Покрывало ночи - Раткевич Сергей - Страница 32

– Верно, – кивнул Курт.

– Верно, – слажено откликнулись четыре голоса. – Мы большим ничего не скажем. Они не поймут. Глупые еще.

Два мальчика и две девочки лет примерно шести-семи смотрели на него. Да уж… ничего себе – смотрели. Такие глаза и бывают у магов. Невероятно юные и при этом очень мудрые. Не старые – никак уж не старые! Старые глаза бывают у слишком богатых людей, у бессердечных правителей и совсем уж отпетых душегубов. А у магов старых глаз не бывает никогда. Даже у черных магов старые глаза – редкость. И обычно это никуда не годные маги. Из тех, что даже злодеяние мало-мальски путное сотворить не могут. Так, гадят помаленьку. А эти… да уж, действительно, коллеги!

– Дяденька маг, сделай нам дудочку! – попросил старший мальчишка.

– Дудочку? – удивился Курт.

– Ну да! Дудочку. Звонкую такую! – обрадовались ребята.

– У нас звонкие не получаются. А у тебя – получится, – сказала одна из девочек.

– Но, по правде говоря, я и совсем их делать не умею, – растерянно признался Курт. – Разве что воспользоваться божественным изволением…

– Нет, – покачала головой другая девочка. – Божественное изволение тут не подходит. Дудочка, конечно, здоровская выйдет, но не такая, как надо. Как нам надо, – поправилась она. – Такая, как нам надо, руками делается. Только у нас не выходит, а у тебя выйдет. Мы знаем.

– Но… я же говорю, я не умею, – развел руками Курт.

– А мы тебя научим! – радостно загалдели дети и, подхватив Курта под руки, потащили его куда-то в сторону от дорожки. Вскоре они вломились в кустарник, и густые ветви скрыли их с головой.

– Вот дяденька маг, смотри! – сообщил один из мальчиков. – Сначала делаешь так…

Курт смастерил десять дудочек подряд. Дети очень смеялись, пробуя играть на его дудочках, после чего неудачные дудочки переколдовывались в ослепительно прекрасных бабочек. Бабочки улетали. Девять бабочек взлетело над Куртом.

Десятая дудочка запела. Запела сама собой. Просто оттого, что в нее заглянул ветер.

– Звонкая! – хором воскликнули дети.

– Давай пусть Леля! – сказал старший мальчик. – Леля лучше всех играет. Пусть, значит, первая.

Одна из девочек взяла дудочку и заиграла.

Она играла… нет! Курт не мог бы этого высказать. Ему казалось, что весь уносится куда-то вслед за этой нехитрой мелодией.

«А я еще считал себя музыкантом!»

Так прозрачно, так далеко, так… ловкие пальцы мерцали странным неземным светом. Лицо вмиг стало старше и в то же время моложе.

«Вырастет – красавицей будет!» – подумал Курт.

Мелодия кончилась. Леля опустила дудочку.

– Дяденька маг, сделай и другим тоже! – попросила она.

Когда четвертая дудочка была закончена, Мур с преувеличенной важностью произнес:

– Поздравляю, хозяин! Теперь ты не просто великий маг, теперь у тебя профессия есть! Ты теперь дудочник.

– И с этого дня я стану называть себя Курт Дудочник. Посмотрим, как тебе это понравится.

– Мне нравится, – изрек посох. – Попрощайся с коллегами, Курт, тебе пора.

– Мы придем к тебе как-нибудь еще, – сообщил один из мальчиков.

– Мы проводим тебя, когда освободишься от старших, – пообещал другой. – Места здесь неспокойные. Опасно одному ходить.

Четверо магов повернулись и медленно растаяли в воздухе.

– А я так не умею, – растерянно охнул Курт.

– Маленький еще! – хихикнул посох. – Подрастешь немного – научишься.

– Сам такой, – проворчал Курт. – Куда нам дальше? У меня все из головы выскочило.

– Курица, – напомнил Мур.

– Ах, да! – вздохнул Курт. – Помню. Пойдем.

– Ты запомнил, как делаются эти дудочки? – строго спросил посох.

– Да. А что? – удивился Курт.

– А то. Эти дети подарили тебе профессию. Шутя подарили. Забавы ради. Но ты не шутя можешь торговать этими дудочками на любой ярмарке. И я бы хотел посмотреть на того, кто их не купит.

– Что, настолько хорошие дудочки вышли?

