Черный корабль - Раули Кристофер - Страница 47

— Только без паники. Похоже, я знаю, чего они хотят. Придется нам вылезти из скафандров.

— Что? — в один голос вскричали Чи Линь Вей и Чжао шестой.

— Они хотят, чтобы мы остались голыми. Хитины собираются осмотреть нас, но ведь скафандры — это не живая ткань, они не являются частью нашего тела. Все это довольно любопытно — вы не находите?

— О нет… Это просто ужасно… Я… — Тут Ч и Линь Вей перешла на мандаринский. Чоузен видел, как она постояла несколько секунд, сцепив пальцы рук, а потом вдруг принялась расстегивать «молнии» на скафандре. Он был вынужден признать про себя что, уж чего-чего, а мужества у Чи Линь Вей хоть отбавляй. А вот хватит ли у него духу последовать ее примеру? Теперь, когда в ответ на действия Чи Линь Вей угрожающее щелканье челюстей сменилось монотонным гулом, он уже не сомневался, что правильно угадал желание гнезда.

Вспомнив все, чему его учили в хитиновой школе, он продолжал направлять действия своих спутников:

— Учтите — имея дело с хитинами, вы все время находитесь на волоске от смерти. Не забывайте об этом, и тогда гнездо не причинит вам вреда.

Чи Линь Вей уже стояла с непокрытой головой. Голос ее зазвучал напряженно и чуть визгливо. Поскольку Чжао шестой пребывал в нерешительности, она приказала ему раздеться. Тот еще помялся какое-то время, видимо» раздумывая, не броситься ли наутек, но в конце концов тоже начал снимать скафандр.

— Какая жуткая вонь — неужели они сами не чувствуют? — спросила Чи Линь Вей.

— У хитинов отсутствует обоняние. Они исследуют окружающий мир на основе вкусовых ощущений. Все прочие органы чувств не так важны для них — по крайней мере здесь» в центральном гнездовом разуме, хранилище информации. А вот вкусовая гамма у них очень насыщенная, и на этом строится все их общение — информация в виде тончайших вкусовых оттенков волнами распространяется из центра гнезда на периферийные участки мозга. Отсюда и его желание попробовать нас на вкус. Что бы с вами ни произошло — не пугайтесь. Вместо этого постарайтесь вызвать в себе чувство любви и уважения к гнезду, насколько это возможно. Восхищайтесь его древностью, величиной, мудростью. И запомните — хитины всегда правы. Если хитину вздумается залезть к вам в рот, попробовать на вкус влагу на поверхности вашего глаза, не препятствуйте ему. Делайте все, что он хочет, — другого выбора у вас просто нет.

Он первым вошел в камеру и опустился на корточки.

— Надо облегчить им задачу.

И тут же они приползли, миллионы посланцев от тех, кто висел наверху, внутри кристаллов с тончайшим узором — летописью многовековой истории.

Насекомые облепили их кожу так густо, словно они обросли перьями. Крошечные лапки шелестели в зарослях волос. Миллионы пар челюстей осторожно покусывали участки кожи, на которых остались частицы пота, крови, фекалий. Их охватило неуемное стремление заглянуть в прошлое, в давно минувшую эру истинного величия хитинов. Теперь все это сохранилось лишь в воспоминаниях, настолько смутных, что хитины не могли извлечь их из глубин мозга. Потому что после тех трансформаций, которым их подверг Аризель тки Фенрилль, фенрилльские хитины утратили способность создавать гигантские муравейники — вроде тех, что существовали на Ксерксе, давно погибшей метрополии.

И все-таки память об этом прошлом жила у них в генах. Хитины тщетно пытались заглянуть сквозь завесу времени, увидеть то, о чем говорили самые древние воспоминания, — метрополию, мир, состоящий из дружественных муравейников, где, в противоположность Новому Миру, ненастоящему, хитины не знали ни взаимной вражды, ни страха, не было чувства одиночества, где царила социальная гармония, позволявшая им развиваться и укреплять свое господство, где они освоили металл и повсеместно распространили свой образ жизни.

Старое гнездо обладало особой памятью — комплексом сакральных знаний, которые некогда принесла сюда молодая королева-матка, давшая ему жизнь.

