Искусство предавать - Раткевич Сергей - Страница 39

— А кто на месте Королевы Турнира? — быстро спросила герцогиня у оруженосца.

От неожиданности тот вздрогнул и вновь уронил латную перчатку.

— Эти мужские игрушки такие тяжелые, — сочувственно покивала герцогиня.

«Оруженосец» ужасно смутился и покраснел.

— Я уговорила его оруженосца немного походить в моем платье, — виновато поведала девушка. — Мне хотелось самой…

— Все понятно, — ухмыльнулся герцог, глядя на жену. — Любимая, ты помнишь?

Он смотрел на супругу с загадочной улыбкой. Та улыбнулась в ответ.

— Все ясно, — констатировал Шарц. — Полли, мы явно что-то упустили. Вниманию всех заинтересованных лиц! На следующий турнир рекомендуется являться зрителями, дабы не огорчать своих дам!

— Щенок! Если бы мы сражались острыми копьями, ты бы здесь не красовался! — грубый возглас разрушил лирическую атмосферу.

Отсверкивающий разными оттенками золотого побежденный рыцарь шел к ним.

— Должен заметить, вы ненамного старше меня, сэр, — с ледяным спокойствием отозвался Рыцарь Лекарской Пилы. — И я готов повторить… когда и где вам будет угодно, сэр! Любым оружием.

— Много на себя берешь! — рычал тот. — Любым, видите ли! Да тебя вообще не должны были допустить к поединку! У тебя ж ноги нет!

— Только до колена, — хладнокровно улыбнулся победитель. — Не стану лгать, что это мне не мешает, но…

— Сдается мне, что некоторым две ноги мешают гораздо больше, — закончил за него Шарц.

— Вы кто, сэр? — набычился рыцарь.

— Врач, — ответил Шарц.

— Всякие докторишки, не способные даже поднять рыцарский меч, будут мне указывать?! — взревел невежа.

— Рыцарский меч — тяжелая штука, — ухмыльнулся сэр Хьюго Одделл. — Лучше уж я подыму самого сэра рыцаря.

С этими словами он, крякнув, ухватил в охапку ошеломленного «сэра рыцаря» вместе с его золочеными доспехами и мигом сбросил его с помоста вниз.

— Красивый был рыцарь, — вздохнул Шарц.

— А звенел-то как! — подхватил герцог.

— Может, еще раз влезет? — с надеждой предположила Полли.

— Да вряд ли, — усмехнулся герцог. — Он, кажется, сильно расшибся.

— А жаль, — вздохнула Полли. — Вот влез бы… мы б его еще раз уронили!

— Господи, что с тобой?! — Полли испуганно смотрела на Шарца. — На тебе лица нет. Что случилось?!

— Меня целовали… — Шарц пребывал в странном лунатическом состоянии.

— Целовали? — удивилась Полли.

— Да… Их было много.

— Они тебя только целовали? Не били, не пытали, не…

— Только целовали.

— А, ну тогда ладно, — сразу успокоилась Полли. — Насколько я знаю — это не смертельно. И чего ты тогда такую рожу скорчил?

— Я тоже подумал, что не смертельно, — выдохнул Шарц, немного приходя в себя. — Но теперь уже не уверен. Помнишь, когда мы были на Гномьем Острове, я сделал несколько операций? Ну с тем эльфийским эликсиром? Помнишь? И вот я заехал туда по делам, а они решили…

— То-то ты там на целый лишний день застрял! — хихикнула Полли.

— Угу. Знаешь, что было?

— Нет. Только догадываюсь. Но лучше сам расскажи.

— Они меня поцеловали. Все.

— Все, кому ты делал операцию? Но их же не так много. Это не могло отнять столько времени. Да и привести тебя в такое состояние тоже. Или все оставшееся время ты переживал по этому поводу?

— У меня не было никакого оставшегося времени, — вздохнул Шарц. — Они поцеловали меня все. Не все, которым я делал операцию, а вообще все. Все гномки, сколько их ни есть. Все невесты, все жены, все! Даже Мудрые Старухи. Даже глава Мудрых Старух. Я чуть в обморок не упал от удивления! Их было так много… Господи! Я даже и подумать не мог, что их столько!

— То есть тебя поцеловали все-все гномки! — ахнула Полли.

— Ну да…

— Ох… Пожалуй, я не стану бить тебя мокрой тряпкой из ревности… У меня к такому даже как-то и ревновать не получается!

