Палач Мерхины - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 3

Тай брел, не замечая, что ветви кустарника то и дело цепляются за одежду и хлещут по плечам. Лицо его горело. Казалось, слезы высыхают, не успев скатиться по щекам. Вот он и узнал…

Давно, задолго до его рождения, в мир явились Новые Боги. Они не захотели ждать положенного им часа, сразились с Прежними Богами и убили их. Но желанная победа обернулась для них поражением. Ведь мир еще не мог их принять. Их время не наступило. И на беззащитную землю снизошло Зло. Оно вылезало, выползало, выпрыгивало отовсюду. И чудовища кровожадные, и вурдалаки, и вообще всякая немыслимая нечисть. И Черные Маги. Другой магии, кроме Магии Зла, на земле не осталось. Еще работали заклятья стихий, еще оставалось в силе древнее волшебство эльфов, но и только. Не было тех заклятий, силу которым давало покровительство Богов. Защиты от магии Зла не стало.

Черные маги хозяйничали в мире, как у себя в кармане. Их безраздельное господство исторгало слезы отчаянья. Самая кровавая, гнусная, мерзкая жуть, для которой в человеческом языке и названия-то нету, самые дикие непотребства, какие только можно измыслить, любое беззаконие творилось ими спокойно и легко. Что уж говорить о предметах более обыденных — и женщины со вспоротыми животами, и дети, прибитые к стенам и утыканные стрелами, и заживо сожженные… все это было, и многое другое. И были у злокозненных Магов верные слуги. Их боялись даже больше, чем Магов. Ибо не своими руками сеяли Маги смерть. Они редко показывались среди людей. Не каждый знал, как выглядит Маг. А вот как выглядит их воинство, знали все. Не знали только, откуда оно берется. Поговаривали, что приводят к Магу ребенка и заставляют смотреть на огонь. И горит будто этот огонь так ярко, что ослепляет навек, и не видит слуга, что перед ним, и слепо повинуется приказам своих хозяев. И уже никогда не уйти им от власти колдовского огня. Даже и по смерти служат они своим повелителям.

Вот такая легенда. Насчет того, что огонь ослепляет — брехня. Но глаза у воинства Магов действительно необычные: с сероватыми белками и без зрачков. Так что в легенде этой что-то есть. И что более кровавой мрази, чем это воинство, и представить себе невозможно, тоже правда. И что в течение десяти лет Тай Паленый был слугой Повелителя Зла — тоже правда.

Да, но как же это? Тай отказывался верить тому, что услышал от людей. Не потому, что он не мог совершить подобного. Кто его знает, может и мог. Ведь он об этих десяти годах ничегошеньки не помнит. Но он — свободный человек, как сказал о нем Кэрриш. Человек с обычными карими глазами и вполне обычным зрачком. А ведь то, что и в посмертии служат околдованные своим хозяевам, тоже правда. Таю довелось видеть полуразложившиеся трупы, которые все еще служили. Один такой собирал налоги в его родном селе. И чтобы вдруг так вот просто взять и вырваться! Ни одна душа живая ничего подобного не упомнит. Тай и краем уха не слыхивал.

Хотя… постой, Паленый, погоди. Еще как слыхивал. Хиор и Тойхи. Палач упоминал о них. И еще трое, которые далеко. Они тоже забыли часть своей жизни, как и ты. Неужели они… тоже? Кто же был жертвами Палача Мерхины?

Палач… при одном воспоминании у Тая сдавило голову. Он вспомнил свой захлебывающийся крик, и рыдания боли, и мольбы о пощаде, но мозг его отказывался признать своим голос, запечатленный его памятью. Немыслимые, нечеловеческие муки. А потом Палач не убил его. Он попросту взвалил Тая поперек седла, отвез подальше и выбросил. Не убил. Даже не покалечил. Собственно, Хиор и Тойхи тоже живы и не изувечены. И еще трое… как их там по именам? Неважно. Тоже живы-здоровы. Но если предположить, что все они действительно были слугами Повелителей Зла — кого и зачем пытал Палач Мерхины?

И ведь он никого ни о чем не спрашивал. Ни кто подослал, ни зачем. Тая он не спросил. И остальных тоже. Во всяком случае, тех, с кем Тай разговаривал. Тогда зачем?..

Кэрриш, похоже, знал. Тай невесело усмехнулся. Знал, сопляк, но не сказал; не испугался, хотя Тая в работе видел. Чем это Палач Мерхины заслужил такую преданность?

