Чародей и летающий город - Раули Кристофер - Страница 67

Пленников отвели в небольшое помещение, уложили на стоящие бок о бок столы и привязали ремнями. Под потолком комнатки ярко сиял монжонский светильник.

Чародей оживленно заговорил:

— Ну что ж, вам удалось на время скрыться от меня, но, похоже, так и не удалось уйти достаточно далеко.

Эвандер ощущал себя зайцем с перебитой лапой в руке охотника.

— Насколько мне помнится, я собирался обратить тебя в ничто, когда вы оба исчезли, прихватив с собой волшебный ковер. Это произошло отнюдь не в результате моего заклинания. Мое заклинание было смертельным: ты должен был некоторое время светиться золотистым светом, а потом окончательно раствориться в пространстве. Так нет же, вмешался, дьявол его забери, благословенный Тимнал. Ваше внезапное исчезновение вызвало всеобщее замешательство.

Чародей согнулся и поморщился от боли. Эвандер обратил на это внимание, а Гадджунг заметил его взгляд.

— Да, как видишь, юноша, это все из-за тебя. Из-за твоего мерзкого кинжала. Будь уверен, твой переход в мир иной окажется крайне медленным.

Эвандер стиснул зубы:

— Делай что хочешь.

— Непременно, дитя мое, непременно. Но сперва ответь, куда же вы исчезли. Где вы прятались эти несколько недель?

Пленники молчали.

— Итак? — зловеще промурлыкал чародей. У юноши пересохло во рту.

— Итак? — прорычал Гадджунг прямо в лицо юноше, распространяя вокруг себя запах плесени.

— Мы были в мире, который называют «Ортонд», — сказала Сирина.

— Как вы туда попали?

— Не знаю, спроси Тимнал.

— Ах да, Тимнал. К нему мы еще вернемся. Сначала расскажите мне, где этот ваш Ортонд.

— Я не знаю этого.

— Значит, не знаешь? Или просто не хочешь мне сказать, а? Не хочешь, чтобы я нашел это место, да?

— О нет, напротив, я бы очень этого хотела. Ты бы понял, чего стоят все маги и ты сам в частности.

— А ведь это отнюдь не комплимент, милочка. Ты случайно не забыла, что мы с тобой почти женаты?

— Я никогда не выйду за тебя замуж.

— Ну же, любимая, не зли меня. Мы с тобой получили благословение, честь честью, в присутствии твоего отца. Разве ты не помнишь?

— Никакой свадьбы не было — брачная церемония даже не успела начаться.

— Ага, так ты настаиваешь на выполнении всех формальностей, да? Сирина промолчала.

— Коли так, дорогуша, я сперва займусь твоим возлюбленным. Это судьба! Впервые доблестный юноша перешел мне дорогу в Порт-Тарквиле. Может, когда я живьем сниму с него кожу, ты вспомнишь дорогу в Ортонд.

Юноша собрался с силами:

— Она говорит правду. Послушай, я расскажу, что с нами произошло. Может быть, ты поверишь этому рассказу. Ты же сам владеешь темными искусствами. Если кто-либо на свете может понять, что с нами случилось, так это ты.

Белое морщинистое лицо застыло, глаза чародея остановились на юноше.

— Говори.

Эвандер без утайки рассказал все, что им довелось пережить с той минуты, как они исчезли с башни монжонского королевского дворца. Он говорил о выжженном Ортонде, о холодных ветрах и руинах. Говорил об элимах, их мире, об их враге Ваакзааме Великом, Повелителе Двенадцати Миров.

Чародей слушал очень внимательно. Когда юноша закончил рассказ, повисла долгая тишина, потом Гадджунг вздохнул:

— Итак, то, что было предсказано тысячелетия назад, наконец-то свершилось. Это предсказал еще Замбалестес. Красная Эра не может длиться вечно. Ваакзаам вырвется из рук Синни и попытается погубить их. Игра на Доске Сфер Судьбы будет проиграна.

Эвандер изумленно уставился на чародея.

— Ха! Такие беспомощные, но тем не менее смертельно опасные. Вы, сами того не зная, принесли весть о том, что наш мир обречен. Такие милые, такие прелестные и такие опасные. А ведь вы ничего не знаете, почти ничего.

К юноше вернулся дар речи.

— Так ты знаешь это чудовище Ваакзаама? Значит, ты веришь, что мы говорим правду?

