Базил Хвостолом - Раули Кристофер - Страница 61

Релкин побрел дальше, к костру кавалеристов-талионцев, которые устроились поодаль от остальных, привязав поблизости своих лошадей.

Несколько солдат все еще не спали. Они прибавили к порции рома фляжку черного спирта, прихваченную на поле боя. Черное зелье Туммуз Оргмеина было сладким, жгучим и испорченным черной магией, чтобы подпитать боевой пыл. Самый трусливый бес мог превратиться в настоящего льва, если всего лишь полкружки этого пойла залить в его сопротивляющуюся глотку.

Глаза кавалеристов от черного зелья горели недобрым огнем. Их нечесанные длинные волосы торчали в разные стороны. Мундиры были распахнуты, несмотря на холодный воздух; им было жарко от распирающей их энергии. Говорили они громко и грубо.

Релкин присел на корточках неподалеку; молодые люди не обращали на него внимания, передавая по кругу фляжку в очередной раз. В основном они жаловались на ведьм. Для одного из них — кавалериста Джорса, толстого парня из города Во, — это стало чем-то вроде навязчивой идеи. Когда кавалерист Менсер, передавая фляжку, сказал: «И проклятие ведьмам!», — Джорс заревел в ответ:

— Правильно, черт возьми! Гори они все в аду! Тут Джорс что-то вспомнил.

— Кроме этой маленькой девчонки из Марнери. Мы ее оставим себе.

Сказав это, Джорс расправил свои длинные густые усы. Остальные рассмеялись и хлопнули ладонями по бедрам.

— Верно, мысль неплохая. Девчонку надо оставить.

— Прелестная маленькая чертовка. Именем богов, где они только таких берут?

— Друг мой, теперь и нам от них кое-что перепало.

— Например, грудь, которую стоит обследовать?

— Ха-ха. Парочку вечеров я бы этому посвятил.

— Так или иначе, но я ее уже поимел, — сказал Джорс.

— Что? — Ему никто не поверил. Джорс всегда считался треплом, но такое даже для него было слишком.

— Да, это было ночью в лесу, когда мы стояли лагерем вместе с эльфами.

— Неужели? — осведомился Менсер с наиграным беспокойством. — А как же ты отогнал от нее эльфов? Они же сами не свои, когда унюхают возбужденную женщину.

— Я договорился с их принцем, и после меня он тоже разок попробовал.

— Держу пари, он не стал особенно торговаться.

— Еще бы. Она была такая нежненькая, такая миленькая, а сколько в ней было энтузиазма! Чему их там, этих ведьм, учат — это же просто преступление!

— Ну ты и врать! — рассмеялся Менсер. Разве такое могло быть правдой?

Неужели этот идиот Джорс действительно добился своего с этой симпатичной девчонкой? Менсер не мог такого снести.

И не он один.

Игривое настроение Джорса внезапно оборвала пощечина.

— Какого черта? — взревел он, вскакивая. И обнаружил перед собой драконопаса со сверкающим кинжалом в руке.

— Ты оскверняешь имя Лагдален из Тарчо. Возьми свои слова обратно и признай, что все это ложь. Иначе тебе придется отвечать передо мной. Сейчас же!

Проклятый драконопас, как он смеет с ним так разговаривать!

— Отвечать перед тобой, вот как? Что ж, я… я с радостью!

Джорс вытащил свой кинжал; он был тяжелее, чем кинжал Релкина, и лезвие у него было шире.

— И еще я с радостью вырежу у тебя печенку, вонючий ты сосунок!

Остальные вскочили на ноги.

— Успокойся, Джорс, — громко произнес Менсер. — Он же мальчишка. Выдери его хорошенько, без всякой крови.

Но Джорс не слушал. В пьяном гневе он пошел на Релкина.

Релкин увернулся от его выпада, проскочил влево и двинул Джорсу коленкой между ног. Джорс хрюкнул, зашатался и плюхнулся на колени. Согнувшись пополам, он кашлял и брызгал слюной.

Релкин стоял над ним, молясь, чтобы он не поднялся на ноги, и с тревогой наблюдая за остальными. «Ну все, — думал он, — сейчас они набросятся на меня толпой».

Джорс между тем приходил мало-помалу в себя; как-никак, боец он был закаленный и в сражениях участвовал предостаточно.

— Ну, берегись, ублюдок! — рявкнул он и, вскочив на ноги, рубанул кинжалом по воздуху на волосок от кончика носа Релкина.

