Возвращение ярла - Мазин Александр Владимирович - Страница 13

– Куда теперь? – спросил он.

– Винтик откручивать.

– Э-э-э?..

– Анекдот такой, – пояснил Фёдрыч. – О мальчике, у которого вместо пупка был винтик, а он его открутил. Не знаешь, что ли? Совсем древний анекдот.

– Нет, не слыхал. И что дальше?

– А дальше попка у мальчика отвалилась, вот что. Пошли босса нашего догонять. Чует мое ретивое: Юра – в скверном настроении. А я его «безопасность», как-никак. Должен оберегать.

Два внушительных, по местным меркам, дома – аж по четыре этажа в каждом – стояли друг напротив друга.

На фронтоне одного строения было начертано загадочное: мбнфеЯп. Двери были открыты. Из них ощутимо тянуло благовониями.

На втором здании, куда более помпезном, сияла на солнце роскошная злато-мозаичная вывеска. «Дом невообразимых наслаждений», – гласила она.

Как раз когда Санёк ее читал, двери здания распахнулись, и наружу вывалился расхристанный всклокоченный мужик. Захохотал дико и прыгнул со ступенек вниз. Будто в бассейн с тумбочки нырнул. Очень ловко прыгнул (Санёк, профессионал, заценил), упал на четыре точки, спружинил… И тут же растянулся на земле, ухая и подергиваясь. Но вряд ли – от боли. Скорее, наоборот. Еще: в момент приземления поясная кобура мужика расстегнулась, и оттуда выскочил занятный пистолетик: хромированная такая игрушка, от рукояти которой в кобуру уходила гофрированная трубка с палец толщиной.

– Оба-на! – Юрий Игоревич остановился рядом с мужиком. Поглядел на него, отдельно – на неформатное оружие, потом – на вывеску.

А Санёк уже разглядывал окна.

Чтобы ни у кого не возникало сомнений, какие именно наслаждения имеются в виду, на окнах вместо стекол – витражи с картинками. Впечатление картинки эти производили жутковатое. По крайней мере половина участников была… как бы не совсем людьми.

– Бордель, – озвучил очевидное банкир.

Из дверей «Дома удовольствий» вышли двое: мужчина и женщина. Оба – в камуфляже, бритые наголо.

– О, как Павлика вштырило! – констатировал мужчина, глядя на сотрясаемого судорогами лохматого.

– Перезагруз нужен, – деловито произнесла женщина. – Я сделаю. Только не здесь.

– Уж да! – согласился мужик, наклонился, вернул загадочное оружие в кобуру, а его хозяина без особого напряга закинул на плечи. Как мешок. И зашагал по дороге. Груз его, что характерно, трястись не перестал.

– Чё, молодой, заправим местным шалавам? – бодро предложил Гучко, мотнув головой в сторону борделя.

Санёк поморщился. Платная любовь не вызывала у него энтузиазма.

– Не смущай парня, – сказал Фёдрыч.

– А я серьезно! – заявил Гучко. – Пошли, Санёк, я угощаю!

И решительно двинулся к гостеприимно распахнутым дверям.

– Вот, итить его, вожжа под хвост! – выругался Фёдрыч, но двинулся за банкиром. Санёк же остался на месте. И тихонько озвучил, где он видел подобные «угощения».

Однако угоститься не получилось и у банкира.

Фёдрыч и пары шагов сделать не успел, как увидел широкую спину своего босса, показавшуюся из дверного проема. Следом за спиной появился и весь банкир целиком, а за банкиром – здоровенный белобрысый детина с заплетенными в косу волосами и бородой. Одет был детина классически а-ля рюс: рубаха с вышивкой, перехваченная шнурком, свободные портки, заправленные в сапоги… Однако в руках у него оказалась вполне современная резиновая дубинка, казавшаяся, впрочем, в подобных лапищах детской игрушкой. На плече у детины сидела мерзкая черная тварь, похожая на летучую мышь-переростка.

– Не, новичок, тебе сюда нельзя, – сообщил детина, ласково улыбаясь Юрию Игоревичу.

Улыбка у детинушки была добрая-предобрая…

Плохо вязавшаяся с мерным постукиванием дубинки о ладонь. Именно постукиванием. Такое ощущение, что не по живому телу, а по дереву.

– Ты не серчай, братишка. Это платное заведение. Вот поднимешь статус – тогда и приходи.

И тук-тук дубинкой.

Мышь, топтавшаяся на необъятном плече детины, встала на задние лапки, растопырила крылья и пронзительно запищала. Сразу стало видно, что крылатый зверек – мужского пола. Очень отчетливо видно.

– Ну и дрянь на тебе сидит, брателло, – проворчал Гучко, пытаясь хоть как-то сохранить лицо.

