Вторая Академия - Азимов Айзек - Страница 48

– Ну! – рявкнул Стеттин. – Что же вы молчите? Прелагайте хоть что-нибудь! Мы разбиты, понимаете вы или нет? Разбиты! А почему? Я не знаю почему! А вы знаете?

– Думаю, да, – спокойно отозвался Мейрус.

– Измена… – тихо проговорил Стеттин. Не повышая голоса он продолжал: – Вы знали об измене и помалкивали. Вы служили тому козлу, которого я прогнал с поста Первого Гражданина, и думаете, что сможете служить всякому другому мошеннику, который сбросит меня? Если окажется, что вы действовали вот так, а не иначе, я из вас кишки вытяну и сожгу их, поджарю у вас на глазах!

Мейрус не пошевелился.

– Я много раз, сэр, пытался вам внушить свои собственные сомнения. Я пытался вложить слова вам в уши, но вы предпочитали выслушивать советы других, поскольку они больше тешили ваше самолюбие. Все повернулось именно так, как я боялся, и даже хуже. Если вы и сейчас не желаете меня слушать, сэр, то так и скажите, и я уйду и, конечно же, стану служить тому, кто сменит вас, если у него хватит ума первым же делом подписать мирный договор.

Стеттин сверлил его покрасневшими от бессильной злобы глазами, сжимая и разжимая гигантские кулаки.

– Говори, серое ничтожество. Говори, черт бы тебя побрал!

– Я не раз говорил вам, сэр, что вы – не Мул. Вы можете командовать кораблями и орудиями, но вы не можете управлять умами своих подданных. Известно ли вам, сэр, с кем вы сражаетесь? Вы сражаетесь с Академией, которую никому и никогда не удавалось победить, с Академией, которая защищена Планом Селдона, с Академией, которой на роду написано сформировать новую Империю.

– Нет никакого Плана! Так сказал Мунн.

– Значит, Мунн ошибается. Да даже если он прав, что с того? Вы и я, сэр, еще – не народ. Мужчины и женщины Калгана и наших колоний свято верят в План Селдона – так же как все, кто населяет этот район Галактики. Четыреста лет – хороший урок того, что Академию победить невозможно. Это не удалось никому – ни королевствам, ни диктаторам, ни старой Империи.

– Мулу удалось!

– Да, но он не был предусмотрен Планом Селдона – в отличие от вас. Что еще хуже: народ это отлично понимает. Вот и получается, что ваши корабли отправляются на битву, неся в себе зародыш поражения. Невидимая ткань Плана окутывает их, и ваши люди становятся осторожными и осмотрительными – думают каждый раз, семь раз отмеряют, прежде чем атаковать. Но та же самая невидимая ткань Плана придает врагу уверенность и решимость, прогоняет страх, поддерживает боевой дух, невзирая на поражения вначале. Почему бы и нет? Так всегда бывало. Поначалу Академия всегда терпела некоторые потери, зато в конце всегда выигрывала.

А ваше собственное состояние, сэр? Ваши позиции на территории врага вроде пока крепки. Ваши собственные колонии не захвачены. И захвачены, скорее всего, не будут. И все-таки вы побеждены. Вы сами не верите в возможность победы, потому что знаете: такой возможности попросту нет.

Так отступите же сейчас, или вас поставят на колени. Отступите добровольно, и тогда вам удастся спасти хотя бы то, что у вас осталось. Вы положились на железо и сталь, и они дали вам возможность продержаться. Вы игнорировали силу разума и духа – и это вас подвело. Послушайтесь моего совета хотя бы сейчас. У вас есть человек из Академии – Хомир Мунн. Освободите его. Отпустите его на Терминус, чтобы он доставил туда ваши мирные предложения.

Стеттин плотно сжал губы и заскрипел зубами. Выбора не было.

В первый день нового года Хомир Мунн наконец покинул Калган. Прошло больше шести месяцев с того дня, как вы улетел сюда с Терминуса. За это время много воды утекло – началась и кончилась война.

Прибыл сюда он сам собой, а улетел с эскортом. Прибыл сюда он простым смертным, по частному делу, а улетал не то чтобы официально назначенным, но фактически – послом мира.

Ну а уж что радикально переменилось за это время, так это его суждение о Второй Академии. Эта мысль веселила его. Он уже рисовал в уме, как будет рассказывать об этом доктору Дареллу и этому выскочке, молодому всезнайке – Антору, всем им…

Он знал. Он, Хомир Мунн, наконец знал всю правду.

