Щепкин и коварные девчонки (с илл.) - Вестли Анне Катарина - Страница 19

Теперь они уже подходили к вершине и вскоре увидели коричневый рубленый дом с небольшим двориком и сараем. Сегодня все ставни были сняты, но и теперь дом казался нежилым, потому что из него не доносилось ни звука. Малыш сел на санки и тихо заговорил с Щепкиным:

– Как ты думаешь, мне постучать или просто сидеть тут и ждать, пока они меня заметят?

– Мы будем сидеть.

– Угу, – согласился Малыш.

Он посидел, посидел, но довольно скоро ему захотелось двигаться. Для начала он подошёл к конюшне. Было слышно, как конь топчется внутри. Значит, уже не спит. Потом Малыш дважды неспешно обошёл дом. В одном из окон горел свет. Наверняка и там кто-то не спит.

– Щепкин, иди сюда. Всё-таки надо постучать, нас же позвали в гости.

Малыш осторожно поскрёбся в дверь, потом стукнул раз, другой и услышал наконец шаги.

Дверь открылась. За ней стояли принцесса с папой, и оба были в туфлях, пижамах и халатах, причём халатах одинаковых, только один большой, а другой маленький. Волосы и у папы, и у принцессы были растрёпаны, а лица мятые и заспанные.

– Малыш, ты ранняя пташка, – сказал папа. – Добро пожаловать, заходи. Мы ещё не завтракали, но ты составишь нам компанию. Заходи, сними только башмаки и свитер. Вы же наверняка скоро убежите играть на улицу, да, Кнопка?

Малыш быстренько разделся и разулся, сел за кухонный стол на лавку и дальше только смотрел. Кнопка держала в одной руке кофейник, а в другой – чашку. Она отмерила три чашки воды и три ложки кофе и поставила кофейник на плиту, хотя едва до неё доставала. Потом она принесла ножи, вилки, ложки и тарелки, всё по три, и поставила их на стол. Папа резал хлеб, жарил яичницу и протирал стол тряпкой. Они всё делали молча, сразу было видно, что они давно привыкли работать на пару и каждый отлично знал, что станет делать другой. Под конец Кнопка вытащила из ящика свечку и вставила её в подсвечник, а папа тут же свечку зажёг, хотя она его об этом не попросила. Затем Кнопка вышла и ударила во что-то медное – блюдо, таз или что-то ещё.

– Это что? – спросил Малыш.

– Это наш гонг, – объяснила Кнопка. – Когда один из нас в него ударяет, то и папа, и я, мы оба сразу понимаем, что еда готова.

Малыш вообще-то позавтракал, но всё равно хлеб с яичницей показался ему отменным на вкус. Говорил Малыш мало, но и остальные больше помалкивали, так что он, наверно, правил не нарушал. Папа Кнопки ещё не совсем проснулся и, отхлёбывая кофе, зевал, но постепенно стряхнул с себя сон окончательно и сказал:

– Малыш, это очень здорово, что ты с нами познакомился.

– Да, – согласился Малыш.

Потом никто ничего долго не говорил, до самого конца завтрака. А тогда папа взглянул на Кнопку и сказал:

– Сейчас прикончим или потом?

Малыш покрылся испариной. О чём они сговариваются? Это его они хотят прикончить?

– Прикончим сейчас, – сказала Кнопка спокойно и рассудительно.

– Нет! – закричал Малыш. – Вы не можете меня прикончить!

– Тебя? – переспросил папа Кнопки. – Нет, мы совсем о другом.

– Мы о грязной посуде, – объяснила Кнопка. – Она наш враг, но иногда у нас нет сил разделаться с ней сразу после еды, и тогда она растёт, растёт и превращается в гору, особенно если у папы много работы. Поэтому мы стараемся покончить с ней сразу.

– Теперь понятно, – сказал Малыш. – Тогда я, чур, тоже за вас, дома вытираю посуду почти всегда я.

– Это очень хорошо, – сказал папа Кнопки. – Раз ты сегодня в нашем войске, мы непременно победим.

Он налил горячую воду в тазик и стал мыть посуду, а Кнопка с Малышом её вытирали, слов больше никто не говорил, и они справились быстро и хорошо.

– Нам с тобой надо одеться, – сказал папа Кнопке. – Малыш пока посидит тут, а мы раз-два – и готово.

– Я лучше не буду терять времени и надену башмаки, – прошептал Малыш, – и тоже буду готов.

– Сегодня вы со мной вообще не разговаривали, – буркнул Щепкин.

