Базил Хвостолом - Раули Кристофер - Страница 4

— Вообще-то Баз еще средний для кожистоспинника. Но с мечом он страшен и обладает удивительной выносливостью. У многих кожистоспинников нежные подошвы, они не могут участвовать в походах, но Баз — настоящий солдат, он выдержит драку с кем угодно. И ему нравятся лошади, и не только в качестве провианта, поэтому проблем с кавалерией у него нет.

— Уверена, он именно такой, как ты рассказываешь, Релкин. Но то, что ты делаешь, — вторжение в чужие тайны. Я считаю, что ты мог бы спросить меня открыто, в лицо.

Релкин понуро опустил голову; кажется, его шанс уплыл. А он так надеялся, что девушка им поможет. Он не так подумал о ней, не рассчитал, что ее волнует вопрос о возрасте.

— Но я помогу, если получится, — сказала она.

— Да?

Надежды, которые, казалось, были повержены в прах, вновь возродились. Да разве она могла сказать ему «нет»?!

— Конечно, придется пройти мимо проверяющих. — Эта мысль беспокоила Лагдален. Она ни разу в жизни ничего еще не украла, поэтому никогда не страдала от страха перед проверяющими.

— Ты же старшая послушница. Ты можешь использовать укрывающее заклинание и пройти мимо них, не боясь разоблачения.

— Могу, но говорят, проверяющие всегда обращают внимание на послушницу, если она осмеливается укрыться при них заклинанием.

Релкин кивнул в знак согласия:

— Ну да, поэтому-то наш благодетель и не может вынести печать. Как и других работников Палаты, его всегда тщательно проверяют в конце работы.

— Да, понимаю.

Лагдален действительно понимала. Релкин помог ей, это верно, но теперь он просил ее пойти на большой риск, чтобы принести ему печать. Совсем недавно все только и говорили, что о шпионах, просочившихся в город.

Могучий враг с севера вновь собирался с силами. Жуткая тень Повелителей.

Рока протянулась по миру.

Она отбросила эту мысль. Ни один дракон не станет служить злым Повелителям. Ненависть драконьего племени к Повелителям была всеобщей и неутолимой. А если Базил не может быть шпионом, как может им оказаться его пастух?

Лагдален пожала плечами. Паранойя в те дни была явлением повсеместным, и было так просто пасть ее жертвой; шпиономания стала вещью обычной, а слухи правили миром.

— Ну ладно, я пройду мимо проверяющих, а что мне делать потом?

— Не бойся. Я буду следить за тобой из-за ворот. Ты просто пойдешь вниз вдоль набережной, а я встречу тебя, когда удостоверюсь, что все в порядке и никто за тобой не следит.

Кошмар! Что будет с ее репутацией, и так уже запятнанной из-за истории с Уэрри?

— А если ты попадешься, то я выйду и сознаюсь, клянусь всеми моими предками! Она улыбнулась:

— Но, Релкин, ты же не знаешь, кто твои предки. Как ты можешь ими клясться?

— Тогда клянусь собственной совестью, которая никогда не позволит мне предать тебя, Лагдален.

— Ладно, спасибо, Релкин. Думаю, это сойдет. Но все же кое-что меня беспокоит.

— Да?

— Твоя ссора с вашим прежним хозяином. В чем было дело?

Лагдален не спускала с Релкина глаз. Момент был критический. Она знала, что метка убийцы обязательно проявится, если она на нем есть.

— У нас был контракт с бароном из Боргана. Борган, если ты никогда о нем не слыхала, расположен неподалеку от Риотвы в Холмах Синего Камня. Барон решил, что драконы слишком уж дороги, поэтому он закупил беглых троллей — жуткие твари, их вывели от лося и черепахи.

Лагдален побледнела:

— Но ведь тролли запрещены по всему Аргонату.

— Рассмешила, да их тут сколько угодно. Мы с Базом всю жизнь с ними боремся — в основном, в Стране Синего Камня.

— Но почему?

— Они дешево стоят. Питаются отбросами, их легко содержать. Дай им слабого пива и секса с животными на ферме, и они счастливы.

Лагдален почувствовала отвращение.

— Какая мерзость? Релкин кивнул:

— Лично я тоже так думал.

— Так что же произошло? — сказала она.

— Когда?