Глава двадцатая

«Я знаю…»

Последние два месяца стеттинианской воины Мунн потратил недаром. В необычной для себя роли Чрезвычайного Посредника он находился в самом центре межзвездных событий, и эта роль, к его собственному удивлению, пришлась ему по вкусу.

Крупных сражений больше не происходило – несколько мелких стычек, которые можно и не принимать в расчет. За это время были разработаны пункты мирного договора между Калганом и Академией. Стеттин торчал у себя в особняке и делами занимался мало. Флот его был расформирован, владения за пределами Калгана получали автономию, и им было дано право провести референдумы, в ходе которых они должны были решить – вернуться ли им к первоначальному статусу или перейти под протекторат Академии.

Формально война была окончена на астероиде, в звездной системе, принадлежавшей Академии, в месте размещения ее самой старой военной базы. Со стороны Калгана мирный договор подписал Лев Мейрус, а Хомир присутствовал в качестве заинтересованного наблюдателя.

За все это время он не видел ни доктора Дарелла, ни кого-либо другого из своих знакомых, хотя они тоже обретались в тех краях. Но это не имело никакого значения. Его новости могли и подождать. При мысли об этом он неизменно улыбался.

Доктор Дарелл вернулся на Терминус через несколько недель после окончания войны, и в тот же вечер в его доме состоялась встреча пятерых людей, которые десять месяцев назад здесь строили свои планы.

Тянулся обед, они ели и пили вино и явно не хотели возвращаться к старым разговорам.

Первым молчание нарушил Джоуль Турбор. Одним глазом поглядывая в пурпурную глубь бокала с вином, он процедил сквозь зубы:

– Ну, Хомир, вы теперь – просто герой дня. Здорово вы все обстряпали!

– Я? – воскликнул Мунн и весело расхохотался. Странно – вот уже несколько месяцев он не заикался. – Да мне и пальцем шевельнуть не пришлось. Это все Аркадия. Кстати, Дарелл, как она? Я слышал, она возвращается с Трентора?

– Вы слышали правильно, – спокойно отозвался Дарелл. – Она возвращается через неделю.

Он пристально оглядел присутствующих, но в ответ на свое сообщение не услышал ничего, кроме вздохов облегчения и слов радости. Ничего.

Турбор допил вино и сказал:

– Ну, значит, все кончено. И кто бы мог представить себе такое десять месяцев назад? Мунн слетал на Калган и вернулся. Аркадия побывала на Калгане и на Тренторе и тоже возвращается домой. Была война, и мы ее выиграли, черт подери! Вот говорят, что можно предсказать колоссальные повороты событий в истории, но разве можно себе представить, что то, что случилось, кто-нибудь из нас мог предвидеть, а ведь каждый из нас по-своему прожил это время и все события почувствовал на своей шкуре, образно говоря.

– Ерунда… – кисло отозвался Антор. – Нечего это вы так радуетесь? Вы говорите так, будто мы в действительности выиграли войну, а выиграли-то мы на самом деле чепуховую потасовку, которая только для того и была нужна, чтобы отвлечь наше внимание от реального врага.

Наступила неловкая пауза. Только Хомир понимающе усмехнулся.

Антор стукнул по столу кулаком.

– Да-да! – яростно воскликнул он. – Я говорю о Второй Академии. О ней теперь ни слова не говорят, и, если я прав, значит, предприняты все попытки, чтобы о ней и не вспоминал никто. И все эта проклятая атмосфера триумфа, наполняющая этот мир непроходимых тупиц, – все так радуются и торжествуют, что возникает идиотское желание присоединиться. Ну что ж, давайте вывешивайте за окнами транспаранты, бегите на улицу, влезайте друг другу на спины и бросайте с балкона конфетти, а когда вам это наконец наскучит, возьмитесь за голову, спуститесь с небес на землю, и давайте вернемся к обсуждению все той же проблемы – она никуда не делась и сегодня так же актуальна, как десять месяцев назад, когда вы все сидели тут с глазами на лбу от страха – и боялись, сами не зная чего и кого. Неужели вы правда думаете, что теперь, когда вы побили жалкую кучку военных кораблей, бояться Второй Академии нужно и можно меньше?