Чародей кивнул. Эвандер мог бы поклясться, что по лицу Гадджунга пробежала тень грусти.

— Наш мир очень стар, дитя мое. Задолго до начала Красной Эры появлялись и рассыпались в прах великие империи магов. Перед Красной Эрой была Голубая, а еще раньше, гораздо раньше была Эра цвета Морской волны. Иногда это время называют Золотым Веком. Рителтом тогда правили Высшие Эльфы. Говорят, они и по сей день правят нашим миром, но теперь уже тайно. Говорят, это и есть сами Синни, просто они каким-то образом перешли на высшую» более совершенную ступень существования.

Юноша зажмурился. Чародей заметил это и презрительно рассмеялся.

— Вы же понятия не имеете, о чем я говорю. Вряд ли кому-нибудь из ныне живущих, не считая меня самого, известны эти тайны. Я займусь вами позже.

Чародей вышел из комнаты. Светильник омывал пленников мягкими волнами сияния. Ремни были крепкими и делали даже мысль о побеге невозможной. В любом случае, за дверью стояли зомби.

Пленники надолго остались одни. Они изо всех сил старались поддержать друг друга, но для этого требовались неимоверные усилия. Положение было поистине плачевным, и все же влюбленные не хотели поддаваться отчаянию и нашли в себе силы преодолеть ужас. После всего, что они пережили, поражение казалось немыслимым. На помощь пленникам пришел спокойный мрачный юмор.

Чародей вернулся.

— Мне в голову пришла замечательная мысль. Я освобожу мою невесту, и, если ее отец отдаст мне Тимнал, она вернется в Монжон.

— Отец никогда не расстанется с Тимналом, — горько рассмеялась Сирина. — Судьба Тимнала волнует его куда больше, чем судьба дочери.

— Он же твой отец, глупая девчонка! Его сердце дрогнет, когда я объясню ему, что случится с тобой в случае его отказа. — Чародей вновь дико улыбнулся. — Я даже соглашусь отдать в придачу твоего любовника, с условием, что его незамедлительно бросят на съедение львам.

С этими словами чародей оставил их. Монжонский светильник засиял ярче прежнего, но, несмотря на это, измученные пленники провалились в сон.

Эвандер проснулся через несколько часов, оттого что в комнате кто-то появился. Вошедший находился в головах у юноши, вне поля зрения, и, кажется, в волнении метался по комнате. В конце концов он приблизился к противоположному краю стола, и юноша увидел, что это Косперо.

— Косперо? Ты узнаешь меня? Это, же я, Эвандер.

Взгляд Косперо был пустым, но несчастного явно что-то волновало — на нахмуренном лбу пролегли морщины.

— Кто ты? — выговорил он наконец.

— Я Данаис Эвандер, твой друг, твой ученик. Мы вместе плыли на корабле «Крылатый торговец», помнишь? Останавливались в Порт-Тарквиле. Я еще хотел посмотреть на танцовщиц в таверне. А чародей наслал на меня проклятие.

— Данаис? — На минуту взгляд Косперо стал более осмысленным.

— Нас бросили за борт. Помнишь? Косперо обхватил голову руками:

— Я… — Он нечленораздельно вскрикнул, повернулся и выбежал из комнаты.

— Что происходит? — спросила девушка.

— Сирина, это Косперо. Помнишь, я рассказывал тебе о старом добром Косперо? Это мой друг, мой учитель. У Баканского побережья нас бросили за борт. Я думал, его растерзали акулы.

— Но ты сказал, что он погиб.

— Я так думал. Но он здесь. Все это время он был в рабстве у чародея.

— Он превратился в зомби.

— Да, но мы, похоже, разбередили его память.

— Ты можешь сделать так, чтобы он освободил нас?

— Попробую.

Но чтобы Эвандер смог хотя бы попробовать, Косперо должен был как минимум вернуться, а он этого не сделал. Пленники вновь заснули под ярким сиянием монжонского светильника.

Дверь с треском распахнулась. В комнату, шипя от злости, влетел разъяренный чародей.

Судя по всему, король Агрант наотрез отказался от предложенного обмена.

— Что он возомнил о себе, этот надутый человечишка? Неужто он думает, что можно отказывать мне?

В глазах чародея вспыхнула искра дикой ярости.

— Принести мне инструменты для сдирания кожи, — крикнул он через плечо слугам.

— Не может быть, чтобы ты пал так низко, — горько пошутил юноша.