Ястреб на перчатке - Рау Александр - Страница 12

– Да, знаю. Де Кордова, неожиданно занявший второе место, берет у Феррейры уроки, – неохотно согласился я.

– Да что там де Кордова! – отмахнулся Агриппа. – Мой брат Филипп тоже обучается у Бласа, и если бы он был три дня назад в столице, то де Кордова не вошел бы и в тройку! А вот и он сам! – воскликнул д'Обинье-старший.

– Как слышал, речь шла о моих скромных талантах. Позвольте представиться, Филипп, – произнес подошедший к нам светловолосый юноша лет семнадцати с приятной, доброй улыбкой на лице.

– Рад знакомству. Гийом, Маг Его Величества, – ответил я.

– Так обрадован нашим знакомством, сеньор Гийом. Феррейра много о вас рассказывал.

– Надеюсь, он вас не напугал рассказами о злобном колдуне, который обожает превращать фехтовальщиков в статуи? – попробовал пошутить я.

– Так вот почему у Феррейры так долго не было достойных соперников?! – воскликнул Филипп и рассмеялся. – Нет, что вы, напротив, всячески нахваливал вас. Так что нам с де Кордовой ужасно захотелось с вами познакомиться.

– Что ж, ваши желания исполнились. С де Кордовой я познакомился. Он не в восторге. Какое у вас сложится мнение, не знаю, – хмуро ответил я.

– Ладно, хватит на эту тему, сеньоры. Лучше обратим внимание на тех прекрасных дам, что украшают этот вечер своим присутствием! – вмешался Агриппа, заметив мою реакцию.

– Изабелла сегодня ослепительна! Я вас понимаю, Гийом. За такую красавицу вы просто обязаны бороться. – Филипп не заметил прямого намека. – Но и Луис так просто не отступит. Скорее всего, вам придется драться, – безапелляционно закончил он.

Агриппа рассмеялся.

– Посмотрите, Гийом, какое счастливое время – юность, им кажется, что все проблемы можно решить ударом меча.

Я сухо улыбнулся в ответ. Филипп смутился, принялся с серьезным видом расправлять невидимые складки на камзоле. В это время девушка, проходившая мимо нас, передала мне маленькую записку. Невольно проводил ее взглядом. Прекрасное платье подчеркивало стройную фигуру, длинные черные волосы, уложенные в сложную прическу, были стянуты сеточкой из золоченых нитей. У Изабеллы красивые подруги. Прочитал записку.

– Сеньоры, я должен откланяться. Дела.

Филипп с серьезным видом произнес:

– Понимаю, любовь. Удачи!

После этой фразы Агриппа опять рассмеялся. Филипп окончательно смутился. Мне почему-то понравились его открытость, прямота и какая-то наивность. На глазах нет сословных шор, за такими, как он, будущее Камоэнса. Нужно заранее знакомиться с такими юнцами, ибо через пару лет – сколько Филиппу, семнадцать? – они уже будут играть немалую роль.

Изабелла попросила меня о встрече. Сама. В саду сейчас много лишних глаз и ушей. Поэтому служанка провела меня в один из залов особняка Клосто. Изабелла ждала меня там. Гордая, до боли красивая и решительная. На лице ни следа слез, искусный макияж безупречен, но я почувствовал, что она недавно плакала.

– Изабелла. Вы хотели о чем-то со мной поговорить.

– Да, Гийом. Создавшуюся проблему нужно решить. Буду кратка: откажитесь от меня! – Прекрасные огненно-рыжие волосы в сочетании с изумрудным платьем – это завораживало взор. – Что вам нужно, Гийом? Отец может дать вам все, что захотите! Хотите денег, дворянства, земель с вилланами[3]? – продолжала Изабелла. Ей хотелось свободы и счастья. Я ее понимал.

Большие карие глаза, красивое правильное лицо. С первого взгляда оно вызывает симпатию. Интересный тип красоты – вечный ребенок. Хочется за ней ухаживать, смешить, выполнять все желания, оберегать от любых проблем. Делать все, чтобы она улыбалась.

Такие девушки мало меняются с возрастом. Их красоту кто-то назовет кукольной. Пусть. Мне нравился этот тип. Моя единственная жена, моя радость и боль, была такой.

