Меч для дракона - Раули Кристофер - Страница 19

Он непрестанно подбадривал поиска, одновременно призывая прибавить шагу.

Восьмому полку вообще-то полагалось идти замыкающим. Но это был не парад.

На берег Восьмой высадился одним из первых и потому маршировал теперь в голове колонны, сразу за Первым полком. Солдаты очень страдали от ненавистных «воротничков». Жесткая кожа сжимала шею, мешая дышать и до крови натирая подбородки. Жара, и так одуряющая, в «воротничке» делалась совершенно невыносимой.

Но так приказал командир Восьмого полка, и отказ носить «воротничок» означал верную порку. Портеус Глэйвс особо отмечал этот момент. Во время марша, говорил он, солдаты обязаны носить «воротнички». На них стоит клеймо «2» и «8»

— Второй легион, Восьмой полк, — и солдаты, дескать, должны гордиться своими кожаными украшениями. Глэйвс и слышать не желал никаких разговоров на эту тему.

Но, несмотря ни на что, солдаты Восьмого шли как надо. Они же не слабаки что с «воротничками», что без.

В хвосте полка, перед повозками, везущими врачей и припасы, маршировал Стодевятый драконий. Релкин и Базил в общем-то без труда удерживали задаваемый темп, хотя дракон по обыкновению ворчал.

Базил Хвостолом полагал, что он уже оттопал все, что ему положено, например, до Туммуз Оргмеина и обратно.

Хотя, по чести говоря, дорога была ровная и не слишком твердая — и то и другое куда приятнее для драконьих лап, чем каменистые тропы Кенора. Да и вода тут всегда была под боком. Чуть ли не каждые сто ярдов они пересекали оросительные каналы, где драконы могли остудить утомленные маршем ноги. Вот только пить эту воду запрещали, опасаясь болезней.

Чем дальше легион уходил от берега, тем чаще сады, тянущиеся вдоль реки, сменялись полями ржи, окруженными зарослями пальм и колючих кустов. Дорога вела из деревни в деревню, мимо домов из глиняных кирпичей и громадных загонов для свиней, полных мелких черных свинок.

Они миновали небольшую полуразрушенную пирамиду с растущими на вершине деревьями. Внизу, среди куч мусора и осыпавшихся с пирамиды камней, бродили толпы полуголых ребятишек. Голодные и бездомные, они крали все без разбору.

Ножи, тарелки, плащи, компасы… Громкая брань и вид гоняющихся за маленькими ворами солдат стали на время привычными для легионеров.

Легион вступил в город Эрошакан, население которого и полном составе высыпало на улицы поглазеть на высоких бородатых светловолосых людей с Севера.

Возгласы удивления встретили появление на улицах кавалерии на яростных высоких скакунах, так не похожих на покорных низкорослых осликов и пони Урдха.

Но вот появились драконы. Громадные рептилии в доспехах и с мечами за спинами. Все горожане, от последнего федда до сидящего в роскошном паланкине аристократа, дружно осенили себя «улыбкой Эуроса» — быстрым движением руки с левой груди на правую.

— Защити меня, Эурос, — шептали они.

Все знали, что появление драконов — верный знак возвращения Великого Змея.

Сипхис Ужасный снова царствовал в Дзу. Время Эуроса прошло. Вновь настало время крови. Такова судьба, и тут уж ничего не изменишь.

А колонны легионеров миновали Эрошакан и вскоре исчезли вдали, шагая через провинцию Квэ на запад, по дороге в Селпелангум.

Незадолго до наступления сумерек прискакал посыльный от генерала Гектора.

Некий капитан Кесептон привез срочный пакет генералу Пэксону.

— Господин генерал, — на словах сообщил капитан, — генерал Гектор очень сожалеет, но не могли бы вы продолжать марш и ночью? Вы должны подойти не позже полудня завтрашнего дня. Иначе будет поздно.

Пэксон вскрыл пакет и прочитал письмо. Оно в точности подтверждало слова капитана. Генерала Пэксона не больно-то порадовал такой оборот событий. Много проку будет от его легиона во время сражения, если солдатам придется маршировать всю ночь напролет.

Генерал Гектор предлагал устраивать привалы каждые четыре часа — давать солдатам немного отдохнуть, перекусить и, быть может, поддержать боевой дух глотком-другим виски.

