Зловещий барьер - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 6

С их точки казалось, что впереди, ярдах в четырехстах от них, вершина рампы врезается прямо в крошечные оконца дальних зданий. Машина Дейкина находилась как раз в центре возвышения, над ней беспомощно висел полицейский вертолет. Но мчащийся гиромобиль, миновав подъем, не скрылся из глаз, как можно было ожидать при обычных обстоятельствах. Казалось, он медленно парит в воздухе — между его колесами и вершиной рампы виднелся ряд оконных проемов. На какое-то томительное мгновение он застыл в таком подвешенном положении чуть пониже вертолета, как будто бросив вызов закону всемирного тяготения. Потом с такой же сверхъестеетвенной медлительностью исчез из вида.

— Спятил! — выдохнул Грэхем, отирая испарину ео лба. — Окончательно и бесповоротно!

Он до отказа опустил боковое стекло. Оба напряженно и тревожно прислушивались Из-за рампы донесся пронзительный скрежет раздираемого металла. Мгновение тишины — потом приглушенный удар.

Не сказав ни слова, они выбрались из покореженного гиромобиля и помчались по шоссе, одолевая длинный пологий подъем. В ограждении зияла тридцатифутовая брешь Вокруг скопилась дюжина машин, в основном современные гиромобили. Бледные водители, уцепившись за погнутые стойки, пытались разглядеть что-нибудь внизу, на дне пропасти.

Протиснувшись вперед, Грэхем с Волем тоже перевесились через перила.

Там, далеко внизу, на противоположной стороне улицы, проходившей за нижним, поперечным шоссе, виднелась бесформенная груда металла — трагический финал погони. По фасаду здания, десятью этажами ниже того места, где они стояли, проходили глубокие борозды, оставленные рухнувшей машиной. Колея дороги, ведущей в мир иной..

Один из глазеющих водителей тараторил, не обращаясь ни ж кому в отдельности:

Кошмар, какой кошмар! Он, должно быть, рехнулся. Вылетел, как ядро из пушки, вдребезги разнес ограждение и врезался прямо вон в тот дом. Я слышал, как он туда впилился. — Он облизнул губы. — Что твой жук в консервной банке! Ну и загремел! Кошмар, да и только!

Говоривший выразил словами то, что ощущали все остапьные. Грэхем чувствовал их волнение и страх. Их возбуждение, садистскую жажду впечатлений и эмоциональный подъем, сплачивающий толпу, которая, как всегда в подобных случаях, уже начала собираться внизу, на дне трехсотфутовой пропасти.

«А ведь массовая истерия — заразная штука, — думал Грэхем, ощущая, как она вздымается, словно незримый дымок какого-то дьявольского куренка. — Так можно и поддатьса. Обычно трезвый человек может в толпе ненароком опьянеть. Опьянеть от коллективных эмоций. Эмоции — невидимая отрава!»

Пока он стоял, как зачарованный, глядя вниз, его посетило иное чувство, прогнавшее эти мрачные раздумья, — страх, смешанный с ощущением вины. Так, наверное, чувствовал бы себя чужестранец, лелеющий опасные, наказуемые воззрения, доведись ему оказаться в некой заморской стране, где за инакомыслие того и гляди вздернут на виселицу. Ощущение было столь сильным я острым, что ему пришлось основательно потрудиться, дабы обуздать свой ум. Оторвав взгляд от зрелища, открывавшегося с высоты, Грэхем толкнул Воля в бок, желая привлечь его внимания.

— Здесь больше делать нечего. Мы прошли за Дейкиним до самого финиша — и вот результат! Нам пора.

Воль неохотно попятился от провала Заметив, что потерпевший неудачу вертолет садится на воздушку, он устремился к нему.

Воль, отдел по расследованию убийств, кратко отрекомендовался он. — Свяжитесь с Центральным управлением. Пусть мою машину отбуксирувт для ремонта. Еще скажите им, что я скоро позвоню и передам рапорт.

Вернувшись ж группе водителей, которые все еще не разошлись, он опросил их и отыскал парня, направляющегося в сторону Уильям стрит. У того была древняя четырехколесная таратайка, с адским грохотом едва выжимавшая пятьдесят миль. Воль снисходительно принял предложение подбросить их до места и, презрительно сморщив нос, полез в кабину.

