Инсуху - маралья вода - Куликов Александр А. - Страница 24

- Уэррэрррр… уэ… р… ррр…

- Кто это? - тихо спросил Олег.

Сыркашев усмехнулся.

- Козодой. Всю ночь не спит. Кормится. Днем отдыхает.

Непрерывный, ворчащий звук "аэррррр оррр" повторился.

- Кто знал прежде, что в наших горах такие богатства лежат, -проговорил Алексей Иванович, вглядываясь в синеватое марево, разлитое в ночи. - Старики сказывали, что богатырь Пустыкай все запрятал в гору. Был такой. Стары-то люди говорили, когда Пустыкай шел, далеко слышали его. Горы передавали. Встанет ногой, задрожит земля. На себе он другие горы перетаскивал. Вот какой сильный был. Как-то вот из чужой страны люди пришли. Алман требуют. Золото, шкуры соболя им давай. Да много. Сильно тогда расшумелся старик Пустыкай. Пять дней от его крика камни с гор скатывались. Тогда он взял да и запрятал все богатства. И запрет сильный наложил. Полгоры, сказывают, натаскал на зарытый клад. Ну, потом не стало Пустыкая. Богатыри-то ведь тоже помирали, - Алексей Иванович чуть улыбнулся. - Много лет прошло, кто там знает, сколько. Ну, начали люди помаленьку искать Пустыкаев клад, да так никто и. не мог найти. И я сам маленько искал. Шибко в стариковы-то сказки верили.

Алексей Иванович легонько тронул голову Кости.

- С твоим отцом мы много по горам ходили. Не Пустыкаев клад искали. Ээ-ээ… Зачем он людям? - Старик протянул руку, указывая в лунную даль.

- Гляди…

Алексей Иванович медленно провел рукой по воздуху. Она точно плыла над вершинами гор в лунной синеве.

- Далеко видать. Со всякой горы.

Только сейчас окружившие его мальчики заметили на северо-западе светлую полоску. Над горами в той стороне вспыхнуло на небе легкое красноватое сияние и долго не гасло. Алексей Иванович молча смотрел в ту сторону. Потом сказал:

- Завод…

Он молча показал рукой в другую сторону.

И там, за изломанной линией высоких кряжей, утонувших в мягком голубоватом полусвете, угадывалось в небе легкое трепетное сияние - зарево далеких огней.

- С твоим отцом, - Сыркашев положил на плечо Косте руку, - сильно много железной руды нашли. Ой бо-оо, целая гора. Все искать и доставать надо. Зачем попусту богатству в горах лежать. Надо людям, все надо. У меня сын Семен, инженер, сказывал: Сибирь-то сильно богата. Нет богаче ее.

- У вас сын инженер? - удивился Славик. - Вот это здорово.

- В гости его ждем со старухой. Пусть поживет, тайменей половит. Любит парень рыбалку. За глухарями сходим.

Сыркашев к чему-то прислушался и сказал:

- Будем теперь тихо сидеть. Соболя глядеть надо. Есть ли зверь? Прежде тут много было.

Глаза мальчиков устали от напряжения. То один, то другой из них время от времени молча трогал рукой соседа и с замирающим от волнения сердцем показывал вперед: "дескать, вон, смотри, сидит соболь", но это каждый раз оказывался или незамеченный ранее камень, или переместившаяся тень от пенька. Каждому из мальчиков хотелось первому увидеть редкого зверя.

- А, их тут нет,- прошептал Славик разочарованно. - Нет никаких соболей…

- Ну да, нет, а это кто? - Олег показал в сторону больших камней. -Мышь по-твоему…

Совсем недалеко от мальчиков и Сыркашева яркий лунный свет заливал большую груду камней. Камни блестели как полированные. Остроухий ночной хищник с черной, будто с только что начищенной, шерстью сидел на одном из них, чуть повернув в сторону конусообразную голову. Там происходила какая-то возня, писк. Соболь сидел настороженно, не шелохнувшись, готовый к прыжку. В ночи прозвучал протяжный крик. В нем слышалась смертельная тоска.

Из камней выскочил горностай с зажатой в зубах птицей. Он быстро мелькнул красновато-бурой спиной и исчез. Соболь слегка шевельнул головой и стремительно метнулся вслед за ним.