Всем приятно, когда их хвалят, даже Богам. Зачем иначе столько храмов и славословий?

– Настолько, – объявил Мур. – Да ты и сам это знаешь. Все же тебе не медведь на ухо наступил, а всего лишь его годовалый отпрыск. Так что ты не мог не слышать. Да такая дудочка мертвого плясать заставит!

– Ты серьезно? – испугался Курт.

– Не знаю, – хмыкнул посох. – Но на кладбище играть не советую.

– Понял, – кивнул Курт.

– Во всяком случае, теперь тебе не придется голодать и принимать предложения отобедать в разных не вызывающих никакого доверия компаниях, – заметил посох.

– Эльфочки были славные, – возразил Курт.

– Славные, – согласился посох. – Повезло тебе. Думаешь, всегда так будет?

– Нет, – вздохнул Курт.

– То-то и оно, – наставительно промолвил посох. – Мне бы хотелось, чтобы предложение разделить совместную трапезу принимал твой ум, а не твой желудок. Так что запомни-ка все про эти дудочки. Накрепко запомни. Не раз они тебе пригодятся. А теперь пошли. Мы в самом деле задержались.

Да уж. Вот тебе и дело сыскалось. В самый раз для Бога. Ну ладно – забор поправить, колодец прочистить, крышу перелетную усмирить или еще чего. А как заставить курицу нестись? И ведь нормальная же курица! Хоть сейчас в суп. И петух есть. Ишь, бродит, хохлатый разбойник! Чуть глаз Богу не выклевал. Никакого почтения. Курт даже заподозрил петуха в богоборчестве. Впрочем, хозяин на петуха не жаловался, а объясняться с ним – не с петухом, с хозяином – было до того затруднительно, что Курт предпочел закрыть глаза на петушиные выходки. Так оно проще выходило. Да и для глаз безопаснее.

И все же – что делать с проклятой курицей?

– Ты же Бог, – в который раз напомнил Мур. – Прикажи ей.

– Думаешь? – с сомнением пробормотал Курт. – Ну, ладно. Давай попробуем.

Уставя на означенную курицу указательный палец, он решительно приказал:

– Несись!

И курица понеслась.

Так понеслась – куда там петуху!

На лошади не догонишь.

– Вот это да… – вытаращив глаза, пробормотал хозяин.

А курица неслась, стрелой летела по деревне, пугая собак, кошек и прочих мирных прохожих. Она неслась, не разбирая дороги, перепрыгивая заборы, перелетая дома и сараи, она неслась – и перепуганный визг следовал за ней.

– Вот это… несется! – выдохнул хозяин и вдруг залился смехом, хлопая себя ладонями по коленям. – От несется – так несется! Чешет – так чешет! А что?!! – он поднял на Курта восхищенный взгляд. – Простых несушек у меня и без того полно, а эту я буду выставлять на скачках! Подумаешь, кони! А вот моя кура – всем коням конь! Добьюсь разрешения, и тогда…

– Ты доволен? – прервал его разглагольствования Курт.

Видимо, разнообразия ради хозяин не стал интересоваться, чем именно он должен быть доволен и по какому поводу. То ли он действительно это понял, то ли сделал вид, что понял.

– Я-то?! Да я в восторге! – заявил он и низко-низко поклонился своему Богу.

А курица неслась по деревне во весь опор, неслась с дикой скоростью. Завидевшие ее деревенские собаки не лаяли. Они икали от удивления.

Долго потом еще люди говорили: «Это было в том году, когда собаки икали.»

А Курт продолжал свою трудовую деятельность. Под конец он настолько замучился, что уж и не помнил толком, что это он такого делал. То ли лечил забор от склероза, то ли яичницу чинил. Спасибо, хоть небосвод зашивать не заставили, а то вон сколько в нем дырок – звезда на звезде сидит и звездой погоняет.

В сгустившихся ночных тенях пролегли еще более непроглядные тени. Непроглядные, непролазные, вовсе нечеловеческие. Укрытые этими тенями, на Курта смотрели двое.

– Смотри-ка – он! – прошептал один, теребя боевой жезл.

– Где? – осведомился второй.

– Да вот же! – указал первый.

– Не может быть, – покачал головой второй.

– Описание совпадает полностью, – настаивал первый. – Полностью.

– Брось, мы же мага ищем, – отмахнулся второй.

– И что? – возмутился первый.

– У него нимб, не видишь, что ли?! – рассердился второй. – Мага с Богом перепутать – это уметь надо!