Ястреб на перчатке - Рау Александр - Страница 6

– Изабелла – моя невеста, виконт.

– Это ложь! – воскликнула девушка, впервые за вечер заговорив со мной.

– Не стоит так кричать, Изабелла, вы же знаете, что это правда. Боюсь, я навещу вашего отца раньше, чем планировал. Но пока веселитесь, время еще есть. Прощайте, господа! – бросил я напоследок остолбеневшим дворянам и спустился в бальную залу.

Выходя из залы, я столкнулся с принцессой Ангелой.

– Здравствуйте, Гийом, куда вы так спешите? Неужели вы нас уже покидаете? – улыбнулась мне принцесса.

Отблески ламп играли на камнях ее ожерелья голубого жемчуга, идеально сочетавшегося с длинным платьем белого шелка. У принцессы прекрасный вкус, к тому же она самый честный человек во дворце, всегда честно, в лицо говорит, что думает. Ангела никогда не опускается до перешептываний за спиной.

– Мне что-то стало душно. Вы же знаете, я не привык к подобным празднествам, – попытался отшутиться я.

– Не лукавьте. Я видела вас на балконе вместе с Гонсало, Изабеллой и Луисом де Кордовой. Что там произошло? – спросила Ангела и дала знак сопровождавшим ее дамам, чтобы нас оставили вдвоем.

– Простите, принцесса, но здесь не самое лучшее место для разговора. И у меня нет желания говорить с вами об этом. Вы все узнаете от Изабеллы, насколько я знаю, она ваша подруга.

– Гийом, я вам приказываю! – Принцесса не любит, когда ей отказывают.

– Ваше Высочество, я готов умереть за вас, но приказы мне может отдавать только король. Прошу меня простить, но я должен идти. – Я поклонился Ангеле и быстро прошел в соседнюю залу.

Испортил Изабелле праздник, рассуждал я, шагая по роскошным залам мимо разодетых придворных. Да, испортил. Намеренно. Теперь она меня ненавидит. Сама виновата. Я запомнил ее взгляд, обращенный на виконта.

В полутемном коридоре спугнул целовавшуюся парочку. Кавалер хотел что-то сказать мне в спину, но осекся, узнав.

Аристократы! Каблуки сапог гулко стучали по мраморным плитам пола. Лорды, гранды, герцоги, князья… Титулы разные – суть одна. Самовлюбленные гордецы, считающие себя выше всех по праву рождения. Раньше их спесь и гордыня выводили меня из себя, сейчас я научился не обращать внимания на подобные мелочи. Дворяне, в большинстве своем пустые прожигатели жизни, считают, что весь мир принадлежит им, и только им. Низшие сословия же – быдло, недостойное уважения, грязь под ногами.

Память – страшная вещь. То, что, кажется, давно забыл, спрятал от самого себя, всплывает в самый неподходящий момент.

Молодость. Кровь, бьющая в голову. Весна – время любви и ненависти. Солнце, слепящее глаза. Весенняя грязь под ногами. Враг, враг, которого я хотел убить, растерзать. Его смерть мне была милее собственной жизни.

Отчаянный выпад почти вслепую, кровь с рассеченного лба заливает глаза – промах. Противник, смеясь, уходит от удара, его клинок рассекает мне руку. Неглубокий, но болезненный порез. Ловкая подножка кидает в грязь. В поединке с равным такое недопустимо – но почему бы не поиздеваться над зазнавшимся плебеем? Выскочкой, посмевшим считать себя равным благородным. Пусть знает свое место.

Длинный узкий дуэльный меч выскальзывает из моей ладони, липкой от крови.

Враг высок и красив, гордая осанка, бледное лицо, сразу видно – голубая кровь. Настоящий дворянин, двадцать поколений титулованных предков.

Он ждет, когда я подберу меч и поднимусь. Ждет, чтобы снова играючи швырнуть меня в грязь, нанеся легкую рану.

Мой отец был купцом первой гильдии, очень состоятельным человеком. Он хотел, чтобы его внуки были дворянами. Обычное дело, союз между богатыми негоциантами и разорившейся дворянской фамилией, деньгами и титулом. Та девушка, я ее полюбил, но внезапно возникший соперник спутал все планы. Гвардейский офицер, не слишком богатый, но красивый. Девушка колебалась. Офицер вызвал меня на дуэль. А я, дурак, согласился. Сын купца – и воин. Шансов не было. Офицер добился своего: я был унижен, раздавлен и опозорен. Девушка ушла к победителю. Оправившись от ран, телесных и душевных, я пошел в ученики к знаменитому магу. Отец не пожалел на меня денег, благо, склонность к волшебству я имел.