— Спасибо. Меня сейчас разок стукнуть, так и убьешь, пожалуй.

— Ой, а мне можно тебя поцеловать?

— Только тихонько, а то больно.

— Я постараюсь, любимый…

— Уважаемый гросс! Наставник! Проснитесь, мастер!

Сэр Хьюго Одделл сел, открыл глаза и попробовал проснуться. Впрочем, он не был уверен, что ему это удалось. Возможно, ему просто начал сниться кошмар.

— Бред! Кто напустил сюда столько гномов?! Почему они так галдят? Они что, взяли замок приступом? — сонно пробурчал он.

— Это я их напустила! — призналась хихикающая Полли. — Проснись, засоня! Это же твои ученики! И они явились не просто так! Посмотри, кого они принесли! И с кем пришли!

Сэр Хьюго Одделл зевнул еще раз и окончательно проснулся. Гномы не галдели. Это ему спросонья почудилось. Напротив, они вели себя удивительно тихо. А вот он не сдержал потрясенного восклицания. Хорошо, что не разбудил никого.

Вокруг его постели стояли первые его ученики. Пятнадцать гномов и семнадцать гномок с марлецийским дипломом лекаря. Каждый из них держал на руках одного, а то и двух совсем юных гномиков и гномочек, не больше двух месяцев от роду, бережно завернутых в разноцветные одеяльца. Позади стояли матери этих детишек — абсолютно, совершенно живые гномки. Счастливые. Смущенно улыбающиеся. Следом за ними топтались отцы детишек, смущенные еще более своих жен, все еще боящиеся поверить сбывшейся навсегда сказке. За спиной одной из гномок Шарц с изумлением увидел человека.

«Надо же, а!»

— Наставник, мы тут подумали и решили сделать вам подарок! — услышал Шарц.

— Вы решили подарить мне всех этих детишек?! — ужаснулся Наставник всех гномьих лекарей. — Помилуйте! У меня своих хватает.

Легкий добродушный смех прокатился по комнате.

— Нет, Наставник. Их родители сами как-нибудь справятся с их воспитанием. Мы о другом. Первое детское имя, как водится, дает ребенку мать, если успевает, если нет — отец. Второе детское имя дает самый почитаемый родич. У нас нет родича более почитаемого. Благодаря вам, уважаемый Наставник, все дети получили свое детское имя из уст матерей. Благодаря вам все матери живы, все семьи полны. Мы очень просим вас дать этим детям вторые детские имена.

Шварцштайн Винтерхальтер, сэр Хьюго Одделл, лекарь, шут, Наставник лекарей шел от одного младенца к другому, давая им имена. Давал бережно и с превеликой нежностью, потому что только так и можно давать имена, пусть всего лишь детские. Он ощущал себя так, будто по его жилам вновь струится «Слеза Гор», но это не была древняя магия таинственных подгорных трав, это было вдохновение. Быть может, даже вдохновение свыше. Шарц очень на это рассчитывал. И, хотя день еще только начинался, с каждым новым именем, слетавшим с губ, для него все шире и шире распахивалось звездное небо. Звезд было так много, что слезы подступали к глазам. С каждой звездой все сильней подступали.

Когда Шарц дошел до конца круга, плакали все, включая Полли. Вы думаете, это стыдно и нелепо — плакать от счастья? Ох, вы не правы… Иногда только слезы способны выразить несказуемое. Суровые бородатые гномы и не страшащиеся смерти гномки плакали, как дети, глядя на утирающего слезы Шарца. Хлюпали носами ко всему привычные марлецийские лекари. Могучий воин-человек плакал, не стесняясь, обхватив плечи своей жены гномки, глядя, как сладко посапывает на руках лекаря его маленькая дочь.

Они плакали, потому что единственным другим вариантом, кроме слез, был бы яростный крик: «Мы сделали это!» — но разве можно кричать, когда дети спят?

— Так я принесу лимонаду? — спросила улыбающаяся сквозь слезы Полли.

— И пива, — хрипло шепнул Шарц. — Разве ж в таком деле можно без пива?

Собравшиеся гномы дружным гудением подтвердили, что без пива никак нельзя.

— Детей наших зови! — продолжил Шарц.

— Они играют с детьми герцога, — ответила Полли.

— Значит: всех зови!

— И герцога?

— И герцога!

— И герцогиню?

— И герцогиню!

Полли уже смеялась.