Чего хотят вампиры - Никитина Елена Викторовна - Страница 5

Уже при выходе из тюремной камеры в стиле барокко я вдруг неожиданно вспомнила одну немаловажную вещь. Старалась не думать о ней с самого момента попадания в этот рассадник негостеприимных кровопийц, но лучше прояснить все сразу (тем более когда есть кому ответить), чем потом мучиться осознанием безвозвратно ушедшего времени.

— А на похороны нас пригласят или эта церемония у вас проходит в узком семейном кругу? Хотелось бы проститься по-человечески с… вампиром.

Вот ляпнула-то. Сейчас меня пошлют далеко и надолго, и буду я радоваться до конца своих дней, что не послали еще дальше и глубже.

Но меня не то что не послали, меня даже почему-то не поняли.

— На похороны? — озадаченно остановилась в дверях Глафирена и глянула так, словно я сморозила явную глупость.

Товарищ с посохом дипломатично промолчал, но как-то странно при этом улыбнулся. Еле заметно, будто прекрасно понимал, о чем идет речь, однако очень хотел, чтобы это его знание осталось незамеченным. Но ему не повезло — я заметила. Не люблю, когда меня водят за нос, бессовестно пользуясь ситуацией.

— Вот только не надо говорить, что в вашем мире трупы сами в землю закапываются, — не смогла не съехидничать я, с каким-то извращенным удовлетворением наблюдая за вытягивающимися лицами моих клыкастых конвоиров. — Мертвый биологический материал не способен к сознательным действиям, потому что не подвластен воле разума, — это уже я у Вадима всяких заумностей набралась.

На лице блондинки слишком явственно отразился процесс переваривания моей мысли. Боюсь, ей грозит несварение мозга.

— Так что там с похоронами Стефианира? — Меня начали изрядно злить постоянные вампирские недомолвки. Неужели так трудно ответить на простой, по сути своей, вопрос? — Или вы решили его забальзамировать в назидание потомкам, чтобы не шлялись без прикрытия по чужим мирам?

— Не волнуйся, алаканта, никто его бальзамировать не собирается, — снизошел до более конкретного ответа Карилен и низко склонил голову, подозреваю, не в знак скорби, а чтобы спрятать упрямую улыбку, не желающую покидать его губы. — Только, боюсь, на похороны Стефианира Кронеста из рода Исскуронов ты вряд ли попадешь.

— Но… — попыталась было встрять в разговор блондинка, но вампир сделал короткий взмах рукой, чтобы не вмешивалась. Я была ему за это безмерно благодарна — Глафирка опять наговорит много всего, а ничего конкретного так и не скажет, а я потом голову опять ломай над ее словесными ребусами. Нет уж, лучше иметь дело с этим вполне симпатичным мужчиной, от него больше толку. Да и информации тоже.

— Поэтому пока не стоит прощаться с ним… по-человечески, — закончил свою мысль вампир и быстро вышел в коридор, давая понять, что разговор на эту тему закончен.

— Понятно, — как можно равнодушнее пробубнила я ему в спину, но обида на этих напыщенных индюков с клыками все-таки прорвалась наружу. — Ничего страшного, переживу, а Стефу уже и так без разницы.

Странно, не думала, что банальный отказ проводить единственного достойного уважения вампира в последний путь меня настолько сильно расстроит. Я даже про двухдневный голод и нерадивого мужа забыла, вяло топая следом за своими бесчувственными провожатыми и глотая непрошеные слезы. А на что я, собственно, рассчитывала? Что меня тут примут с распростертыми объятиями и возведут в ранг национальной героини? Нет, конечно. Но элементарное «спасибо» за доставку в родные пенаты их заблудшего соплеменника я честно заслужила. О более глубоких мотивах моего испорченного настроения я старалась не думать вообще. У меня и так стресс, а если еще начну самокопанием, не дай бог, заниматься, тогда все, пишите письма. Позже со своими душещипательными заморочками разберусь, сейчас есть дела более насущные.

— Светка! Дорогая моя! Родная! Миленькая! — вопил между лихорадочными поцелуями Вадим, сжав при этом мое лицо ладонями так, что меня безбожно перекосило. — Я думал, мне тут конец! Эти упыри решили нас измором взять. Говорят, в одиночке у людей крыша моментально съезжает, и человек выбалтывает даже то, чего не знает. А от страха кровь вообще бродить начинает. Вампирюги, наверное, хотят из нас адреналиновый коктейль сделать. Я тут чуть не поседел с перепугу.

