Таэ эккейр! - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 49

– Дичок не хуже прочих сражался, даром что и вовсе без доспехов, – сообщил Лерметт. – Зато без них уворачиваться легче.

Должно быть, зрелище было и вправду жутким. Огромная черная зубастая тень, безмолвно вылетающая из мрака в круг света возле костра… для многих это видение оказалось предсмертным.

– Зубы – это такая штука, что иной раз не хуже мечей оказывается. Особенно если мечей не хватает. И не только мечей. Щитов, шлемов… – Лерметт дернул уголком рта. – Одним словом, свалка, а не бой. Вот в этой свалке отца кто-то из степняков по голове и ахнул. Вскользь пришлось, иначе не быть ему живым. Но сознание он все-таки потерял и с коня упал. Вот тут все и началось уже взаправду.

Ему снова пришлось умолкнуть, чтобы справиться с собой. Слишком уж живо он представлял себе картину боя, которого никогда не видел – и слишком хорошо помнил, что последовало за падением короля.

– До этой минуты все держались на славу, – неприятным резким голосом произнес Лерметт. – А тут кто-то как завопит: «Короля убили!» Ну, некоторые и дрогнули. Если честно, не некоторые, а многие. Дрогнули, побежали… степняки за ними… те, кто хоть сколько-то самообладания сохранил – за степняками… полная неразбериха. Отца разве что чудом конями не затоптали. Копытом в плечо все-таки пришлось. И если бы не Дичок…

– Позволь! – На сей раз удивление эльфийского короля было непритворным. – Но ты ведь сам сказал – все ускакали прочь, отца твоего не затоптали, он всего-навсего потерял сознание. Его посчитали мертвым. Значит, он был в безопасности.

– Так ведь схватку эту впоследствии недаром назвали Битвой Береговых Огней, – очень буднично пояснил Лерметт. – Сколько-то костров степняки разжечь успели, а потом начался бой. Конный. А дождя уже недели две как не было.

Арьен, слушавший с таким жадным вниманием, словно Битва Береговых Огней происходила прямо сейчас, горестно вскрикнул.

– Правда твоя, – согласился Лерметт. – Не столько те костры затоптали, сколько расхлестали. Копытами, копьями, мечами. Там уголек, здесь головня… отец остался лежать в беспамятстве на тлеющей траве… а кое-где уже и горело вовсю. И рядом с ним не было никого, кроме собаки. Потому что Дичок не побежал.

Арьен устремил на друга молящий взгляд… но ведь и в глазах Ренгана принцу смутно чудилось что-то такое, чему он и названия-то подобрать не мог.

– Думаете, собака – это просто так? – Лерметт зло пожал плечами. – Ну да… смотря какая собака. Дичок своего хозяина не бросил. Он сначала лизал его, покусывал – в чувство пытался привести… куда там! Потом тянул, волок… вообще-то он сильный был пес. Меня бы шутя утащил. А отец тяжелый, да еще на нем кольчуга была. Лишняя тяжесть, да вдобавок за зубы цепляется, ухватить удобно мешает. Одним словом, никак не вытащить. А вокруг уже не тлеет, а полыхает вовсю. Вдобавок рядом кустарничек береговой, камыши высохшие. Настоящее огненное кольцо. Хуже не придумаешь – река в двух прыжках, а воды зачерпнуть Дичку нечем. Собака он. Рук у него нету.

– И… что же он сделал? – спросил эльфийский король – тихо, очень тихо.

– Побежал к реке, что ж еще? – сдавленно промолвил Лерметт. – Окунулся, возвратился назад и стал кататься по траве. Огонь сбивать. Потом опять к реке сбегал. И опять. Обгорел, конечно, страшно, почти вся шерсть слезла. Отец когда очнулся, не сразу его и узнал.

Лерметт сглотнул застрявший в горле сухой комок. Он помнил, как выглядел его любимец, неизменный спутник и участник его детских игр, когда вернулся домой – а ведь Дичка пользовали самолучшие лекари и маги. Конечно, когда за дело принялся Илмерран, оно сразу же пошло на лад. Ожоги зажили, раны затянулись, шерсть отросла густая, блестящая – лучше прежней. Эх, вот бы тогда Дичку попасть какому-нибудь эльфу в руки – мигом бы исцелился! А что – Арьен вот коней исцелил… навряд ли эльфы почли бы зазорным предложение заняться обгорелой собакой. А хоть бы и сочли – подумаешь, нежности какие! Дичок и не такого заслуживал.

