Черный корабль - Раули Кристофер - Страница 24

Через несколько часов он возвратился с большим мешком и, разбудив Рва, вывалил содержимое на пол.

— Труднее всего пришлось с водолазным костюмом. Похоже, мессир, костюмы вашего размера — большая редкость. Мне пришлось даже отправить доверенного человека на Эсфелас, в лавку «Три толстяка». Там он купил все, кроме акваланга, — эта штука есть у меня на складе.

Рва неспешно осмотрел покупки: консервы, выпариватель воды, тепловая энергосистема, пистолет с боеприпасами, кусок серого брезента. Он с сомнением взглянул на водолазный костюм. Неужели хоть одна вещь, скроенная на человека, подойдет ему. Рва из Брелкилка? Но, к его удивлению, оказалось, что бывают люди, размерами ничуть не уступающие фейнам, — в прежнем владельце костюма было без малого семь футов роста и триста фунтов веса. Просто не надивишься на этих людей! Бино помог ему пристегнуть к икрам компактные реактивные двигатели. Управляемые движениями пяток, они мчали человека под водой со скоростью четыре узла, одной заправки хватало на двенадцать часов.

Вскоре Бино вылез из погреба и стал наполнять его водой. Держа в одной руке дубинку, а в другой — мощную лампу. Рва поплыл в док, готовый в любой момент отразить нападение одиночного пермиада или покрытого иглами пектаруна, легендарного хищника, прячущегося в глинистой дельте.

На запястье он надел дорогостоящий хронокомпьютер, который помогал ориентироваться под водой. Рва держал путь на северо-восток, к дельте Ирурупупа.

Дно канала было усеяно мусором и обломками, извергаемыми людским городом. Течением сюда сносило дырявые лодки, бутылки, куски проволоки, пластмассовую посуду.

Высокие бетонные колонны, уходящие ввысь, напоминали о том, что старый город построен ,на зыбком песке, нанесенном приливами. Когда-то здесь стояли огромные купола — до тех пор, пока в сезон дождей бурный речной поток не перекроил архипелаг на новый лад.

Среди колонн начинался лес бурых водорослей, покрывающих дельту солоноватой реки. Проплыв мимо колонн, уже оказавшись в тени, он вдруг почувствовал чье-то близкое присутствие.

Страшный черный силуэт отделился от темноты, и пермиад метнулся к нему с разинутой пастью, раздувая ноздри, закрыв глаза защитной мембраной. Рва резко повернулся и ловко ткнул десятифутовую рыбу электрической дубинкой. С треском посыпались в разные стороны голубые искры, и пронзенный внезапной болью пермиад пугливо отпрянул назад, а Рва стал всматриваться в водную толщу, стараясь распознать подстерегающие его впереди опасности. Маленькие рыбки стайками вились возле колонны, покрытой ракушками и коралловыми отложениями. Колонны, разделяющие зеленоватое дно на длинные аллеи, стояли теперь памятниками предыдущей эпохи, безмолвными свидетельствами невероятной стойкости и упрямства древних людей. Старый фейн задумчиво покачал головой. Никогда еще люди не казались ему такими странными. Вскоре он доплыл до самой глубокой части гавани, а оттуда перебрался на остров Буб, Продравшись сквозь высохшие водоросли и язмы с длинными корнями, он наконец попал на сушу и тут же углубился в рощицу голубых кнуко. Повсюду на острове росли колючие кустарники — довольно вкусная приправа к салату, — съедобные плоды плим-плам и баблворт с красными прожилками. У самого берега все было устлано ковром серо-зеленых водорослей. Он распаковал инструменты и, срезав кифкетом несколько кнуковых стволов, соорудил при помощи быстросхватывающего клея некое подобие шалаша, потом натянул сверху кусок брезента и прижал его камнями, зарыл в песок консервы и установил опреснитель. А когда солнце стало клониться вниз и зелено-оранжевый пожар уже был на исходе, Рва осмотрел ближайшую к нему оконечность острова Буб — узкую косу длиной в несколько километров. Южный берег отделяли от купола на побережье десять километров водного пространства. Вдоль берега тянулись непроходимые топи, заросшие язмом и бладдером. Северный берег, песчаный, представлял собой плавно изогнутую кривую, уходящую в тропические заросли, туда, где над разогретой землей курился пар. По всему острову росли кнуко с длинными стволами и треугольными листьями.

