Драконы Аргоната - Раули Кристофер - Страница 80

Щеголеватый малый тоже прекрасно понимал двусмысленность ситуации и, кажется, пытался внушить самому себе, что все не так уж плохо.

— Конечно, — промолвил он, печально пожимая плечами, — мне и самому не по нраву тот способ, каким вас, леди Лагдален из Тарчо, доставили в мой скромный приют на берегу Бегущего Оленя. Но раз уж вы здесь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы оставить у вас приятное впечатление о пребывании в моем доме.

Это показное гостеприимство показалось Лагдален странным, но она решила подыграть Вексенну. Пока связаны руки, у нее не было особого выбора. Возможность вырваться на свободу представлялась более чем сомнительной.

— В таком случае мы благодарим вас, Вексенн Чамперийский, лорд Неллинский, — промолвила она, по мере сил стараясь заставить свой голос звучать спокойно и невозмутимо.

— Неллин — это славное место, леди. Столь же славное, как и Марнери. — Он выпятил губу, словно призывая ее возразить.

— Я тоже так считала, мастер Вексенн. Однако ныне, как я понимаю, слава Неллина повергнута во прах в результате восстания против закона и справедливости.

— Постыдного закона, сударыня, постыдного. Закона, не позволяющего нам должным образом пользоваться плодами своего нелегкого труда.

Лагдален огляделась по сторонам и снова посмотрела на собеседника:

— Мне кажется, мастер Вексенн, что ваш труд принес более чем щедрые плоды. Пожалуй, ни один дом в Марнери не мог бы сравниться с вашим. В такой роскоши не живут даже банкиры.

Вексенн захлопал глазами. Он был явно польщен услышанным, тогда как Лагдален все это не могло не коробить. Будучи Тарчо, она по рождению принадлежала к высшему слою общества и, хотя служба существенно расширила ее горизонты, сохранила аристократические предрассудки. В сравнении с Тарчо или любым из благородных домов Марнери этот разжившийся на торговле зерном выскочка представлял собой пустое место. Его богатство раздражало так же, как и необоснованные претензии. К счастью, ее невысказанная неприязнь так и осталась для Вексенна тайной.

— Чудесный дом, не правда ли? Олений Чертог — забота всей моей жизни, и мне кажется, он прекрасно гармонирует с долиной. Драгоценность, венчающая шлем Аубинаса.

— О да! — Лагдален приметила великолепную картину на дальней стене — пастораль, вне всякого сомнения, тоже принадлежавшая кисти Аупоза. — Безусловно, именно в таком месте и должны висеть полотна великого Аупоза.

Вексенн просиял. Какое удовольствие сидеть в этой гостиной в обществе очаровательной дамы, принадлежащей к высшей аристократии Марнери, и слышать такие похвалы. Он старался не думать о том, что должно случиться потом. О проклятом дураке Косоке и о требованиях лорда Лапсора. Это становилось невыносимым.

Хорошо воспитанная леди из Марнери конечно же знала, кто такой Аупоз. В отличие от многих неотесанных аубинасских богатеев, не сведущих ни в чем, кроме своего зерна и своей охоты.

— Благодарю вас, леди.

Вексенн повернулся к Эйлсе:

— Сожалею, что у нас не было возможности быть должным образом представленными друг другу. Прошу принять мои извинения по этому поводу. Я — Вексенн Чамперийский.

— Я — Эйлса из клана Ваттель.

— Ваттель! Великие небеса, вы далеко от дома.

Кажется, Вексенн находил эту мысль занятной, чего ни как нельзя было сказать об Эйлсе.

— Я здесь не по своей воле, мастер Вексенн.

— Нет, разумеется нет. Я уже говорил, что сожалею об этом, искренне сожалею. Все это во имя дела. Но не волнуйтесь, все образуется. Скоро мы обретем свободу и зароем топор войны. Возможно, вы посетите меня снова уже как гостьи.

Лагдален и Эйлса переглянулись. В нынешних обстоятельствах подобное предложение казалось, по меньшей мере, эксцентричным.

— Зачем меня сюда привезли? Чего вы от нас хотите?

— Я? Мне ничего от вас не надо, юная леди Ваттель. Это не я посылал за вами. Это он.

— Кто он?

Вексенн поджал губы: казалось, он осторожно взвешивает каждое слово.

