Чего хотят вампиры - Никитина Елена Викторовна - Страница 3

— Вот как? — удивленно воззрилась на меня сбитая с толку дамочка. — И где можно получить такое разрешение?

— Раз не знаешь, значит, тебе не положено, — довольная своим умом и сообразительностью, пожала плечами я. — И вообще, ходят тут всякие, а я потом от потери крови страдай.

— С чего ты взяла, что я тебя кусать собиралась? — довольно натурально удивилась блондинка, явно пытаясь меня перехитрить, но я была настороже:

— Можно подумать, в мою шею ты носом тыкалась для идентификации запаха.

— Естественно, — клятвенно и вполне искренне уверили меня. — По запаху можно определить очень многое, вплоть до мыслей.

— Да? — Теперь пришла моя очередь удивляться. — А почему же тогда вампиры ничем не пахнут?

Волнующий меня вопрос сам сорвался с языка, но прикусывать несдержанный орган было уже поздно.

Вампирша снова закрутила кольцо на пальце и смерила меня задумчивым взглядом.

— А ты не так проста, как кажешься, хоть и осталось в тебе много чего человеческого. — При последнем слове она презрительно скривилась, словно кислятину проглотила.

— Человек — это звучит гордо, — высокомерно парировала я, выпячивая вперед грудь. Своим размером она, конечно, с вампиршиной не сравнится, но уж что есть, то есть. Не минус первый — и на том спасибо.

— Звучит, может, и гордо. — Наглая блондинка прикусила клыком идеально подведенную губу и подозрительно пискляво закончила: — Но вот выглядит как-то не очень впечатляюще.

Мое возмущение столь откровенным издевательством резко подскочило и погребло под собой жалкие остатки инстинкта самосохранения. Что эти сорняки эволюции себе позволяют?! Думают, отрастили кусачки — и все можно?! Ага, щаз! Так я и позволю этой заносчивой выскочке с античеловеческим аппетитом прививать мне комплексы неполноценности! Не дождется! И потом — мое чувство собственного достоинства гораздо важнее пары литров дурной крови, если таковой придется пожертвовать в этой неравной схватке.

— Знаешь, дорогуша, — мне было чрезвычайно сложно не шипеть от злости, но чего не сделаешь, дабы не упасть лицом в грязь, — умная женщина никогда не будет кичиться своими двумя высшими образованиями, — я непочтительно ткнула пальцем сначала в левый, потом в правый предмет нашего спора на теле вампирши, — которые вызывают у мужчин восхищение только на очень примитивном уровне. Хотя тебе это простительно, у блондинок обычно слишком мало других достоинств, а у тебя их аж целых два.

— А тебе, как я погляжу, даже с этим не повезло! — зло клацнула клыками у меня перед носом белобрысая упырица.

Вот зараза упрямая! За словом в карман не лезет. Ну ничего, мы тоже не лыком шиты.

— Зато мне повезло в другом, а это гораздо важнее.

— Это в чем же? — Тоненькая бровь скептически взметнулась вверх. Вампирша снова двинулась в непродолжительный тур вокруг меня, несовершенной, выискивая на теле исполняющей обязанности алаканты места, за которые можно было бы зацепиться взглядом.

— Тебе не понять, потому что это к высшим телесным образованиям не относится.

— Глядя на тебя, можно с уверенностью сказать, что у тебя вообще нет никакого образования, а это нельзя назвать «повезло», — высокомерно фыркнула вампирша и, завершив круг почета, демонстративно отвернулась, усиленно делая вид, что я не стою даже грамма ее драгоценного внимания и что закорючистая лепнина на потолке намного интереснее. Чего тогда пришла? Непонятно. Можно подумать, до меня гипсовыми финтифлюшками любоваться было некогда. Или их только перед моим прибытием повесили?

— М-да, как сказал Фонтенель, нет ничего печальнее жизни женщины, которая умеет быть только красивой, — вкрадчиво заметила я.

Блондинка скосила на меня темные очи и уже открыла рот, чтобы достойно ответить, но так и замерла с некрасиво отвисшей челюстью и глупо хлопающими ресницами. Сказать ей было нечего. Отлично, уже два-ноль в мою пользу. Как же все-таки легко сбить вампира с толку. И как же приятно наблюдать за выражением крайней растерянности на его лице. Удивительно, раньше я за собой такого злорадства не замечала. Вот что вынужденные обстоятельства с людьми делают.

