Шестой Дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 27

– Я потрясен, восхищен и признаю свою необразованность, – сказал я. – Но все-таки ты можешь попробовать? Или будем искать переводчика?

– Могу, – вздохнула Элен. – Через Сумрак… Сейчас.

Несколько мгновений она смотрела на бумажный лист, потом вздохнула и отложила его.

– Я прочитала. Только не знаю, поможет ли. Кое-что тут понятно, но другое… Тут шесть подписей. Очевидно, это и есть шесть Великих Сторон.

Я не торопил, я ждал.

– Свет, – сказала Элен. – Тьма. Это понятно, да?

– Светлые и Темные, – сказал я. – Я не вижу других вариантов.

– А я бы скорее сказала – Ночной и Дневной Дозоры. – Элен подняла вверх палец, будто строгая учительница, поправляющая ученика. – Это же не Силы. Это Стороны.

– Принимается, – сказал я. – Дальше будет Инквизиция…

– Инквизиции не будет, – сказала Элен. – В тысяча двести пятнадцатом году учреждена человеческая, церковная Инквизиция. Наша была создана…

– В одна тысяча двести семнадцатом, – сказал я. – Верно. По сути, мы заимствовали идею и название. Что-то я забываю основы. Хорошо, что там дальше?

– Конклав.

– Это понятно, – сказал я с облегчением. – Я был знаком… Это Конклав ведьм. Они всегда держались наособицу. Но… Великая Сторона?

– Сейчас ведьмы – лишь часть Дневного Дозора, – сказала Элен. – Ну или Ночного, просто они предпочитают называться волшебницами, целительницами…

– Элен!

– Извини, Антон, но не стоит быть фарисеями. Целительницы и волшебницы – по сути своей ведьмы. Все женщины в большей мере используют приемы ведьмовской магии.

– Моя жена не ведьма!

– Хорошо, – сказала Элен. – Я вовсе не имею в виду, что она подходит под формальный признак. Я о некой сути.

– По некоторой сути – все женщины ведьмы, даже не Иные, – сказал я. – Но Светлана не может быть одной из сторон, в смысле – той стороной, которая Конклав… Она не входила в круги ведьм, она не присягала Конклаву, она не ведьма… де-юре.

– Согласна, – сказала Элен, помолчав. – Если тебя тревожит мысль, что Светлана может потребоваться в этом Шестом Дозоре, то я согласна – она не подходит. Действительно, согласна, тебе придется искать настоящую ведьму.

– Что там дальше? – спросил я.

– Хозяин Хозяев.

– Мне кажется, это очень просто, – сказал я. – Хозяин. Как нынче принято говорить – Мастер.

– Логично. Мастер вампиров. – Элен нахмурилась. – Но я никогда не слышала, что у них есть некий верховный вождь. Вампиры связаны узами крови, подчинение идет именно по линии «кто кого обратил». Но неужели есть самый первый вампир?

Я молчал. Я думал о Лилит. Могла она быть самой первой вампиршей мира? Самой-самой? Той, что в преданиях и легендах стала старше Евы, превратилась в демоническое и неудачное творение Бога? Той, что назвалась Евой то ли в приступе гордыни, то ли забавляясь этой нехитрой загадкой? Все может быть.

Но тогда Тигр ее прикончил. И пропылесосил. Что это значит – Мастера Мастеров больше нет? Или эту должность кто-то займет?

Я мысленно отметил, что у меня есть вопрос к Завулону – очень серьезный и важный вопрос.

– Видимо, есть, – сказал я. – В конце концов, я никогда не слышал и о том, кто главный в Ночном Дозоре. Ну, если брать мировой масштаб. В Москве главный Гесер, по России – тоже он, это никак бумажками не предписано, но все это понимают. Но чтобы по всему миру… Самый-самый Светлый… Великий вождь и повелитель… Не слыхал.

– Наверное, у нас как у вампиров, – ехидно сказала Элен. – Все по географическому признаку.

Мы понимающе улыбнулись друг другу.

– Дальше в принципе тоже понятно. – Элен задумалась на миг. – Принимающий Облик.

– Оборотни, – кивнул я.

– Ты хоть когда-нибудь хоть что-нибудь слышал о какой-то руководящей структуре у оборотней? Вожак стаи или еще кто?

Я покачал головой.

