Таэ эккейр! - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 44

– Понимаю, – повторил Эннеари, на сей раз уже без улыбки.

Принц допил остаток воды и аккуратно закупорил пустую флягу.

– А теперь оказалось, что все мои старания – коту под хвост, – заключил он.

– Почему? – вновь оторопел Эннеари. Все до единого рассуждения Лерметта звучали складно и разумно, и эльф, хоть убейся, не мог понять, когда же в них вкралась ошибка.

– А ты вот на это посмотри, – предложил принц, кончиками пальцев коснувшись висящего перед ним майлета. – Да не издали – ты его в руки возьми, разгляди, как следует.

Эннеари снял с ветки майлет – и едва не вскрикнул от восхищения. Майлет был чудо как хорош. Расшитый серебром атлас с отделкой из крупного жемчуга безупречной формы… нет, все-таки лучшие кружевницы и вышивальщицы рождаются среди людей!

– Красота какая! – потрясенно выдохнул Эннеари.

– Именно, – хмуро подтвердил Лерметт. – Легкость, изящество – верно, да? И вот я во всем этом роскошестве, беззаботный красавчик в жемчугах и серебряном шитье, привожу к вам троих догорающих мальчишек… – Лицо его скривилось, словно от зубной боли. – Худшей бестактности да чтобы так, с ходу, даже и не придумаешь. То-то сраму! Уж лучше бы я в лиловое оделся, честное слово.

– Понимаю, – помолвил Эннеари в третий раз – тихо, одними губами.

– Ладно. – Лерметт слегка дернул уголком рта. – Все едино выбирать придется из того, что есть. Никакой другой наряд на меня с небес не свалится.

Он забрал майлет из рук Эннеари, старательно сложил и засунул обратно в дорожную сумку. Эннеари полагал, что на этом с размышлениями будет покончено, однако взгляд Лерметта оставался прежним, рассеянным и сосредоточенным одновременно.

– Еще что-то не так? – негромко спросил его Эннеари.

– Все не так, – мрачновато усмехнулся Лерметт, с невероятной быстротой облачаясь в белую рубашку и черные штаны. – А в особенности вот это.

Он отцепил от пояса кинжал и швырнул его, не глядя, в короткую густую траву.

– Все я неправильно выбрал, – пояснил он недоумевающему Эннеари, застегивая пояс. – Сколько мы с этой железякой дурацкой в дороге намаялись, а все впустую. Лучше бы я сюда с двуручным мечом заявился, чем с этой зубочисткой.

– А что с ней не в порядке? – Эннеари и сам чувствовал, что безобидная придворная игрушка сейчас неуместна, однако почему именно, еще не сообразил. Слишком богато изукрашена, как и майлет? Нет… драгоценная мишура сделала бы кинжал окончательно уже безобидным с виду – а он выглядел… Глаза Эннеари изумленно распахнулись: такой игрушечный прежде, сейчас кинжальчик выглядел опасным!

– Еще не догадался? – устало спросил принц.

– Нет, – помотал головой Эннеари. – Чую, что с этим кинжалом неладно, а вот почему…

Лерметт нагнулся и подобрал кинжал.

– Он слишком узкий, – негромко произнес принц. – Слишком тонкий и длинный. Он слишком похож на…

– На то, чем раненых добивают, – выдохнул Эннеари свою внезапную догадку.

Лерметт молча кивнул и запихал кинжал вместе с ножнами в сумку, да поглубже.

– Все ты на самом деле понимаешь, – бросил он. – Привычки только нет, а так… из тебя неплохой посол может получиться.

Это только если мир перевернется, подумал Эннеари. Ни в каком другом случае с посольством мне не ездить.

– Плащ надевать сейчас будешь или уже перед самой дорогой? – спросил он немного громче, нежели следовало, чтобы отогнать неприятную мысль.

Лерметт на мгновение задумался.

– Нет, – ответил он решительно. – Плаща я надевать не стану.

– Ты уверен? – На сей раз Эннеари был сбит с толку совершенно. До сих пор все, что говорил Лерметт, имело смысл, и неоспоримый… но, во имя всего святого, какой смысл для посла в том, чтобы отказаться от своего синего посольского плаща?

– Да, – отрезал Лерметт.

Ступая твердо и уверенно, он подошел к телеге, взметнул в воздух чуть запыленный синий плащ, словно боевое знамя, и накрыл им недвижных эльфов.

Эннеари сглотнул подступивший к горлу комок.

– Буди своих беглецов, – промолвил Лерметт, поправляя расстеленный поверх телеги плащ. – Что-то они сегодня разоспались. А ведь нам уже и в путь пора.

Эннеари обернулся. Аркье, Ниест и Лэккеан спали так старательно, как того и требовало от них хорошее воспитание и врожденный такт. Впрочем, другого от них Эннеари и не ожидал.

Глава 25

За перевалом открывалась огромная долина, сплошь покрытая холмами – и высокими, и не очень. Лерметт вздохнул. Он примерно догадывался, что за зрелище его ожидает.

– Приехали, – объявил Эннеари. – Честное слово, приехали. Или ты мне не веришь?