— Одни идут в ногу со временем, другие забегают вперед, а кое-кто безнадежно отстает, — он брезгливо ковырнул потертую обивку сиденья. — Эта чертова колымага устарела еще в те времена, когда Тутик строил свои пирамиды.

— Тутанхамон не строил пирамид, — возразил Грэхем.

— Ну, тогда брат Тутика. Или его дядюшка. Или субподрядчик — какая разница?

Водитель выжал сцепление, и автомобиль с ревом рванулся с места, так что голова у Воля дернулась. Он выругался и с обиженным видом проговорил, обращаясь к Грэхему:

— Ведь почему я повсюду таскаюсь за вами следом? Мне, как любому работяге, приходится делать все, что ни прикажут. Только я никак не пойму что вы ищете и ищете ли что-нибудь вообще. Вашему ведомству стало известно что-то конкретное, не предназначенное для прессы?

— Нам известно не больше вашего. Все началось с того, что у меня возникли смутные подозрения, а мое начальство приняло их всерьез. — Грэхем задумчиво рассматривал выщербленное, пожелтевшее от времени ветровое стекло. — Я первый почуял неладное. И вот теперь за все заслуги мне придется либо докапываться до истины, либо трубить отбой.

Так, значит, это вам я должен отдать пальму первенства по части подозрений? — Воль подпрыгнул на сиденье и жалобно проговорил: — Кто бы видел: сыщик при исполнении — и на таком драндулете! Ну и дела! Все только и делают, что помирают, вот и мы трясемся на катафалке. — Он еще раз подпрыгнул. — Судя по тому, как все складывается, быть мне обвалянным в перьях, и дело с концом! Но пока с головой у меня полный порядок, я остаюсь с вами.

— Спасибо, — Грэхем усмехнулся, разглядывая своего спутника. — Кстати, как тебя зовут?

— Арт.

— Спасибо, Арт! — повторил он.

ГЛАВА 3

Скрупулезный обыск квартиры Дейкина не принес никаких открытий: ни щемящей душу последней записки, ни спрятанных в тайнике заметок, — ничего такого, что могло бы показаться хоть сколько-нибудь необычным. Этот путь к решению головоломной загадки завел в тупик.

Воль обнаружил грубую модель верньера, собранную руками самого изобретателя, и теперь развлекался тем, что проецировал ее стандартный стереоскопический куб на маленький экран. Крутя микрометрический фокусировочный винт, регулирующий перспективу куба, он то сжимал геометрический каркас до того, что тот начинал казаться совсем плоским, то растягивал его так, что он напоминал нескончаемый тоннель.

— Ловко! — приговаривал он.

Грэхем вышел из задней комнаты, держа в руке почти пустой пузырек с йодом.

— Я стал его искать опять же по наитию. Вот, стоял у него в аптечке вместе с целой кучей снадобий от всех мыслимых болезней. Лекарств там хватит на целый лазарет. Дейкин всегда был порядочным ипохондриком. — Он водрузил пузырек на стол и мрачно уставился на него. — Так что это ничего не значит. — Его недовольный взгляд прошелся по комнате. — Мы здесь только время теряем. Я хочу повидать доктора Фосетта из Государственной психиатрической клиники. Подвезешь?

— Сначала звякну. — Воспользовавшись аппаратом Дейкина, Воль переговорил с управлением, повесил трубку и сказал Грэхему — Дейкина вскрывать не стали — там и вскрывать-то нечего. — Он убрал верньер на место, сунул пузырек в карман и открыл дверь. — Поехали! Стоит взглянуть на твою психушку. Как знать, может, когда-нибудь это будет наш дом, милый дом!

Над Гудзоном нависла тьма. Унылая луна хмуро взирала на мир сквозь рваные облака. Словно желая составить контраст мрачному пейзажу, вдали вспыхивали кроваво-красные буквы пятидесятифутовой неоновой рекламы, через равные промежутки времени повторяя одно и то же радушное приглашение: ЗА ПИВОМ ВСЕГДА СПЕШИТЕ СЮДА! Взглянув на рекламу, Воль, сам того не замечая, облизнул губы. Нетерпеливо прохаживаясь взад-вперед, они ожидали гиромобиль, который Воль вызвал по телефону.

Наконец, сверкая огнями фар, с гулом подъехала машина. Воль подошел к ней и сказал одетому в полицейскую форму водителю:

— Я сам поведу. Мы едем в Олбани.