Закончив обучение, я сжег заживо и оскорбившего меня офицера, и ту девушку. Отомстил и бежал в далекие страны. Странствовал, созидал и разрушал, лечил и убивал, писал ученые трактаты, боролся с магами, королями и церковью. Всегда шел вперед не оглядываясь, сжигая мосты. Учился, постигал тайны магии, чтобы спустя пятнадцать лет приплыть в Камоэнс Бледным Гийомом, лучшим боевым магом, которого можно нанять за деньги.

Тогда любимая мною девушка выбрала другого. Но сейчас, сейчас Изабелле, хоть я ее и не люблю, не из кого выбирать, некуда бежать.

Шаги гулко отдавались в пустых покоях. В этой части дворца во время бала оставались только слуги и редкие парочки, жаждущие уединения. Заметил большое, в рост человека, настенное зеркало. Подошел к нему, испугав даму, что хотела поправить прическу. Света десятка ламп показалось недостаточно. Создал и подвесил в воздухе над зеркалом огненный шар. Вгляделся.

Узкое лицо, острый подбородок. Голубые глаза, тонкие брови. Бледная как мел кожа, ни единой кровинки – ошибка молодости, хотел избавиться от привычки краснеть. Здесь, в Камоэнсе, жители белокожи, но смуглы из-за обилия солнца. Я же резко выделяюсь, почти урод. За это меня и прозвали Бледным. Не обижаюсь, прозвище не хуже прочих.

Короткие черные волосы. Резкий контраст с лицом. Я не ношу ни усов, ни бакенбард, ни бороды. Всегда гладко выбрит. Еще одно отличие от местных жителей. Здесь усы и бородка – обязательный признак настоящего мужчины. Это дает завистникам и врагам немало поводов для насмешек за спиной. В лицо – боятся.

На мне белая рубашка, заправленная в широкие свободные штаны красного бархата, сверху тонкая куртка мягкой кожи. Люблю яркие цвета. Почти нет украшений, лишь большой сапфир на груди на серебряной цепочке, да серебряный же браслет на правом запястье. Ничем мага и не напоминаю. Вот на Гонсало посмотришь: сразу видно – настоящий волшебник. Соответствующее длиннополое одеяние, пальцы в тонких кольцах искусной работы: золотых, серебряных и деревянных, одежда украшена цепочками в виде змей и таинственными амулетами.

Хватит! – оборвал мрачные мысли. О чем это я? Неужели такие мелочи могут меня задевать?

Не понравилось охватившее меня раздражение. Нельзя давать волю эмоциям. Я сбавил шаг, остановился, сделал несколько глубоких вдохов, задержал дыхание и представил, как вместе с выдохом из меня уходит злость. Классическая формула самоконтроля. Помогло. Раздражение ушло.

Вскоре покинул дворец. Отправился домой, в огромный особняк, расположенный недалеко от дворцового комплекса, в самом престижном квартале города.

Молчаливые смуглокожие стражники, вооруженные саблями, в ярко расшитых халатах, отворили мне двери. Лица, согласно многовековому обычаю, скрыты от иноплеменников за зелеными платками. Алькасарцы – жители Великой Степи, граничащей с Камоэнсом. Их султанат богат и обширен: земли много, хватает и на пашни, и на кочевья. Но, несмотря на это, они часто дерутся с соседями. Очень гордый и воинственный народ.

Алькасарцы иногда тревожат границы Камоэнса набегами. Этим не повезло, вместо того чтобы вернуться домой с добычей, сами угодили в плен. Я их выкупил. Дал свободу. Идеальные слуги и охранники, каждый из них опытный воин.

Камоэнсцев ненавидят, меня же, наоборот, почти боготворят. Алькасарцы поклоняются Вечному Пламени, из которого, по их легендам, зародилось все живое. Я показал им свою власть над огнем.

Пламя, убивающее и исцеляющее, тот жар, что умертвляет все живое, и очистительный огонь, спасающий жизнь, рассеивающий чары, изгоняющий черноту из человеческой души.

Гордые алькасарцы, увидев все это, пали на колени. Отныне я был их повелитель. Гонсало подобное не по силам. Он умеет только убивать. Таково желание Хорхе, узкие профессионалы не так опасны, как я, например.

– Мой господин, какие будут распоряжения? – Высокий воин, облаченный в длинную кольчугу, поверх нее – шелковый халат, поклонился мне в пояс.