Боль победы - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 85

Человеческая оболочка ударилась о землю на неизвестном материке и застыла как изломанная кукла, скатившись по склону холма в придорожную грязь, оставшуюся после ночного ливня…

Натороканта, лишившаяся управления, рухнула с небес на скалы и разбилась вдребезги – ее кости пробили шкуру, а кровь потекла ручьем в бурное, жадное море, алчущее новых жертв.

Гараскарания вынырнула из воды, взлетела, тяжело захлопав крыльями и шипя от боли в обожженной спине, и через несколько минут уже сидела на плато, где когда-то стоял Артефакт, а теперь зияла опаленная воронка, иссеченная осколками снарядов.

– Вот и все, – грустно сказала Гараскарания, глядя на ошеломленную Шанти, сжавшую кулаки. – Мне жаль, дочка. Очень жаль. Он умер.

Шанти побелела, закрыла глаза, потом вдруг нахмурилась и энергично помотала головой:

– Не может быть! Не верю. Я не верю! А значит – он жив. Я не знаю, где он, но чувствую: он жив!

– Дочка, так не бывает. У него не было никаких шансов спастись. Посмотри, от Артефакта не осталось даже следа. Что там говорить о человеке… Впрочем, можешь верить, если тебе так легче. Пусть будет так. Что собираешься делать?

– Вернусь домой, во дворец. Расскажу, что тут произошло, а потом полечу искать Андрея. Я найду его, чего бы это мне ни стоило!

Шанти решительно рубанула воздух сжатой в кулак рукой и забралась на спину матери. Та разбежалась, прыгнула со скалы и через секунду уже парила над бушующим морем.

Драконы, которые кружили над островом, после взрыва куда-то исчезли, и никто не помешал полету матери и дочери. Впереди была неизвестность. Но Шанти знала, что все преодолеет и найдет Андрея.

Эпилог

Известие о гибели Андрея было воспринято по-разному. Кто-то злопыхал, кто-то радовался. Друзья плакали, враги потирали руки – сейчас корона падет на того, кто первый подставит под нее голову. Увы для них – надежды не оправдались. Федор жесткой рукой пресек вспыхнувшие было волнения, расстреляв кучку бунтовщиков и перевешав зачинщиков. Его немедленно объявили опекуном будущего императора Марка, регентом. Ведь за Федором стояла самая реальная сила в империи – армия, вышколенная, вооруженная, без раздумий подчиняющаяся своему главнокомандующему. Не зря он посвятил ей долгие месяцы тренировок.

Опасались проблем с пленными островитянами – ведь Андрей умер, а они присягали ему. Однако, как оказалось, отец Силан, переводя слова клятвы, которую они должны были принести, вставил от себя, что это присяга правителю империи. И аркуды присягнули. До совершеннолетия Марка империей будет править Федор, соответственно – они подчинились ему. И теперь Рыжий корпус был одним из самых сильных подразделений армии Балрона.

Шанти, конечно, сказала, что не верит в гибель Андрея, но ее никто не поддержал. Он просто не могвыжить в этой ситуации, и все тут. Все сразу припомнили древнее пророчество и утвердились в мысли: древние пророчества врать не будут.

Андрей Монах, самая выдающаяся личность за всю историю Балрона, – мертв.

Спустя год волнения улеглись – строились дома, строился завод, уже соединившийся с Анкаррой, и притихли воспоминания о погибших в этой войне. Мирная жизнь вступила в свои права.

Через неделю после того, как исчез Андрей, Шанти передала Федору все свои контакты с агентами и, освободившись от долгов перед Балроном, попрощавшись с друзьями, навестив детей Андрея, исчезла в неизвестном направлении. Ее пытались остановить, но на все уговоры и увещевания она упрямо отвечала: «Он жив! Я знаю».

И она действительно знала. Тонкая ниточка, которая всегда существовала между ними, не оборвалась. Шанти чувствовала, что Андрей жив, а потому однажды вечером покинула дворец и больше ее никто не видел.

– Смотри, смотри – кто-то лежит! Труп! Опять разбойнички шалили, похоже на то! Эти чертовы внеклановые совсем одолели! Пора бы облаву делать, скоро честному торговцу проехать нельзя будет. Сволочи!

– Пап, он жив, дышит!

– И что? Мы теперь всех бродяг будем собирать? Мать нас на улицу выгонит с этим внеклановым. Он вообще какой-то странный… может, больной? Тащить в дом заразу…

– Мать нас скорее выгонит, когда узнает, что мы бросили его без помощи! А если бы ты вот так валялся на дороге и тебя бы никто не подобрал? А мать умерла бы от горя, узнав, что ты умер?

– М-да… умеешь ты находить слова. Давай, грузим его в фургон. Ага, сюда клади. Да погоняй! Я до ночи хочу поесть горячей домашней похлебки, а солнце уже высоко! Поехали!