Кулак его развернулся в мощном ударе и угодил мальчишке в плечо; Релкин отлетел за костер.

Джорс поборол тошноту и поднял кинжал.

— Именем солдатских богов, я отрежу его язык, который так любит ведьм, взревел он.

Остальные кавалеристы вскочили на ноги, но не для того, чтобы помочь Джорсу, — они просто хотели его урезонить. За убийство мальчишки тот пошел бы под трибунал, а с другой стороны, никому не хотелось скрестить клинок с человеком, опьяненным черным зельем. Мальчишка сам напросился на неприятности, пусть сам и выпутывается.

На другом конце лагеря, сидя у небольшого костра, капитан Кесептон и лейтенант Уилд обсуждали создавшееся положение. А было оно, надо сказать, плачевным. Совсем плачевным. Даже Уилд, самый стойкий и добродушный из всех солдат, казалось, достиг предела.

— Но капитан, эта женщина хочет, чтобы мы маршем шли через Ган без приказа из Далхаузи. Я согласен, что нам было приказано встретиться с королем Матуголином и вступить в бой с противником, но чтобы пропасть в долине Ган?..

Тогда все мы станем изменниками. Нам не избежать виселицы после военного трибунала.

Кесептон беспомощно кивнул.

— Возможно, ты прав. Но те приказы, что она показала, были бессрочны. Ты сам их видел. Леди говорит, чтобы мы двигались дальше, и если мы откажемся, то нас могут обвинить в мятеже. Вот за это нас непременно повесят.

— Получается, нас в любом случае вздернут. И тебя, капитан, и меня. — Уилд в любой ситуации обычно выбирал вариант самый худший.

— Похоже на то, Уилд, если только мы не поймаем этих ее беглецов. Тогда, возможно, нам удастся добраться до кого-нибудь, кто не обратит внимания на тот факт, что весь мой отряд был уничтожен за одну неделю сражений.

— Против превосходящих сил противника, капитан. Солдаты дрались, как тигры, — и потери у врагов вдвое больше наших. Драконы истребили двадцать троллей.

— К сожалению, это совсем не тот показатель, которым пользуются в Далхаузи. Они посмотрят список погибших, а потом отошлют меня в трибунал.

— Хорошо бы этого Трембоуда поймать.

— Ну, это будет зависеть от лошадей, его и наших. Мы не знаем, куда он исчез после битвы со своими людьми, зато знаем, что им придется пойти на север и, возможно, взобраться на гору Тамарак. Из-за этого они слегка сбавят темп.

Весь день там были наши разведчики, но пока никаких признаков группы, направляющейся к северу, не обнаружили. Если только они не отправятся в путь этой ночью, то завтра мы пойдем за ними след в след к реке.

— Судя по всему, у него где-нибудь есть свежие лошади.

— Может, и так.

— И свежие тролли. Я никогда в жизни не видел, чтобы так много троллей сопровождало такие маленькие группы бесов. Обычно с полком бывает всего лишь горстка этих проклятых тварей, но против нас каждый раз высылалось больше десятка.

Оба они сразу же вспомнили о своих побитых драконах.

— Я знаю. Мы не сможем снова дать бой против такой силы. У нас осталось всего тридцать пять бойцов, этого мало.

— Мы потеряли Вандера, старый Кепабар мертв, Хвостолом либо тоже мертв, либо заблудился в лесу. А с одними Несси и Чектором с троллями нам не справиться.

Их беседу прервал громкий вопль. Где-то с лязгом полетело ведро. Сталь зазвенела о сталь.

— Что за чертовщина? — сказал Холлейн, вставая на ноги; он почувствовал, что ноги у него сильно стерты от долгой ходьбы.

— Опять талионцы что-то не поделили, — ответил Уилд. — Пусть Йортч сам разбирается.

Но Кесептон уже двинулся вперед. Уилд со стоном последовал за ним.

Они увидели такую картину: драконопас с окровавленным ртом лежал, прижатый спиной к валуну, кинжал его валялся неподалеку. На него двигался кавалерист Джорс, и два раза выше мальчишки, и кинжал его блестел при свете костра.

Внезапно Джорс пнул паренька башмаком, попал ему по ноге и скинул с камня на землю. Другой пинок пришелся драконопасу в живот, и тот со вздохом перевернулся на спину.

Джорс склонился над ним.