А еще капитан Кесептон предупредил, что впереди легиону могут встретиться отряды мародерствующих сипхистов.

Пэксон дал команду не прекращать движения. На вершинах пирамид уже зажигали костры — красные, казавшиеся зловещими огни в слишком стремительно густевшей мгле.

Глава 10

Под громадной желтой луной они шли сквозь ночь, полную пьянящих ароматов магнолии и цветущего миндаля. Горели факелы, гремели походные барабаны.

Каждые четыре часа легион останавливался перекусить и промочить горло горячим келутом. Пэксон прекрасно понимал, как важны для людей и еда, и питье.

Двадцать минут отдыха — и вновь рокотали барабаны, и, сжимая зубы, солдаты устремлялись в путь.

Надо было дойти, и они не сомневались, что дойдут. Никто не скажет, что Второй марнерийский не сделал псе, что только мог. Вздымалась пыль, и охрипшие глотки снова заводили «Кенорскую песню», «Лонлилли Ла Лу» и «Воины и менестрели».

Но вот наконец небо на востоке порозовело. Громогласное петушиное кукареканье на сотнях крестьянских дворов в округе возвестило наступление утра.

Крестьяне, С рассветом вышедшие на свои поля, с безграничным удивлением обнаруживали марширующий мимо них легион.

Ноги у Базила буквально горели, а у старины Чек-тора они уже даже начали воспаляться. На каждой остановке Моно усердно обрабатывал их специальной мазью.

Но все драконы на свете не беспокоили сейчас Релкина так, как Пурпурно-Зеленый.

Базилу не впервой были долгие марши. Да и весил он почти в два раза меньше своего дикого сородича. Пурпурно-Зеленый же никогда никуда не ходил — зачем это крылатому дракону? Но Релкин предвидел эту ситуацию. Не зря он перед походом заказал огромные сандалии. Сандалии, от которых тогда Пурпурно-Зеленый с презрением воротил нос.

Теперь же ступни дикого дракона покрылись волдырями. Холодным шербетом Релкин остудил раны, потом смазал их мазью из меда и черной патоки — только заражения не хватало.

Небрежно, словно в этом не было ничего особенного, он снова поднял вопрос о сандалиях.

Пурпурно-Зеленый так поглядел на юношу, что Релкин уже представил себя пережевываемым в огромной зубастой пасти.

— Так вот как вы делаете из драконов рабов? — внезапно фыркнул Пурпурно-Зеленый. — Вы всегда предлагаете им свою помощь. Все что угодно, лишь бы они за вас сражались.

— Мы тоже сражаемся за наших драконов. Пурпурно-Зеленый презрительно фыркнул:

— Неси свои сандалии. Я привык летать, а не ползать. Мои ноги слишком сильно болят.

— Я все понимаю, — пробормотал Релкин, прекрасно сознавая, как нелегко дракону было поступиться своей гордостью. — Я сейчас…

Отпросившись у Хэтлина, он опрометью бросился в обоз, где вместе с припасами Стодевятого ехала и пара тщательно упакованных, огромного размера сандалий. Вернувшись, юноша осторожно надел их на драконьи лапы, аккуратно завязал отороченные заячьим мехом, чтобы не терли, ремешки. Сандалии сандалиями, но поработать шербетом и мазью еще придется.

Затем Релкин побежал к бочке за водой. Там как раз наливал себе кружку какой-то всадник. Релкин его не узнал и с удивлением обернулся, почувствовав похлопывание по плечу. Перед ним стоял капитан с красными нашивками на рукаве знак принадлежности к штабу.

— Значит, теперь, когда тебе дали Звезду Легиона, ты больше не узнаешь старых друзей? — с улыбкой спросил капитан Кесептон.

Релкин никак не ожидал увидеть своего друга и мужа Лагдален здесь, посреди Урдха, возле бочки с водой.

— Мне следовало бы догадаться, — сказал Кесептон, обнимая юношу, — что вас с Базилом за уши не оттянешь от хорошей драки. Кто-кто, а уж вы-то не могли не напроситься в этот поход.

— Да у нас и выбора-то не было, — пожал плечами Релкин. — Но к бою готовы.

Слушай, а что они собой представляют?

— Кто? Враги, что ли? Релкин кивнул.

— Их ужасно много, и жизнь они ни в грош не ставят. Я видел здесь столько всякого ужаса, что на всю жизнь хватит.