет или станет слугой Леса. Вот и все. Согласен?

– Согласен, – пробасил Агрос и нерешительно добавил: – У нас в селе стоит отряд из города, это чтоб ты знал. Староста привел. Он посылал за наемниками. Их сотня. И должны подойти еще двести – завтра вроде как.

– А зачем ему такой отряд? – удивился Урхард. – Меня захватить? Андрея?

– Староста сказал, что он теперь будет главным. Над всеми деревнями Леса. А это его люди. И теперь будет новый клан. Его клан. Что у нас будет много денег, и нам теперь ничего не страшно. У нас есть золото и камни. Он где-то нашел россыпи, богатые россыпи. Я видел камни, видел самородки.

– Странно… а зачем он вышел встречать сам? – недоумевал Урхард. – Он что, не мог прислать наемников?

– Случайно вышло, – хмыкнул мужчина. – Староста хотел пройти куда-то в Лес, что-то забрать. Нам не сказал что. Сказал только, что нужны верные люди.

– Тайничок устроил староста? – ухмыльнулся Урхард. – Камешки припрятал?

– Да похоже, не он припрятал, – скривился Агрос. – Ходил слушок… вроде как из соседней деревни мальчишка пропал в Лесу. И в тех краях видели Бирнира с сыновьями. А они дружили со старостой. Да ты сам, похоже, все скоро узнаешь. – Мужчина кивнул на застывшего старосту, в котором копошились «черви». – Слушок прошел, но никто ничего не доказал. Кроме старосты, рассказать больше некому.

– Да, я слышал что-то такое, но не поверил, – удрученно пожал плечами Урхард. – Так-то староста был нормальным мужиком, такого раньше не допустил бы.

– Ты многого не знаешь, – подмигнул успокоившийся Агрос. – Ты живешь в своей лавке, с нами мало общаешься, не выпиваешь с народом, не разговариваешь. Все вокруг жены, дочки да лавки – вот и не знаешь. Люди меняются со временем, а уж если касается денег… больших денег, тут только держись. Глава, ну ты отпустишь нас? У меня уже ноги-руки затекли!

– Отпустите их! – кивнул Урхард, и корни стали раскручиваться, уходить в землю. Через несколько минут о том, что они здесь были, напоминала лишь взрыхленная почва.

– Подходите по одному! – махнул Урхард, и первым подошел Агрос. Он скороговоркой произнес формулу подчинения, отошел в сторонку и стал разминать руки и ноги, морщась от прилива крови.

Андрей чувствовал искренность тех, кто к нему подходил. Люди и не помышляли о сопротивлении. По большому счету им плевать, какая власть теперь будет давать указания. Главное, чтобы они были живы, здоровы, чтобы имели свой кусок хлеба и кусок мяса, одежду, крышу над головой, семью – возможность жить так, как они хотят, как привыкли. Как и все люди во всех мирах.

– Папка такой смешной без бороды… – Тихий шепот в темноте.

Яркая звезда смотрит в щель между занавеской и косяком и будто подмигивает, обещая: все будет хорошо! Но Андрей знает – не всем и не всегда будет хорошо. Но пока что ему и вправду очень хорошо. В ухо дышит Беата, прижавшись упругим гладким телом, он сыт… или почти сыт, находится в ясном уме и твердой памяти, а впереди еще вся ночь, ночь любви, ночь, когда можно забыть о том, что ты не просто Андрей…

– Отрастет борода. Главное, ей есть на чем расти. – Андрей улыбнулся и погладил Беату по спине, отчего она замурлыкала как кошка и чмокнула его в ухо.

– Хорошо как… так бы и не вылезала из постели! С тобой… – мечтательно заметила девушка, помолчала и вдруг спросила ровным, бесцветным голосом: – Ты бросишь меня?

Андрей осторожно высвободил руку из-под Беаты и встал с кровати. Прошел к столу, налил из кувшина холодного морса из лесных ягод и вернулся к кровати, присев на ее край.

– Ты не ответил. Ты бросишь меня? – снова спросила Беата. – Ты уйдешь?

– Я уйду, – таким же бесцветным голосом ответил Андрей. – Ты всегда знала, что я уйду, что я не из этого мира. Зачем ты спрашиваешь?

– Не знаю… – потерянно прошептала Беата. – Я не хочу, чтобы ты уходил! Я люблю тебя! Возьми меня с собой, пожалуйста! Я ведь умру без тебя… от тоски и горя.