– У Дозоров есть локальное руководство, – сказала Элен. – В Европе, к примеру, де-факто управляют всем французские и немецкие Дозоры. Французский Ночной и немецкий Дневной. Хотя голландцы… Ладно, не знаю, но Гесер тебе подскажет, наверное, кто им командует. У ведьм Конклав, тут все четко. У вампиров Мастер, хоть никто и не слышал о высшем хозяине для всех вампиров. Но оборотни?

– Семейная структура, – сказал я. – Укушенные образуют прайд. Но прайд не бывает большим, там один вожак – самец или самка…

– Эка ты о них жестко, – сказала Элен. – Как о зверях.

Я упрек проигнорировал.

– И никогда один прайд не командует другим. Если возникает конфликт – они сражаются, если конфликт доходит до полного ожесточения – сражаются вожаки. Прайд убитого вожака поглощается победившим прайдом. Но какого-то суперпрайда нет.

– Спроси Хену, – сказала Элен. – Это самый старый оборотень, насколько я знаю. Превращается в смилодона.

– Знаю. – Я потер переносицу. – Принимающий Облик. Даже намека на название структуры нет. Ну ладно. Спрошу Хену. Читай, кто там еще?

– А вот это ставит меня в тупик, – призналась Элен. – Я и перевела-то только через Сумрак. Основа.

– Основа?

– Краеугольный камень. Фундамент. Опора. Основа. Я не знаю этого слова, я только смысл считала. И подпись шла последней, а в таких документах это важно.

– Знаю, не дурак, – кивнул я. – Скрепляющая подпись, окончательное решение. Основа…

– Сумрак? – предположила Элен.

– Лично. Пришел и подписал документ. – Я пожал плечами. И представил себе Тигра, пылесосящего пол на кухне – с чашкой кофе в свободной руке.

– Все может быть, – сказала Элен.

– Все, – согласился я. – Настала пора задавать вопросы Великим.

Элен вернула документ в футляр, выключила фонарь и взяла меня за руку.

– Пойдем обратно, Антон.

После неизменной прохладной сырости подвала коридоры Дозора казались почти жаркими. Хотя судя по попадающимся навстречу сотрудникам, многие из которых были в джемперах или свитерах, у нас что-то опять не ладилось с отоплением. Старое здание – оно и есть старое здание.

К шефу я не пошел. Я искал Ольгу. В ее кабинете было пусто, в отделе внутреннего контроля, который она возглавляла последние годы, тоже никого не оказалось. Да и отдел-то этот, шутливо называемый «внутренней инквизицией», состоял из двух человек – самой Ольги и Алишера.

Нашел я Ольгу в научном отделе, тоже полупустом – последнее время часть сотрудников повадилась работать «по удаленке», а другая, вероятно, сейчас рыла носом землю «в поле» – пытаясь узнать у старых Иных и в региональных Дозорах хоть что-то, относящееся к сказанному Тигром. Удивительно, что при этом никто не удосужился спуститься в архив…

Ольга сидела рядом с единственной оказавшейся в отделе сотрудницей – Людочкой. Выглядела Иная пятого уровня именно так, как должна выглядеть женщина, которую зовут уменьшительным именем, – двадцатилетней девчонкой. Уже лет десять она так выглядела, а вообще-то ей было под пятьдесят. Впрочем, и Ольга никак на свои сотни лет не тянула.

Женщины мило трепались. В окружении пустых столов с компьютерными терминалами, шкафов с книгами и свитками (ну, не архив, но тоже немало) они выглядели сплетничающими в библиотеке студентками.

– А еще он любит спать со мной на подушке, – говорила Людочка. – Представляешь, забирается под одеяло, голову высовывает и кладет на подушку! Как человек. Такая кроха, а умный…

– Как человек, – подтвердила Ольга, косясь на меня. – Привет, Антон. Только он не Иной, не человек. Он собака.

– Конечно. – Людочка слегка обиделась. – Разумеется. Ой, здравствуйте, Антон!

– Могу я с вами посидеть? – спросил я, беря стул.

– Садись, – сказала Ольга. – Удивлен?

– Чем?

– Что я сижу и болтаю. Конец света на носу, а я тут с подружкой присела…

– Может, для тебя конец света – рядовое мероприятие, – дипломатично ответил я.

– Нет. Но жизнь так устроена, что где-то всегда происходит какой-нибудь маленький, локальный конец света. Сходят с путей поезда, падают самолеты, тонут корабли, взрываются нефтехранилища. Эпидемии выкашивают целые страны, убийцы вырезают целые семьи, маньяки пытают детей…