– Деньги – я богаче вашего отца. Не верите, зря, – отвечал я. – Дворянство – Его Величество даровал мне титул маркиза, просто я этим не кичусь, мало кто знает. Я нужен королю, попрошу – сделает грандом. Вам нечего мне предложить, Изабелла. Ваш отец не откажет мне, когда я приду просить вашей руки. Он зависит от меня.

– Я вас ненавижу, вы разрушаете мою жизнь! – Казалось, еще чуть-чуть – и Изабелла заплачет.

– Не верю, вы еще не знаете, что такое настоящая ненависть. Я дам вам все, что захотите. Сделаю счастливой. Чем маг-гранд хуже гранда-поэта? – Казалось бы, простой вопрос, но он вдруг вызвал бурю эмоций.

– Счастье в золотой клетке – увольте! – закричала девушка. – Вы не способны дарить тепло, сеньор Бледный Гийом, – она произнесла мое имя, как ругательство. – Не знаете, что такое любовь, каково это – любить! Луис, он отдает всего себя без остатка, я счастлива, когда он рядом.

– Любовь? К сожалению, знаю, – возразил я. – Вы молоды, глупы и наивны, но время все исправит. Да, я не идеал, но выбора у вас нет, привыкайте.

– Привыкать? К чему? К вам? Лучше умереть! – Еще немного – и на крик сбежались бы встревоженные слуги. – Вы только притворяетесь светлым и добрым! Помогаете умирающим, но…

Интересно, когда я притворялся добрым и светлым? Нелепые обвинения, однако в такие моменты логика у импульсивных дам не работает.

– Но какую плату вы берете за эту помощь?! – У Изабеллы ко мне накопилось много претензий.

– Вы сожалеете, что я спас вашего брата?

Щеку обожгло. Пощечина.

– Светлые одежды – маска. Под ней скрывается черная душа!

Не люблю женскую истерику. Горящие глаза, нервный голос, срывающийся на крик. Раздражает. Жаль, рядом не было воды. Плеснул бы в лицо Изабелле.

Быстро представил и сплел заклятие – простейшую иллюзию. Яркая одежда вдруг почернела. Лицо сузилось, осунулось, заострилось, стало похоже на череп. Ногти стремительно выросли, превратившись в когти. Кожа стала серой, морщинистой. Классический злой колдун из страшных сказок.

– На самом деле я такой? – спросил я у Изабеллы.

Но, видимо, сказки она не любила с детства, ибо тут же влепила мне вторую пощечину, бросила в лицо:

– Подлец! – и ушла.

Через некоторое время, когда перестали гореть щеки, я вышел в сад вслед за ней. Больше к Изабелле не подходил – зачем портить девушке вечер? Да и она меня избегала.

Весь вечер мы Филиппом д'Обинье спорили, кто опасней – маг или умелый фехтовальщик, опытный воин, герой? Спор продолжался до тех пор, пока я не показал ему кое-что из своего арсенала – маленькую шаровую молнию. Тут уж Филипп был вынужден признать свое поражение. Но добавил, что это нечестно: молнией можно убивать из-за угла, а мечом – только лицом к лицу.

Эх, молодость, беззаботное время! Вопросы чести еще что-то значат.

Когда стемнело, слуги запустили ракеты. На небе расцвели десятки огненных цветов. Публика была в восторге.

Поздно ночью я приехал во дворец. У Хорхе есть милая привычка – проводить Совиные Советы, как их в шутку называет дядя короля герцог Гальба.

Наш возлюбленный монарх мало спит, поздно ложится и рано встает, но это не значит, что подданные должны во всем ему следовать. Я, например, просто ненавижу Совиные Советы.

Нас было трое: король, я и герцог Гальба.

Герцогу сорок восемь лет, однако крепостью тела он мог дать фору молодым гвардейцам, а в силе духа ему было мало равных. Лицо его выглядело жестким и решительным. За загнутый, как у хищной птицы, нос ему дали прозвище «Ястреб», которым он искренне гордился. Я уже встречался с такими людьми, как герцог, они беспощадны к врагам и очень требовательны к друзьям, причем первых у них мало, а последних много.

Гальба – ловкий правитель. Его владения огромны, но из всей знати только он когда-то поддержал племянника и не прогадал. Хорхе постепенно ущемлял права богатых и знатных, но дядю не трогал. Мы с Гальбой часто отстаивали противоположные мнения. Король слушал и выбирал. Так было и теперь.

– С экспедицией в южный океан следует отправить Понсе, а не Гонсало, – выразил я свое мнение по спорному вопросу.