В семье не без подвоха - Жукова Юлия Борисовна - Страница 17

Я пользуюсь воздетыми руками и тыкаю его под ребра.

Наутро я честно, как велено, отправляюсь гулять по городу, захватив с собой Алэка – не оставлять же бедную крошку в одиночестве на целый день. С мелким мне, конечно, не очень хочется таскаться по людным улицам, где ездят машины. Замотавшись в слинг и воссев на Пудинга, я делаю круг почета по окраинам. Очень медленно, потому что Пудинг считает своим долгом пожевать ягод с каждого куста, ну или на худой конец цветочек из-под забора. Хорошо, что муданжцы не держат палисадников с культурными декоративными растениями, а то еще наорут на меня, а потом, когда узнают, помрут от ужаса.

Двигаясь от куста к кусту, Пудинг постепенно завозит нас на речной берег, где обнаруживает куртину дикой кукурузы и вставляется в нее по самое седло. Поняв, что вытащить его в ближайшие пару часов не удастся, я спешиваюсь, разворачиваю одеяло и располагаю себя и мелкого валяться на солнышке. Города отсюда практически не видно, зато вода так блестит, что смотреть больно. Я лежу, зажмурившись, и пытаюсь отгадать, зачем же Ажгдийдимидин послал меня гулять и туда ли я пошла, куда надо? Может, он хотел, чтобы я по кабакам пошлялась? Или по улицам, чтобы встретить кого-то? Надо было уточнить… Но с другой стороны, он и сам, наверное, понимал, что дал весьма расплывчатые указания.

Примерно через полчаса мои раздумья оказываются прерваны шорохом шагов по траве и тяжелым дыханием. Я разлепляю один глаз – нешироко, чтобы не очень много солнца в него попало. Ко мне идет какая-то полная дама. Поняв, что мне не избежать приветствия и, возможно, светского разговора, я сажусь на одеяле и солнечно, под стать погоде, улыбаюсь. Дама как-то испуганно останавливается. Против света я ее совсем не различаю, сколько ни прикрывай глаза ладонью.

– Здравствуйте! – пингую. Может, хоть по голосу опознаю?

– Элизабет? – неуверенно спрашивает она.

– Она самая, – киваю, приподнимая брови. На Муданге меня так не называет никто: либо Лиза, либо Хотон-хон, но никогда Элизабет. Уж не нарвалась ли я на очередное божество? Это бы объяснило…

– Вы меня, должно быть, не помните, – перебивает мои мысли дама. – Я Эсарнай с Гарнета.

– А-а-а! – хлопаю себя по лбу. – Помню-помню, я только вас против света совсем не вижу!

– Ой, простите. – Она обходит меня ниже по склону и наконец-то становится видна. Это несомненно Эсарнай, жена Экдала, но то ли естественное освещение ей не очень идет, то ли она плохо себя чувствует, в общем, выглядит она похуже, чем тогда, на Гарнете.

– Что-нибудь случилось? – спрашиваю, жестом предлагая ей приземлиться на мое одеяло. Алэк сопит у меня под боком, игнорируя гостью.

– Нет, ничего. Почему вы так решили? – удивляется она, садясь.

– Мне показалось, вы выглядите уставшей, – осторожно отвечаю я.

– Я действительно немного устала, – соглашается она с какой-то нервной улыбкой. – Никак не привыкну, что здесь все так далеко и дико.

– В смысле? – моргаю я.

– Ну, я ведь всю жизнь жила на Гарнете, – поясняет она. – Там нет таких мест, чтобы нужно было продираться сквозь траву и кочки.

– Это да, – ухмыляюсь я. – А куда вы хотели попасть?

Вопрос ее явно напрягает, она поводит плечами и отвечает неуверенным голосом:

– Да так, пройтись… Я недавно приехала и никогда раньше не была на Муданге, вот, хотела осмотреться…

Мне чрезвычайно сомнительно, что такая дорогая женщина, как Эсарнай, на самом деле хотела погулять. Конечно, может, гарнетские муданжцы и отличаются от коренных, но вряд ли настолько. Я скорее поверю, что она пошла собрать цикуты для соседки. Ну ладно, не хочет говорить, не буду выспрашивать.

– А вы сами-то что тут делаете? – спрашивает тем временем она. Мне кажется, по-муданжски она говорит не так сдержанно и вежливо, как на всеобщем.

– Да вот, князя выгуливаю, – усмехаюсь, теребя завязочку на Алэковой распашонке.

– Князя?.. – Она изумленно смотрит на мелкого и вдруг резко, с шумом вдыхает. – Ах! Это же вы – Хотон-хон! Боги, как же я не сообразила! И обратилась по имени, ой, а вдруг кто слышал… – Она испуганно озирается.