Зубы его обнажились в непередаваемо лукавой усмешке.

– Зануда ты, – вздохнул Лерметт. – Верю, конечно. Приехали, а как же. Вот только ты видишь, куда мы приехали… да что там, даже кони наши видят. А я, само собой, нет. Ни я, ни Мышка. И как мне прикажешь войти, если я входа не вижу? Как девочка из сказки? Просить, чтобы Долина впустила то, что ей не принадлежит? – Стоило Лерметту упомянуть о слышанной в детстве сказке, как она пришла на ум вся, в мельчайших подробностях, а вместе с нею – непреодолимое желание вымолвить что-нибудь этакое… сказочное. – И как просить? В этаком примерно роде… – Он на мгновение примолк, частью вспоминая, а частью сочиняя нужные слова прямо на ходу, и произнес с улыбкой. – Холм, холм, зеленый холм, отворись-откройся! Впусти старую телегу и мышастого коня… и меня. Ой…

Он замер, пораженный. Холмистая долина истаивала в воздухе, словно дымок над угасающим костром. Очертания холмов еще дрожали на ветру – но под ними явственно проступала совсем другая долина. Ива, согбенная над прихотливо изогнутой рекой… луг с высоченными травами почти в рост человека… следы конских копыт на еще влажной после недавнего дождичка тропинке…

– Ой, – еле слышно, почти одними губами повторил Лерметт.

– Действительно, ой, – невозмутимо подтвердил Эннеари. – Твой учитель магии был прав. Ты по этой части и в самом деле не без способностей. Чутье у тебя, во всяком разе, отменное. Сказки. Ну надо же. Не всякий бы на твоем месте догадался. Вообще-то я собирался впустить тебя сам… но ты и без моей помощи вошел. – Он помолчал и добавил. – Надеюсь, это к добру. Очень надеюсь.

– Что ты имеешь в виду?

Арьен ответил не сразу.

– Если уж сама долина тебе открылась, – медленно, словно стараясь убедить самого себя, произнес он, – ведь не могут те, кто в ней живет, отказать тебе в праве войти?

Глава 26

Только долголетняя привычка позволяла королю Ренгану сохранять спокойствие хотя бы внешне, однако и оно давалось ему с трудом. Смутное беспокойство снедало его ежемгновенно, беспокойство тем более мучительное, что почти и незамечаемое. Тревоге резкой, яростной и внезапной, словно удар клинка, возможно и противостоять, как удару вражеского меча – но что делать с тревогой беспричинной, приходящей словно бы ниоткуда, медлительной и невидимой, как удушье? Ни битвы, ни схватки, ни поединка – ни победить, ни погибнуть, а на душе тесно делается до изнеможения. Напрасно король эльфов повторял себе в который уже раз, что тревожиться, в сущности, не о чем. Самоуговоры потому и не помогали, что беспокойство невозможно было ни с чем соотнести. В самом деле – разве впервые мальчишки, вопреки запрету, утягивались за перевал? Да нет, подобные побеги случались уже не единожды. Случай вполне обыкновенный: даже мертвый булыжник, и тот не во всем послушен рукам камнетеса, что же о живых существах говорить! Одно только – прежние убеги бывали обычно недолгими: выказать себя дерзновенным смельчаком, посмевшим переступить запрет – и сразу назад. Иной раз король уже спустя несколько месяцев случайно узнавал о самовольной отлучке. Однако и в этом никакого правила нет – случалось, что юнцы, полные решимости отважно пуститься во все тяжкие, задерживались среди людей и подольше. Чаще всего мальчишки возвращались сами, изображая совершенно непосильное раскаяние – но ведь бывало, что за подгулявшими молокососами приходилось и отправлять кого-нибудь постарше. Нет, ничего решительно необыкновенного не стряслось. А что отправился за беглыми на сей раз Арьен, так это и вовсе правильно: кто-нибудь постарше, снисходя к молодости ослушников, может и помирволить им – а даже если и возьмется отчитать нахальных побродяжек… да когда это юнцы слушали взрослых, не пропуская наставления мимо ушей, как присущее зловредным наставителям занудство? А вот Арьен спуску соплякам не даст нипочем, и к тому же от укоров почти что сверстника, едва ли не друга, не отмахнешься запросто. Они сами собой западают в душу… нет, если кто и сумеет не просто устроить выволочку приятелям, а чего-то этой выволочкой добиться, так только Арьен. Все правильно, и даже грохот лавины, донесшийся со стороны правой седловины перевала – не причина для тревоги. Невозможно Арьену угодить под лавину. Ни с одним эльфом такого не случалось, да и случиться не могло. Разве что оставить эльфа связанным там, где лавина должна сорваться… или чтобы он, тяжко раненный, успел истечь кровью до помрачения в сознании… так ведь на Арьена и нападать некому. А что сын не возвращается так долго… нет, и здесь не из чего произрасти беспокойству. Конечно, пересечь Хохочущий Перевал по правой седловине и одного дня довольно… однако за время своей отлучки семеро беглецов могли ой как далеко уйти – поди, догони их… а прежде того сыщи! Скоро ждать Арьена домой даже и думать нечего…