— Весьма примечательное существо. Древний, чрезвычайно могущественный лорд. Ум его очень глубок. Он обладает познаниями, намного превышающими все, что мы можем себе представить.

— Вот оно что. И как же его зовут?

— Он именует себя Лапсором. Но я подозреваю, что у него много имен.

Лагдален почувствовала что теряет терпение. Тупое самодовольство аубинасских торгашей изрядно надоело ей за то время, пока она вела дело Портеуса Глэйвса.

— Да, мастер Вексенн, мы наслышаны об этом лорде. Имен у него действительно много, и он враг всего живого.

Истинный, смертоносный слуга тьмы, наделенный не большей способностью к состраданию, нежели камень. А воз можно, и меньшей. Он использует вас и выплюнет, как косточку от съеденной вишни.

Вексенн вытаращился.

— Что?.. — начал было он, но тут же осекся и заставил себя говорить по-другому. — Нет, не надо возводить на него напраслину, молодые леди. Прошу вас, не говорите так. Лорд Лапсор оказывает неоценимую помощь нашему делу.

— Говорят, будто это его обычная политика. Он подстрекает к мятежам, разжигает усобицы, а впоследствии губит и врагов, и друзей. Все они оказываются в общей могиле.

Вексенн всплеснул руками:

— Нельзя сделать яичницу, не разбив яиц.

— Выходит, вы готовы оправдать любое кровопролитие. Сколько народу погибло в результате вашего восстания?

— Мы отстаиваем принципы свободы.

Копившееся негодование Лагдален прорвалось наружу:

— Свободы от чего? И ради чего? Свобода нужна вам, чтобы обогатиться и обобрать остальной Аргонат. Но лишитесь единства, девять городов падут, как пал в свое время Веронат!

— О, не стоит вспоминать седую древность. Почему мы не имеем права воспользоваться преимуществом, которое дает нам наша плодородная почва?

Природа щедро благословила вас, это так, Я не видела здесь признаков нищеты. Но плодородные земли не были бы вашими, когда бы другие не сражались и не отстояли их от врага.

— Довольно! Имперская ведьма, вот вы кто. Но ничего, он быстро заставит вас позабыть весь этот вздор!

Повисло молчание.

— Как я понимаю, промолвила Лагдален ледяным тоном, — ваше «гостеприимство» не предполагает безопасности.

Послышался стук в дверь.

— В чем дело? — спросил Вексенн.

Дверь отворилась, и в комнату вошел другой роскошно одетый мужчина. В первый момент Лагдален испытала потрясение, но тут же сообразила, что удивляться нечему. Где еще могла она ожидать увидеть Портеуса Глэйвса.

— Портеус! — воскликнул Вексени. — Вот так сюрприз! Ты уже вернулся с фронта?

— Так ведь я туда и не ездил, дружище. Мне было приказано позаботиться об охране тыла.

— О, вот как. А я-то думал, что ты отправишься на передовую. Возглавишь битву за Аубинас.

— Конечно, дружище, я только об этом и мечтаю. Но мы должны выполнять приказы, разве не так?

— Признаться, я как-то не привык выполнять приказы. Мне сподручнее их отдавать. Уверен, ты меня понимаешь.

— Конечно, дружище. Привычки у меня те же, но времена меняются. Идет война, и все мы солдаты. А значит, должны выполнять приказы, когда это необходимо.

— Хм… Ну…

— Так или иначе, дружище, я здесь по просьбе Косока. Представляешь, он сказал нечто несусветное — будто бы ты забрал его пленниц и удерживаешь их у себя. Вот я и решил пойти да посмотреть, в чем дело.

Вексенн уставился на Портеуса. И как только лорд Лапсор ухитрился сотворить такое с его старым другом.

— Нет.

— Нет? — Портеус насупил брови, как будто не понимал, что означает это слово.

— Нет, я вовсе никого не удерживаю. Я встретил гостей, вот и все. Я имею право принимать каждого, кто посещает мой дом.

А, вот оно что. Очень хорошо. Но не находишь ли ты, что пора отвести пленниц в их камеры? Они должны быть там к тому времени, когда лорд Лапсор вернется и захочет на них взглянуть.

Ноздри Вексенна раздулись. Это был его дом, и восстание было делом его рук, а они действовали так, словно он был пустым местом. Решили, будто могут делать в его доме все что угодно, даже не спрашивая разрешения.