Но никакая сцена не может длиться вечно, если только она не запечатлена в мраморе. Вампирша, с трудом переварив полученную информацию, перестала изображать памятник самой себе и постаралась сделать хорошую мину при плохой игре.

— Зато красота всегда в цене, — заметила она и надменно улыбнулась, гордая своей находчивостью. Неугомонная какая!

— Только до тех пор, пока эта красота молчит, — не осталась в долгу я. — Встречают обычно по одежке, а провожают-то по уму, — и постучала себя пальцем по лбу, чтобы некоторые не подумали чего-нибудь не то.

— Можно и без одежки встретить, тогда и наличие ума необязательно. — Вредная блондинка решила мне ни за что не уступать и встала в позу, уперев руки в бока. При этом она как-то подзабыла, что является истинным вампиром и вполне может воспользоваться своим «фирменным» оружием, то есть гипнозом. Сейчас она походила на простую, основательно разозленную женщину. И расовая принадлежность не играла тут существенной роли.

Я, тоже изрядно задетая за живое, решила от вампирши не отставать и выдала на одном дыхании:

— Можно, конечно, и без одежки, не спорю. Только немая красавица будет вызывать гораздо больше жалости, чем красивая дурочка — восхищения.

— Ах ты… — Глаза моей спарринг-партнерши явственно налились кровью, но я сейчас и сама готова была вцепиться в нее не хуже голодной собаки в сахарную косточку (как в прямом, так и в переносном смысле). Пусть только попробует на меня клыки наточить.

— А сама-то…

— На себя посмотри…

— Да я тебя…

— Только попробуй…

— Да что тут пробовать-то…

Чем бы закончился наш чисто женский, пока еще словесный, поединок, одному богу известно, но его бессовестно прервали. Причем прервали в тот самый момент, когда разумных доводов у оппонентов уже не хватало, и две пары глаз начали лихорадочно выискивать в пределах досягаемости что потяжелее. Для усиления аргументации, так сказать.

— Что за шум, а драки нету? — раздался со стороны двери зычный бас, от которого мы с вампиршей дружно захлопнули рты и на удивление слаженно повернулись к досадному источнику помехи.

О, старый знакомый! Хотя, конечно, в темноте ночи при нашем славном появлении в этом мире вампира, «встретившего» нас, рассмотреть мне не удалось, поэтому не уверена, что нас сейчас почтил визитом именно тот страж порядка, а вот посох я точно узнала. Запоминающаяся вещица с невероятно красивым, словно подсвеченным изнутри изумрудным навершием, обрамленным тонкими лепестками из какого-то неизвестного мне угольно-черного металла и таким же вьющимся по всей длине посоха плющом. Оригинальная чеканка (или что это такое?) со вкусом выполнена. Может, конечно, сей атрибут передается из рук в руки, по принципу «смену сдал — смену принял», но хотелось надеяться, что нынешний обладатель посоха настроен более серьезно в плане решения моих затворнических проблем, в том числе и с едой. Пустопорожних зубоскалов мне уже хватило.

Зашедший «на огонек» вампир, высокий, с коротко стриженной темной шевелюрой, лет сорока пяти на вид, смерил нашу растрепанную компанию ничего не понимающим взглядом, огляделся по сторонам и, не найдя разумного объяснения произошедшего, вновь обратился к виновникам переполоха, к нам то есть:

— Так что вы не поделили, дэрэелы? Вас слышно на другом конце замка.

Ха! Значит, мой позывные в виде выбивания двери и крики о помощи никто не посчитал нужным услышать, а тут небольшое выяснение отношений — и на тебе, пожалуйста, — уже вся общественность в курсе женского междусобойчика! А ведь мы даже голос толком не повышали!

— Мы… э… да так… ничего особенного, — неуклюже принялась выкручиваться блондинка, при этом стараясь незаметно спрятаться от проницательных глаз местного стража порядка за моей спиной. И эта туда же!

Но малодушное поведение вампирши помимо досады дало мне еще кое-какую полезную информацию. Получается, товарищ с посохом — далеко не последнее лицо в данном королевстве, раз некоторые перед ним так трепещут и двух слов связать не могут.