– Это не дрянь, братишка, – пробасил детина, – а мой эмоциональный сканер. Я ведь на работе, – пояснил он. – Эмоции мне не положены. А ему – можно! – и добродушно хохотнул. А рукокрылый уродец снова распахнул крылышки и продемонстрировал Гучко свою готовность к совокуплению.

– О как, – с нехорошей усмешечкой процедил банкир. – Тебе никто не говорил, брателло, что эмоции у тебя – хреновые? И размерчик у них, прямо скажем, мышиный.

– А вот я сейчас кэ-эк охреначу кого-то по верхней части за слова поносные…

– А с чего это вдруг эмоции? – прищурился Гучко. – Я ж про мышку твою летучую. Или на свой счет принял? Так это тебе, брателло, не ко мне. Я детские комплексы не лечу.

– Не понимаю тебя! – прорычал детинушка. Уродец на его плече еще больше растопырился и зашипел.

– А я тебе объясню, – охотно отозвался банкир. – Но сначала хотелось бы узнать: как у тебя, брателло, с сексуальной самоидентификацией?

Санёк, не сдержавшись, хихикнул. Детина растерялся. Крылатый зверек перестал шипеть и демонстрировать.

– Чего?

– Бывай, говорю, – насмешливо пробасил Гучко. – Мохнаткин сторож.

Последние слова, впрочем, он проговорил совсем тихо. Услышал его только навостривший здоровенные уши «эмоциональный сканер». Но до хозяина не донес. Видимо, не смог.

– Ну ты крут, Юра, – похвалил Фёдрыч. – Такие слова – и без запинки.

– Это ты про сексуальную самоидентификацию? – ухмыльнулся Гучко. Он заметно повеселел. – Тренировка, браток. А слова эти очень полезные. Знаешь, что они означают?

– Догадываюсь, – в свою очередь ухмыльнулся Фёдрыч. – Ладно, пошли нашу Игру искать. Хрен ли мы тут оплаченное время попусту тратим! Тобой, заметь, оплаченное.

И они пошли.

Глава седьмая

Закрытая территория зоны «Мидгард». Смотрящий Фрам

Решение, как и следовало ожидать, принимал Гучко. Поскольку в «Умирающую Землю» их вообще не допустили, а на территории «Техномира» с банкиром обошлись обидно, то выбора по факту не осталось. «Мидгард» – единственное место, где они могли, так сказать, реализовать свой «ваучер».

Будь у Санька право голоса, он бы предпочел «Техномир». Прыгать в скафандре было классно. А то и вовсе остался бы на Свободной территории. Тут весело. Санёк не сомневался, что его ждет куча новых знакомств и новых впечатлений. И наверняка найдутся те, кто ответит на вопросы. А вопросов накопилось – море…

Но Гучко и Фёдрыча Санёк тоже понимал. Взрослые мужики. Привыкли сами рулить. Гучко вообще из тех, кто не терпит, когда ему прекословят. Думает: все вокруг должны под него прогибаться. А не захотят – сразу башку оторвать. Вот только здесь, злорадно подумал Санёк, это не прокатывает. Никто его не боится. Ни его кулаков, ни автомата Фёдрычева. Тут все – с оружием. И это правильно. Санёк бы тоже не отказался от пистолета. А то ведь как: у бандитов всяких оружие есть. У ментов, которые тоже вроде бандитов, – есть. А у нормальных людей – шиш. Запрещено. Потому и бандиты, и менты могут делать с людьми что хотят. Но это – там. А тут – по-другому. И что-то подсказывает: те контролеры в черном, которые встретили их на перроне, не захотели бы, типа по приколу, проверить, что у Санька в карманах. И дали бы по голове тому, кто захотел бы. И похожи они были именно на полицейских (настоящих, а не наших, переименованных ментов), которые не шарятся по улицам, надеясь срубить бабла, а появляются именно тогда, когда в них возникает нужда. Причем быстро. И если в родном Питере Санёк частенько слышал выстрелы, то здесь – еще ни разу, хотя оружие, считай, у всех.

«Мидгард» искали по указателям, и оказалось, верить указателям можно. Тропа привела «туристов» к очередным воротам, прорезанным в скале. На сей раз ворота в основе были деревянными, сшитыми вдоль и поперек полосами плохо обработанного железа и «усиленные» толстыми железными шишками. Загадочная надпись «Miрgarрr» никак не переводилась, зато сбоку от ворот, на высоте добрых трех метров какой-то весельчак намалевал красным: «Валхалла», присовокупив стрелку вверх, и стилизованный штампик «Мест нет». А пониже: «Добро пожаловать в Хель».