Рва заметил слизистые следы гигантских хищных моллюсков, обитающих на суше, норки литипапов, сармеров маке, несколько отпечатков лап на песке, а у самой воды встретил трех маленьких, гладких животных. Они какое-то время следили за его приближением, а потом юркнули в воду и торопливо уплыли.

В сумерках видно было, как у самого берега, в неподвижном воздухе с жужжанием проносятся кровососущие мухи. От этого жужжания Рва передернуло — он знал, что укусы мух передают несколько смертельных болезней, в том числе грибок спруип. Значит, ему придется по возможности держаться южного берега, с которого мух сносит бризом.

Вернувшись в лагерь, Рва подогрел себе банку синтетической белково-углеводной тушенки, быстро поужинал и, погасив огни, улегся спать. Внутри шалаша он установил портативный прибор, убивающий насекомых.

На следующий день он обследовал свои владения более тщательно. В полуденную жару насекомые собирались тучами, и, чтобы спастись, ему пришлось опять залезть в воду. Вскоре он обнаружил, что двигаться по воде в водолазном костюме при помощи реактивных двигателей, осматривая при этом окрестности, намного приятнее, чем бродить по суше. Так он проплыл вокруг всего острова. В канале, недалеко от топей, он наткнулся на колючего пектаруна и вытянул его вдоль хребта электрической дубинкой. В воздух взметнулся зловонный чернильный фонтанчик, и рыба в испуге бросилась прочь.

Все это время Рва напряженно размышлял, как ему связаться с Треснувшей Скалой или с любой другой радиостанцией в горах. У него было маленькое радио, которое принимало передачи с побережья. Вскоре он узнал, что новые командос остервенело подавляют любое несогласие, что они согнали за колючую проволоку всех радиолюбителей и установили вдоль побережья мобильные сенсоры, чтобы с их помощью пеленговать тайные радиопередачи из города. Несмотря на это. Рва решил рискнуть и передать какое-нибудь сообщение в Абзен, для Лавина Фандана.

Используя код Абзенской службы безопасности, он зашифровал свою депешу и ввел ее в микрокомпьютер передатчика. Потом срубил голубое кнуко и выстрогал из его ствола острое, полое копье.

С наступлением сумерек Рва двинулся вдоль береговой линии.

Он долго, напряженно вслушивался в темноту и остановился, когда из чащи донеслось хриплое карканье. Вскоре к нему добавилось сосредоточенное шуршание — теперь было ясно, что это гравид норипул. Рва присел на корточки и стал ждать, пока тот выроет ямку и отложит яйца.

Наконец норипул закончил свою работу, опустил в ямку тяжелый мешок, присыпав его песком, и двинулся к воде.

Когда моллюск дополз до отмели, Рва воткнул в песок заостренный конец полого кнуко.

Несколько раз прикладывал ухо к стволу и наконец уловил потрескивание, которым сопровождалось созревание яиц.

Тогда он торопливо раскопал ямку и вытащил мешок — тяжелый и объемистый, намного более крупный, чем у пресноводных норипулов, водившихся на его родине. Предчувствуя, какая вонь пойдет от этих яиц, он брезгливо поморщился.

Вернувшись в лагерь, Рва надрезал мешок и вывалил еще не затвердевшие до конца яйца в заранее вырытую лунку. Потом встряхнул мешок, растянул до длины собственного предплечья и, схватив леской место разреза, намотал ее конец вокруг тонкого и гибкого ствола кнуко. А потом, раздувая могучие, как кузнечные мехи, легкие, стал наполнять его воздухом, держа над подушкой с подогревом, чтобы пленка натягивалась равномерно.

Затем, одно за другим, он выложил яйца на теплую подушку. Разлетевшись вдребезги, они выпустили облако зловонных газов, которые хлынули в мешок, раздув его до размеров воздушного шара. Подхваченный ветром, он туго натянул леску, готовый в любую секунду взмыть над дельтой и огнями куполов. Дождавшись, пока шар станет достаточно упругим, Рва заложил в передатчик программу, приказывающую начать трансляцию на высоте десяти, тысяч километров. Затем привязал передатчик к концу лески, выпустил в небо раздувшийся мешок и стал смотреть, как свежий вечерний бриз уносит его к морю.