Боевая форма - Раули Кристофер - Страница 14

– Каждый раз Роджер делает что-то одно, выходит так?

– Совершенно верно. И каждый предмет выносит наружу по отдельности и исследует на компьютере. Кажется, мы застряли тут навсегда, но на этом настоял Прамод. Он поднял ужасный шум, когда ему показалось, будто Роджер забыл что-то занести в компьютер. Роджер объяснил, что по чистой случайности просто нажал не ту кнопку, но Прамод все не унимался и продолжал еще битый час твердить об адвокатах, судебных разбирательствах и прочей ерунде.

Панди пожала плечами:

– Когда все будет позади и мы доберемся до системы Ноканикус, ведь мы разбогатеем? Так ведь, Салли?

– Думаю, что так, Панди. Впрочем, у нас и без того достаточно радиоактивных минералов, чтобы прекрасно обустроиться на Саскэтче.

Мысль о родной планете внезапно наполнила сердце Панди тоской:

– Я бы сама хотела остаться на Саскэтче. Мне кажется, мы были бы там счастливы.

– Но ты ведь передумала.

– Просто, когда папа сказал, что мы сможем купить себе владения в каком-нибудь мегахабитате, я поняла, что не в состоянии отказаться от этого. К тому же, если жизнь там мне придется не по душе, я всегда смогу продать свою долю и вернуться на Саскэтч.

– Тебе понравится в мегахабитатах. Нам как-то довелось заниматься ремонтом в одном из них. Там мы видели настоящий замок, будто из сказки. Он был так прекрасен. А вокруг него – лес, сверкающий драгоценными камнями. Он бы тебе наверняка понравился. Я была согласна остаться там навечно.

Панди ухватилась за эту мысль:

– А почему же ты не осталась? Почему ты и Роджер не обосновались там? Перебирайтесь в мегахабитат вместе с нами!

– Но, дорогуша, ты ведь отлично знаешь Роджера, – рассмеялась Салли. – После этой работенки он собирается купить собственный корабль с приводом Баада. И тогда мы улетим отсюда к самым далеким мирам.

– Но в этом случае мы больше никогда не увидим друг друга!

– Скорее всего, так оно и будет, ведь от теории относительности никуда не денешься.

– Как мне будет не хватать тебя, Салли. Ты мой самый верный друг.

Салли обняла девушку.

– Да, мы всегда были с тобой друзьями, Панди, и мы расстанемся не сегодня. Нам потребуется год или около того, чтобы приготовиться к отлету в Ноканикус. А до этого нам предстоит еще уйма дел.

– Я знаю, но потом когда-нибудь придет тот день, когда мы долетим до Ноканикуса, и вы оставите нас, и мы больше никогда не увидимся.

– Боюсь, что так. Но, увы, Панди, в том и состоит жизнь, что нельзя вечно оставаться рядом с одними и теми же людьми. Ты находишь друзей, какое-то время живешь с ними бок о бок, а затем вы постепенно отдаляетесь и теряете друг друга. Со мной это случалось чаще, чем с тобой. Ведь я вела совершенно безумную жизнь, кочуя с места на место.

Внезапно видеоэкран осветила красная вспышка. Завыла сирена. Роджер терпел бедствие! Роджер кричал! Фигура внутри модуля задергалась, подпрыгивая и извиваясь будто в каком-то диком танце.

– Что-то случилось! – вскрикнула Панди.

Руки Роджера бешено дергались. Салли оцепенела от ужаса. Вопли ее мужа были нечеловеческими, и казалось, им не будет конца.

– Увеличить изображение! – с трудом выдавила из себя Салли.

Она обратилась к Роджеру по радиосвязи:

– Роджер, дорогой!

В горле у Салли пересохло, она задыхалась, не в силах вымолвить ни слова.

Но в ответ по-прежнему доносились вопли, бесконечные душераздирающие, нечеловеческие вопли. На весь экран был виден шлем Роджера, сам он оставался в тени.

– Роджер? Роджер? Что происходит?

Лицо Ксермина исказила агония.

Салли от волнения прикусила пальцы. Боже, что происходит?

Внезапно крик стих, оборвавшись легким взвизгом, будто кто-то сжал голосовые связки Роджера железной хваткой. Бешеные движения внутри модуля, однако, продолжались еще несколько секунд, а затем также внезапно прекратились.