– Так потому, что я даже не успеваю тут на всё посмотреть, – ответил Малыш. – Но теперь мы с тобой снова друзья, да? Ты пойдёшь с нами гулять. Щепкин, а как мне быть со шнурками, а?

– Спроси дядю, – посоветовал Щепкин.

Пришла Кнопка, она была совсем одета, уже и в шапке, и в варежках.

– Ты умеешь завязывать шнурки? – спросил её Малыш.

– Умею, – ответила Кнопка. – Почти.

– И ты сумеешь почти завязать шнурки на моих башмаках? – спросил Малыш.

– Лучше папа, – ответила Кнопка.

Папа пришёл, нагнулся, завязал оба шнурка.

– Кнопка, – спросил он, – ну что – два часа? Если не приключится чего-то совсем неожиданного.

– Да, – ответила Кнопка. – Тогда ты будешь бить.

– Будет бить? – в ужасе переспросил Малыш.

– Ну да, – ответила Кнопка, – в гонг. Когда мы прогуляем два часа, он ударит в гонг. Он должен работать, и так он точно знает, что у него есть два часа.

– Понятно, – кивнул Малыш.

– Дело в том, – объяснила Кнопка, – что за папой присматриваю одна я, вот мне и приходится следить, чтобы он работал, а то иначе у нас не будет денег купить ни еды нам, ни овса коню.

– А мамы у тебя совсем нет? – спросил Малыш.

– Есть, – ответила Кнопка, – но не совсем у меня. Она живёт в Англии, у неё там двое других детей и другой папа, зато у меня есть совсем моя бабушка от папы.

– Ого! – восхитился Малыш. – А у моего старшего брата Филиппа есть школьный рюкзак.

– Ничего себе, – ответила Кнопка. – А теперь пойдём поухаживаем за Пегасом.

– Пегасом?

– Нашим конём, – объяснила Кнопка.

Она зашла в конюшню, и Малыш с Щепкиным шагнули следом. Кнопка подмела пол, навела порядок, а потом дала коню овса и налила воду в поилку.

– Ну вот, всё сделано, – сказала Кнопка. – Теперь я свободна. Снег сегодня липкий, может, построим дом?

– Угу, – ответил Малыш.

Он уже вовсю работал над домиком. Утро пролетело незаметно. Он вздрогнул от неожиданности, когда папа ударил в гонг. Зато ему пригодились сухие носки, штаны и тапочки, которые он положил утром в рюкзак, потому что ноги у Малыша промокли насквозь.

– У меня и завтрак с собой есть, – сказал Малыш.

– Отлично, – ответил папа. – Вот мы сейчас втроём им и перекусим, если не возражаешь.

Малышу понравились папины слова.

После еды папа вернулся за свой письменный стол, а им с Кнопкой пришло время поиграть в доме.

– Говори шёпотом, – напомнила Кнопка, – папа должен работать.

Малыш кивнул, хотя не было видно, чтобы папа работал. Он просто сидел за столом, смотрел в окно и ничего не делал.

– Он думает, – сказала Кнопка. – И это его работа. А потом он записывает то, что подумал, и это тоже работа.

– Вот как, – сказал Малыш шёпотом.

– Ещё бы, – добавил Щепкин.

Он хорошо понимал, какая это работа – думать.

Они долго так шептались, а когда устали, Кнопка нашла карандаши и бумагу и они сели рисовать за кухонным столом. Здесь они могли разговаривать как обычно.

– Малыш, а что ты не рисуешь? – спросила Кнопка, заметив, что Малыш давно уже смотрит в окно и ничего не рисует.

– Шш, – сказал Малыш, – я думаю, а это работа, сама понимаешь. Но теперь я подумал и буду рисовать.

Он нарисовал папу Кнопки за письменным столом, и Пегаса в стойле и под седлом, и Кнопку верхом на нём. Рисунок получился очень хороший.

– Надо тебе взять его домой и повесить на стенку, – сказала Кнопка.

– Да, тогда вы как будто бы придете ко мне в гости, – ответил Малыш.

Стало смеркаться, и в дверь постучали. Это старший брат Филипп пришёл забрать Малыша.

– Приходи поскорее ещё, Малыш, – сказал папа Кнопки.

– Спасибо, конечно, – ответил Малыш и посмотрел на Кнопку.

Ему показалось, что вид у неё теперь одинокий, но она сказала:

– Пока, Малыш. Папа, я ставлю вариться картошку.

Малыш сел на санки, посадив на колени Щепкина вместе с его мешком, Филипп сел сзади, и они помчались вниз по просеке, но Малыш нисколько не боялся, потому что Филипп рулил мастерски.