– Отец, хоть и сам едва стоял, на руки его поднял, – прежним сдавленным голосом промолвил Лерметт. – И к реке понес. Напиться чтобы, и вообще… а потом отец поймал лошадь.

Ренган вопросительно взглянул на рассказчика.

– Там их много таких было, которые уже без всадников, – пояснил принц. – К огню они не совались, а просто носились вокруг. Перепуганные насмерть. Спокойную лошадь изловить невелик труд, а вот такую обезумевшую, да после удара по голове, да с поврежденным плечом… но все-таки отец ее поймал.

– А дальше? – жадно спросил Эннеари, ибо Лерметт замолчал.

– Дальше оружием каким-никаким разжился. Покойникам оно ведь уже и ни к чему, верно? – рассудительно заметил Лерметт. – Как сумел, в седло взгромоздился, Дичка подле себя на лошадь взвалил и отправился беглецов назад заворачивать.

Арьен внезапно расхохотался в голос.

– Нет, ты только подумай! – воззвал он в ответ на удивленный взгляд Лерметта, когда хоть немного отдышался. – Ты только себе вообрази! Они ведь короля мертвым сочли, комариные души. Мертвым, понимаешь? Оттого и удрали с перепугу. Вот ты себе и представь: навстречу им откуда ни возьмись является из мрака ночи его покойное величество, конно и оружно, да еще и с собакой! На что хочешь об заклад бьюсь – они со страху от эдакой жути призрачной так дернулись, что степняков насквозь протаранили!

– Знаешь, – усмехнулся Лерметт, – я об этом раньше не думал… но скорее всего, ты прав. Наверняка так оно и было. Разгневанный покойник пострашней живого врага будет. Наверное, потому их и удалось развернуть так легко. Они сами развернулись и дали деру. Как раз со степняками и сшиблись – а у тех на плечах уже преследователи висят. Честь по чести в клещи взяли. А там и помощь подоспела. Войне, понятное дело, на том не конец, но длилась она на удивление недолго. Может, потому что внезапного вторжения в результате не получилось. Ну, и те, на кого отец со своим отрядом наскочил, все до единого либо в плен угодили, либо просто полегли. Получается, разбили их малой силой, а помощи они своим никакой оказать не успели, а уж тем более к основной армии присоединиться.

– А собаку вылечили? – требовательно спросил Арьен, упорно не желавший оставлять основную тему в стороне.

– Конечно! – возмутился Лерметт. – Неужели так бы и оставили калекой? Вылечили, крепче прежнего стал. Такой здоровущий да чернущий, что просто смотреть страшно.

– Мне бы его тогда в руки! – азартно воскликнул Эннеари.

– Еще бы, – растроганно согласился Лерметт. – Люди в целительском искусстве по сравнению с вами вполовину не так сведущи.

– Тогда король и распорядился сажать собаку за стол? – ровным голосом спросил Ренган, отчего-то не подымая глаз.

– Конечно, – усмехнулся Лерметт. – Когда заканчивается война, начинается пора наград. Все, кто уцелел, получают, что заслужили.

– И кто же что заслужил? – прежним ровным голосом осведомился король эльфов. Лерметта его вопрос слегка позабавил. Король остается королем, над кем бы он ни властвовал – над людьми, над эльфами… да хоть над лягушками болотными! Еще бы одному владыке не расспросить о том, как его венценосный собрат решения принимает!

– Ну, первым делом – столица, – жизнерадостно пустился в перечисление Лерметт. – На сей раз со степняками не просто стычка была, а вторжение самое настоящее. Одними рыцарями да лучниками не обойдешься. Горожане это живо смекнули. Такое ополчение выставили, что – ну… Пол-Найлисса под копье встало, никак не меньше. Отец тогда городу подарил Малую Ратушу. – Он неожиданно ухмыльнулся. – Вообще-то она втрое выше Большой Ратуши получилась, так что ее чаще Рассветной Башней называют. Невиданной красоты здание. Двенадцать лет стоит, а все народ не нагляделся.

– Насчет горожан я уже понял, – суховато перебил его король, – и насчет собаки тоже. Но я не о них спрашивал. Те трусы, что бросили твоего отца умирать в огне – с ними он что сделал?

Ухмылка Лерметта просияла невыразимым наслаждением.

– Наградил, – подчеркнуто спокойно ответил он.