— Ошуши мея, — с трудом прошамкала я немилосердно сдавленной челюстью. Что же все за нее сегодня так и хватаются!

— Ну ничего! Мы еще посмотрим, кто кого! — словно не замечая моего плачевного положения, продолжал грозить всему вампирскому племени муж. — Пока мы живы, мы непобедимы! Это один в поле не воин, а вдвоем мы уже целое войско! Ой! Свет, ты чего дерешься?!

Мой благоверный запрыгал на одной ноге, потирая ушибленную голень, а я наконец обрела долгожданную свободу. Радость встречи как-то быстро сошла на нет.

— Вадим, я, конечно, тоже безумно рада тебя видеть в полном здравии, но это не повод делать из меня мисс криворожицу, — ворчливо ответила я на его несправедливое возмущение, предварительно убедившись, что непоправимого вреда моему многострадальному подбородку не нанесено. — Пластический хирург из тебя никудышный.

— Извини, это я от избытка чувств, — повинился Вадим, не торопясь, однако, ко мне приближаться.

Я скептически хмыкнула. Еще бы у тебя, дорогой, избытка чувств не наблюдалось, за сохранность собственной шкурки переживал, поди. Ведь, кроме меня, вытащить тебя из этой передряги больше некому. Вряд ли клыкастые аборигены, не дай бог что со мной случись, проявят максимум великодушия и сами проводят тебя до родного мира. Ага, дураков нет. Особенно если узнают, что это светило науки делало в своей лаборатории с их соплеменниками. И горе-ученый это прекрасно понимает.

Что ж, сейчас мы с Вадимом в одной упряжке, в чужом мире, законов и правил которого не знаем, а вокруг нас скорее враги, чем друзья, относящиеся к непрошеным гостям с гастрономической настороженностью.

На удивление быстро принесли ужин. Мы с Вадимом только и успели обменяться каждый своими затворническими новостями, которые удивительным образом совпадали. К нему, оказывается, тоже приходила Глафирка, пристально разглядывала «исчадие другого мира», а потом, презрительно сморщив свой очаровательный носик, сообщила о таинственном Лике Справедливых, который должен стать решающим в нашей незавидной судьбе.

Но обмен мнениями пришлось временно отложить. Нормальная, горячая, дурманяще пахнущая еда отбивала всякое желание думать. Тут был и запеченный целиком поросенок, и румяная картошечка, посыпанная сверху укропчиком, и всевозможная нарезка (я только навскидку видов семь Колбасы насчитала, пока не начала слюной захлебываться), и салаты, и булочки, и свежие фрукты. Вот это я понимаю, гостеприимство. И чего, спрашивается, нас два дня голодом морили? Для профилактики, что ли?

Вадим, как истинный голодный мужчина, поспешно отобрал у молодого парня, принесшего нам роскошный ужин, поднос и утащил все умопомрачительное изобилие в глубину комнаты, где и занялся его более детальным изучением. Как ученый, он, видимо, боялся некоего подвоха со стороны наших хлебосольных тюремщиков. Однако это не повод быть неблагодарным.

— Спасибо, — учтиво кивнула я невысокому светловолосому вампиру и уже собралась было последовать за мужем, дабы помочь супругу в его увлекательном исследовании содержимого многочисленных тарелок, но что-то заставило меня задержать взгляд на подозрительно молчаливом прислужнике.

Я присмотрелась к простоватому на вид, ничем не примечательному лицу внимательнее и изумленно открыла рот. Человек! Самый обычный среднестатистический молодой человек, каких полно и в нашем мире. Светло-русые волосы, курносый нос с веснушками, бледно-серые глаза, коренастая, слегка сутулая фигура, и никаких клыков и багрового отблеска в бездонных зрачках. Но как такое возможно? Ведь для вампиров люди всего лишь шээри, а шээри в их понимании — просто корм. Или перед употреблением людей тут принято использовать как бесплатную рабсилу?

— Подождите, милейший, — поспешно окликнула я уже взявшегося за ручку двери парня, но он не удостоил меня ответом, пришлось придержать его за рукав, пока не сбежал. — Да подожди же! — от волнения я даже перешла на «ты».