На экране появился общий план. Роджер парил в невесомости. Камера поймала движения его ног, затем на экране проплыли грудь и голова. Салли попыталась получить крупный план его лица – глаза были закрыты, по лбу струился пот.

Надтреснутым голосом Салли затребовала жизненно важные показатели и нажала клавишу компьютера. Компьютер ответил, что передача медицинских данных из скафандра оборвалась во время борьбы внутри модуля.

– Что с ним произошло? – недоумевала Панди. Салли сама удивилась, что ее голос прозвучал необычайно твердо, когда она отвечала на этот вопрос:

– Если судить по лицу, я бы предположила, что имеет место прокол скафандра и потеря одной из конечностей. Но Роджер не умер – видно, как он дышит.

– Но как он мог проколоть скафандр? Салли, простонав, пожала плечами:

– Скафандр нетрудно продырявить. Чем он отличается от других вещей? Ничему нельзя доверять на все сто. – Салли уже направлялась к нижнему воздушному шлюзу. – Я пойду за ним.

Глаза Панди вылезли из орбит. А что, если проснется Прамод?

– Но ты ведь не собираешься доставить его сюда, в жилую зону, скажи, Салли?

Произнеся эти слова, Панди тотчас пожалела о них. Лицо Салли будто окаменело.

– Нет, Панди, разумеется, этого я делать не буду, но я собираюсь поместить его в обсервационную палатку, чтобы выяснить, какой из органов вышел из строя. – Салли еще несколько мгновений кусала губы, а глаза ее горели гневным огнем. – Надеюсь только, что он протянет достаточно долго и вы успеете поблагодарить его за то, что он озолотил вас.

И Салли исчезла.

Панди снова посмотрела на серебристую тыкву. По лицу девушки текли слезы. Ей было стыдно за произнесенные ею слова. Однако она боялась навлечь на себя родительский гнев, когда станет известно о происшедшем. Панди знала, что следует немедленно разбудить их. В противном случае ей не миновать бурной сцены.

От родителей можно ждать чего угодно, даже самого ужасного решения. Например, они могут забрать корабль, бросив Салли и Роджера на произвол судьбы. Панди не питала никаких иллюзий по поводу Прамода и Тилли. Это были черствые, бездушные люди, рано состарившиеся и эгоистичные. В первую очередь они думали только о себе, впрочем, во вторую и третью – тоже о себе.

Девушка не сводила взгляда с безжизненного тела Роджера и ломала голову, что же ей делать.

10

Салли Ксермин отключила радиопередатчик, поэтому, выплывая из инопланетного модуля, она могла издавать любые звуки не задумываясь. Главным образом она выла от горя, хотя и пыталась сдержать себя. Ну почему у них всегда все шло наперекосяк? Всегда, всегда, всегда у Роджера Ксермина все было не так, как у людей.

Время от времени Салли прерывала проклятия и молила бога, чтобы скафандр не вышел из строя целиком. Пусть будет потеряна одна нога, шептала Салли себе под нос, может, она повреждена лишь частично. Может, только стопа, а уж без нее любому астронавту легко обойтись.

Боже, пусть все ограничится одной стопой!

На видео было видно, что Роджер дышит, а значит, еще жив. Электроника его скафандра, очевидно, вышла из строя, потому что передатчик молчал, а система жизнеобеспечения работала в аварийном режиме.

Впереди Салли ждала работенка, о которой не хотелось и думать, но ничего другого все равно не оставалось.

Дотащив Роджера до космопалатки, она привяжет его к операционной раме и тогда... тогда ей придется ампутировать поврежденную конечность. Осознав это, Салли вздрогнула.

Она молила Бога, чтобы он дал ей силы справиться. Ни о какой помощи со стороны Бешванов не могло быть и речи. Когда Прамод проснется и узнает о происшедшем, его точно хватит удар.

Салли пыталась отогнать другие мрачные мысли, но получалось плохо. В целости ли мозг Роджера? Насколько серьезно повреждение скафандра? Вопросы, вопросы безжалостно сверлили ее мозг. Казалось, она бесконечно плывет сквозь космическую бездну.

Наконец Салли достигла модуля. Она притормозила при помощи портативного реактивного устройства на запястьях, по инерции проплыла еще немного вперед и снова притормозила. Роджер парил снаружи загадочного шара, его тело медленно вращалось, конечности были согнуты в суставах.