То гнездо, в котором у нее выросли крылья, имело привкус металла и прессованного пластика. Эти вещи возникли не здесь, а пришли из другого, настоящего мира.

Мир этот был на самом деле не чем иным, как обломком орбитального штурмовика, сбитого из зенитного орудия горцев. Сойдя с орбиты, обломок с микросхемами упал в джунгли западнее Бжюма, в зоне активности хитинового гнезда.

Итак, технология существует! Она сохранилась и воспоминаниях настолько древних, что они подобны ускользающим обрывкам снов и почти не поддаются расшифровке. Это технология, при помощи которой машины обрабатывают металлы независимо от воли рабочих, при которой каждому виду рабочих отведена своя функция в создании гнезд. Функции, забытые тридцать миллионов лет назад.

Воспоминания эти еще сохраняли свежесть и яркость в детский период гнезда. Три столетия прошло с тех пор, но желание воскресить прошлое еще не угасло. Теперь гнездо жадно изучало своих пленников. И Чоузен терпеливо позволил хитиновым визирям залезть к себе в рот, в нос, в заднепроходное отверстие и обшарить эти места антеннами-перышками.

Казалось, экскурсии этой не видно конца. И все-таки он старался оставаться спокойным и не шевелиться. Чжао шестой начал было протестовать, когда ему в рот залезли в третий раз. И тут же к визирям, ползавшим по его телу, присоединились воины, которые жестоко искусали его. Чжао взвыл от боли и снова застыл на месте, но хитины какое-то время продолжали терзать его — так гнездо наказывало за непокорность.

— Смирись. Подчиняйся всем его желаниям, или ты умрешь, не сходя с этого места. Ты ведь видел, что они сделали с Ю Чжао.

Издав жалобный стон, Чжао снова принял положение эмбриона, позволяя хитинам облепить свое тело.

Глава 22

После удара молодого Прауда Лавин Фандан предпринимал отчаянные попытки спасти свои силы.

Яростная схватка в лесистом междуречье Сливерари и Улуина все еще продолжалась. Противник пригвоздил фейнов к этой узкой полоске суши, лишив их возможности маневрировать. В отчаянии Лавин сосредоточил на небольшом плацдарме всю свою артиллерию, поставив орудия буквально впритык, и стал бить по наступающим командос прямой наводкой.

На какое-то время атака захлебнулась, но намотанные в боях фейны затянули переправу через Сливерари чуть дольше запланированного, и в результате импи попал под обстрел «Черного Корабля». От напалмовых бомб загорелся лес, и сотни фейнов погибли в огне.

К орбитальным штурмовикам присоединились самолеты вертикального взлета командос, и вскоре отступление превратилось в беспорядочное бегство. Потеряв большинство орудий, Лавин не смог организовать эффективную оборону, и командос стали преследовать убегающего противника, подавляя разрозненные очаги сопротивления. Согласно приказу молодого Прауда, пленных не брали.

В какой-то момент казалось, что все потеряно и Фенрилльские силы самообороны развалятся окончательно.,.

Однако фейны-добровольцы из импи быстрого реагирования по праву считались в долинах лучшими воинами. А первый абзенский импи находился под личной опекой Лавина. Эти два подразделения многократно проводили совместные маневры. Теперь они мобилизовали все силы, все свое мастерство. Проявив обычную для фейнов изворотливость, нейлики в самый последний момент увели свои батальоны с тропы, избежав неминуемого, казалось бы, столкновения с командос.

Мобильный штаб до сих пор действовал. Все штабные офицеры передвигались верхом, хотя во время последнего бомбового удара «Черный Корабль» сжег напалмом целый табун лошадей. Ставка командующего временно разместилась в тени ялкаддеровых деревьев, несколькими километрами севернее Сливерари.

Лавин Фандан и Вал Бо-Хо разъезжали по позициям на трофейном глиссере, работающем от генератора. Вскоре систему командования отладили заново. Направленные лучи разнесли по всему лесу зашифрованные приказы, и из отступающих фейнов постепенно стали складываться рыхлые образования, объединенные общей целью. Из реорганизованных импи создали новую оборонительную линию, проходящую по Сливерарским лесам.