- Шибко хитрый зверь, - произнес Сыркашев. - Теперь горностаю не жить. Со следа не сойдет соболь, догонит. Как огонь быстрый. Чисто беда была промышлять его. Сильно маятно. Много дней за ним с собакой ходишь, ходишь. И зверь устанет. Запрячется под корень, в бурелом, в дупло старое. Собака все равно найдет. Сетью оплетешь. Напугаешь зверя, у него голова заболит, -куда бежать, некуда… В сеть, как налим, и залезет. Попался, бродяга. Теперь дома живет, - с ноткой удовлетворения в голосе проговорил Алексей Иванович. - На ферме…

Небо на востоке посветлело. Начали меркнуть звезды. Крохотная зорянка тинькнула в кустах. Робко вздохнул предрассветный ветерок, чуть слышно прошелестели листья. Потом на северо-востоке, по извилистой линии хребта, будто кто тонкой кистью наложил золотистую кайму. Кисть вела кайму все дальше и дальше по хребту, щедро брызнула позолоту на один из пиков поднебесного кряжа, и вскоре вдалеке загорелся в утренних лучах солнца двухвершинный "Час-Тах".

- Смотрите, ребята, озеро!

- Каракол?

- Ну, конечно.

- Ого! Какое оно большое.

- Вот и добрались.

- Ты думаешь, Олешек, это близко.

- Сколько бы там до него ни было, дойдем. Но факт остается фактом, мы уже видим его.

Вдали, между вершинами "Час-Таха" протянулась светлая полоска с легким розоватым, оттенком. Солнце еще не показывалось из-за гор. В развалах лежал туман светлыми неподвижными облачками. Утренний воздух был свеж и ясен. Петя стоял в стороне от ребят, у края обрыва, и рукой молча манил их к себе, показывая вниз. Там шли размеренным, неспешным шагом маралы. Маралуха остановилась, повернула голову назад. Из-за скалы выбежал теленок. Забавно разбрасывая длинные ноги, он подскочил к матери и жадно уткнулся в вымя. Мать ласково оттолкнула головой теленка и пошла дальше.

Ожидавший ее марал, закинув голову с рогами, спокойно смотрел большими умными глазами на ребят, склонившихся над обрывом. Постояв в таком положении несколько минут, он опустил голову и неторопливым шагом пошел дальше.

Звери уже скрылись в густом подлеске, а мальчики все не двигались с места, словно ждали появления еще других.

- Красавцы! - восхищенно произнес Петя. - Ты их снял Славка?

- Ух, ты, совсем забыл, - Славик схватился за аппарат, но было уже поздно.

- А какой гордый и независимый вид у того, который с рогами,- сказал Петя.- Мне кажется, я никогда не выстрелил бы в такое красивое животное. Не поднялась бы рука.

- Мало стало зверя, - промолвил с огорчением Сыркашев. - Прежде марала по Инсуху много водилось. Охотились за ним. Плохой человек и весной бил. Молодые рога сильно дорогие у зверя. Рога срежет, шкуру возьмет, мясо в тайге бросит. Дело разве… Вот чем занимались, - с суровым оттенком в голосе произнес Сыркашев. - Мы не промышляли эдак, зря не губили зверя. Марал зачем нам…

- А где же озеро? - вскричал Олег. - Я не вижу его.

- Протри очки.

- Да нет, без шуток. Где же оно? Смотрите сами. Ну, где?

И в самом деле, озера между двумя вершинами "Час-Таха", которое казалось таким близким, уже не было.

- Вот тебе и Каракол. По усам текло, в рот не попало, - проговорил разочарованно Олег. - Как же так…

- А вот так. Совсем это было и не озеро,- проговорил Костя.

- А что же, по-твоему?

- Туман. Обычный над озером. Солнце поднялось, и туман исчез.

Издалека долетел звук, напоминающий громкий рев оленя во время гона.

Сыркашев рассмеялся:

- Сергей Петрович кричит. Как марал осенью, на свадьбе. В стволы ружья дует. Сильно похоже. Умеет манить зверя.

Снова прокатился внизу глубокий, грубый сильный звук.

- Нн-о-оо… Идем. У нас тоже брюхо пустое, ворчит, есть просит.

26. ЧТО ПРОИЗОШЛО НА ПЕРЕВАЛЕ

Сергей Петрович с Сыркашевым, поджидая спутников, отдыхали на камне.

Огромные обломки разрушенных временем скал загромождали безлесную вершину перевала. "Час-Тах" с него казался уже совсем близким.

Алексей Иванович, попыхивая трубкой, окинул довольным взглядом окружающую местность. Грозные неприступные пики тонули в глубокой небесной синеве. На небе не было ни единой тучки.