И почему он так странно назвал свою крепость? Тай был родом из других краев, но местные наречия изучил до тонкостей. «Мерхен» — лгать, «мерхин» — быть обманутым. «Мерх» — ложь, обман; в переносном смысле — колдовство. Кто же обманул или околдовал владельца Мерхины?

Кусты расступились. Тай замер. Занятый своими мыслями, он и не заметил, как вышел на поляну. Посреди поляны горел маленький бездымный костерок. У огня грелся Палач Мерхины. И лицо его не внушало ужас. Оно было лицом человека, которому юный Кэрриш повиновался безоговорочно и влюбленно.

— Я не ждал тебя так рано, Паленый, — произнес Палач.

Тай взглянул на это новое, незнакомое ему лицо Палача — и все его вопросы мгновенно обрели ответ.

— Ты сделал это нарочно, — убежденно произнес Тай, не заботясь, что его слова звучат совсем по детски.

— Разумеется, — ответил Палач. — Между прочим, меня зовут Халлор. Присаживайся.

Тай забросал Палача вопросами, и слова Халлора подтвердили его догадки. Он действительно был слугой Повелителей. И он вырвался на свободу. В колдовстве Повелителей было слабое место. Его можно было разрушить, но только одним способом. На волю вел единственный путь: страх и боль на грани сознания. Иного не было. Повелители о нем не знали. Их слуг настолько боялись, что они не подвергались подобному обращению, и подвергнуться не могли.

— Никто не знает, — заключил Халлор. — Я сам узнал чисто случайно.

— Каким образом? — не выдержал Тай.

Слабая усмешка тронула губы Палача.

— Сначала я убегал от снежной лавины. Потом она меня, разумеется, все-таки догнала.

Он замолчал.

— А потом? — настаивал Тай.

— А потом меня откопали люди из того села, в котором я накануне побывал.

— Так ты… тоже? — ужаснулся Той.

— Тоже, — нехотя ответил Халлор. — Очень было больно и очень страшно. А еще страшнее было услышать потом то, что я услышал. Я уехал оттуда. Закопался в здешних краях. Понимал, что меня будут искать. Первый я у них с крючка сорвался! Только как не заметай след, а все равно нашли. Дурак я был, что семью с собой увез. Думал, оставлю — доберутся до них господа Повелители. Вот и увез. Только все равно ничего не вышло.

Тай вспомнил бешеный голос Кэрриша. Всю семью. И друга. Железная воля у Палача. Никого из своих жертв не убил, не покалечил. Тай бы не удержался.

— Тогда мне и попался Хиор. Он у меня был первым. Раньше я пленных не брал, а мертвых сжигал.

— Разумно, — кивнул Тай, вспомнив сборщика налогов.

— А тут мои парни пленника захватили. Ну, и пришла мне на память лавина. Решил попробовать. Получилось. Жаль, что нельзя поручить это дело обычному палачу.

— Почему? — удивился Тай.

— Потому что никого я не собирался ни убивать, ни увечить. Да и потом, — Халлор усмехнулся, — найди ты мне палача, которому можно доверить такую тайну.

— Да уж, — признал Тай. — Ты ее даже нам не доверил.

— Еще чего! — возмутился Халлор. — Ничего не знаешь — ничего не скажешь. Да и не поверили бы вы мне.

— Не знаю, — Тай мотнул головой. — Но что мы о тебе думали…

— Догадываюсь, — прервал его Халлор.

— И тебе ни разу не хотелось?..

— Хотелось. Очень. Кэрришу я сказал. Теперь вот тебе.

— А Кэрриш тоже?..

— Нет. Он парень простой, без грязи в прошлом. Я его из огня раненого вытащил, когда у нас деревню жгли.

— Я гляжу, ты на жизнь не жалуешься! — отчего-то обозлился Тай.

— Да что ты! — махнул рукой Халлор. — А как жаловаться? Канючить, пускать слезу и стонать, как мне тяжко пытать и мучить? Знаешь, слышал я подобные жалобы. По-моему, это просто непристойно. И выпить для этого надо слишком много.

— Но ведь тебе и правда тяжко?

— Да. Но меня никто не заставлял. Просто я не мог оставить своих пленных в таком состоянии. Но это уж мое дело. Ничего, скоро все это кончится.

— Как именно? — полюбопытствовал Тай.

— Разговорился с тобой… ну, да ладно. Я собираюсь покончить в наших местах с источником этой заразы.