— Когда барон купил своих троллей. Релкин прикрыл глаза и пожал плечами.

— Неприятность вышла.

— Неприятность? Что за неприятность?

— Ну, эти тролли становятся агрессивными, когда напиваются, а барон давал им слишком много пива. В конце концов они напали на База, битва была просто адская, и Базу пришлось убить одну из этих поганых тварей, а другому переломать ноги. После этого барон перестал нам платить и задолжал за шесть месяцев.

— И что же ты сделал?

— Ну, мы подумывали, не грабануть ли его, но на черта нам клеймо преступников. Нам просто хотелось честной солдатской службы, то есть быть там, где мы на своем месте. Поэтому мы разорвали контракт, пробрались сквозь холмы, и вот мы здесь. Мы услышали, что набирают Новый легион, понимаешь?

Да, Новый легион вербовал добровольцев повсюду. Лагдален подавила страх.

На его лице она не заметила ни следа обмана, а уж она-то сумела бы различить.

— Хорошо, Релкин Сирота, я помогу тебе. Но если ты мне солгал, то я обязательно узнаю, и тогда берегись!

Лагдален оглянулась на шеренги ведьм. Их волосы были длинные и серебрились при лунном свете, лица исчерчены суровыми морщинами, глаза погружены в тень.

Лагдален знала, что когда-нибудь сама будет стоять среди них и повторять заклинания. Мысль была привлекательна и ужасна. Ведьмы казались столь мрачными, столь целеустремленными, столь далекими от жизни, которую она знала. Интересно, сможет ли она научиться такому терпению, проникнуться такой решимостью? Примут ли ее когда-нибудь в их ряды?

У подножия шестидесятиметровых Северных ворот был разложен костер.

Верховная жрица Эвилра руководила мужским хором Храма, поющим гимны Основания, и многие в толпе, пока ведьмы отдыхали, пели вместе с ними, без ошибки произнося слова заклинаний.

Скоро прозвучат заключительные речитативы. На алтаре благоговейно совершили воскурение из трав, и сладкий аромат их дыма разносился над толпой.

И вот ведьмы собрались для произнесения завершающих слов, девяноста строк силы, выкованных на основе Декадемона.

Загрохотали барабаны, действо началось.

Быстро произносились строки, и мощь заклинания увеличивалась до тех пор, пока невидимым туманом над полем не повисло напряжение. Голоса становились все громче, и последние строки ведьмы практически прокричали; огромная возбужденная масса людей кричала следом за ними.

Ярко запылали костры, ударили в цимбалы и барабаны, все было кончено.

Великие Чары были наведены. На какое-то время воцарилась абсолютная тишина: ни покашливаний, ни шепота, даже щебет птиц не нарушал торжественного покоя.

Затем взревели трубы, народ закричал, музыка стала громкой.

Торжественным маршем люди двинулись вслед за ведьмами, чтобы пройти через каждое из Великих ворот и прошествовать по улицам города. Сначала вошли в Северные ворота, находящиеся под покровительством духа Освера.

— За Освера и его здоровье! — Толпа осушала бутыли с элем, провозглашая тост за стража ворот.

Затем вошли в город и двинулись по широкой Башенной улице по направлению к изящной Шлюзовой башне. Сторожевая башня осталась позади. У Шлюзовых ворот подняли тост за здоровье Йеперо, и раз уж ее дух охранял заодно и гавань, продолжали выкрикивать ее имя, маршируя мимо причалов и доков к западной части города.

Здесь колонны приветствовали матросы с кораблей у причалов и купцы со своими слугами, столпившиеся на балконах высоких зданий, белыми фасадами выходивших на улицу.

В гавани рядом с большими белыми кораблями из Кунфшона стояли корабли из всех портов Аргоната, на которых прибыли купцы, представляющие все крупные торговые дома по восточному побережью Ианты.

Наконец добрались до Западных ворот, где пропели гимн в честь Илим, женского духа, охранявшего ворота.

Отсюда процессия повернула назад и через весь город по Западной дороге и Широкой улице направилась в сторону Петли и рыночной площади у ворот Афо.

И вдруг все застопорилось.

Крики ужаса и гнева раздались из первых рядов. Запричитали и заплакали жрицы. Ведьмы тут же приступили к очистительному заклинанию.