– Ничего, ничего, – успокаиваю ее. – Имя мое все знают, я не любитель этих формальностей.

– Ну надо же было так опростоволоситься, – сокрушается Эсарнай. – Мы ведь слышали всю эту историю на Гарнете, и Экдал мне говорил, что Байч-Харах всех собрал…

– По чужим рассказам трудно помнить, – пожимаю плечами. – Не переживайте, я сама еще не привыкла к своему положению. Только вчера была смешная чужачка, и вдруг – бац! – Хотон-хон.

– Не знаю, к хорошему быстро привыкаешь, – возражает Эсарнай. – Чужачкой быть не очень сладко.

У меня негромко урчит в животе. Собеседница, кажется, не замечает или хорошо делает вид.

– Не хотите ли присоединиться ко мне за обедом? – спрашиваю я довольно формально, но по-другому вежливый вопрос никак не складывается.

– А вы куда хотите пойти? – спрашивает она, с сомнением окидывая взглядом крутой склон берега.

– Домой.

– Вы хотите сказать, во дворец? А меня туда пустят?

– Конечно, пустят! – вытаращиваюсь я. – Еще бы они моих гостей не пускали!

– Но ведь дворец – это не ваш дом, а вашего мужа, – замечает Эсарнай. – Он не будет против?

– Дворец – это проходной двор, – вздыхаю я. – Дверь в спальню запирать приходится, а то если просто закрыть, подчиненных это не останавливает. Да и потом, Азамат столько работает, что в жилой части почти не появляется. А гостей он любит, особенно моих, потому что ему не обязательно их развлекать. Пойдемте, у нас вкусно кормят.

Прежде чем куда-либо двигаться, мне приходится за гриву выволакивать Пудинга из куста. Скотина у меня послушная, но без пинка не верит, что я и правда чего-то требую. Алэка я приматываю к себе, одеяло убираю в седельную сумку.

Номером вторым нашей программы оказывается вытащить Эсарнай за перегиб склона. Спускалась она где-то в пологом месте, а тут довольно круто, и влезть вверх по берегу Эсарнай сама не может, того и гляди покатится в реку. Пудинг уже ждет нас на дороге, флегматично жуя дикие финики, и на мои крики не идет. Можно было бы, конечно, обойти берегом до более удобного подъема, но я хочу есть, а Эсарнай в длинной юбке и сапожках с каблуками будет ковылять по траве до ужина. Да и не так тут отвесно, я вообще не задумываясь залезла, даже с Алэком. Спускаюсь обратно на пару шагов, протягиваю руку. Эсарнай хватается, но так слабенько, что ничего не получится. Перехватываю ее руку за запястье и в два шага вылезаю на дорогу. Надо сказать, слоник она тот еще. Чуть не падает на меня, когда я перестаю тянуть, и тяжело дышит.

– Ой, Хотон-хон, простите, что я вас так напрягаю… – пыхтит. – Но я бы тут никогда не вылезла.

– Вы на лошадь заберетесь? – спрашиваю, оглядывая ее с сомнением.

– Сама?! Не-эт, – мотает она головой. – Только если мужчина посадит.

– Ну тогда пойдемте, тут минут десять до дворца.

– Сейчас, подождите немножечко, мне надо отдышаться.

Она устало прислоняется к толстому боку Пудинга. Я стараюсь не выдать своего раздражения: я ее тащила, а она устала!

– Что же вы так легко утомляетесь? – аккуратно спрашиваю с напускным сочувствием. – Молодая ведь женщина. Не приболели часом?

– Да я поражаюсь, какая вы сильная, – разводит руками Эсарнай. – Я, конечно, на Муданге недавно, но по материным рассказам, тут женщины по буеракам не скачут, как мальчишки!

– Это правда, – киваю. – Но я предпочитаю иметь возможность погулять по городу, не зовя на помощь посторонних людей. Это, знаете ли, повышает самооценку. Ну ладно, пойдемте уже.

Эсарнай понуро топает за мной до дворца. Поначалу я стараюсь идти медленно, чтобы она не перенапряглась, но потом замечаю, что чем медленнее я иду, тем больше она отстает, и расстояние между нами увеличивается. Когда я прибавляю шагу, она, очевидно, решает, что мне надоело ждать, и семенит пободрее.

Ко дворцу мы выходим с тыльной стороны, где калитка для обитателей, и мне не приходится ни тащить Эсарнай через административную часть, ни объяснять ей, почему мне не хочется этого делать. Подбежавший конюх принимает у меня Пудинга и распахивает двери.