Прощание по-английски - Серова Марина Сергеевна - Страница 42

Впереди катилось инвалидное кресло, в котором, маленький и съежившийся от страха, сидел Миша. За ручки кресла держалась… я не поверила своим глазам… Оксана! Медсестра выглядела розовой и бодрой, большие руки уверенно катили кресло. На девушке был спортивный костюм ядовито-розового цвета. Очевидно, в представлении Оксаны он соответствовал понятию «шикарно».

Медсестра бодрым шагом направилась к Виолетте и залепила ей оплеуху. Виола подавилась криком – рука у медсестры была тяжелая. Я напряглась – если жизни Шишкиной будет угрожать хоть малейшая опасность, придется действовать. Но Оксана отошла от девушки и присела на ручку кресла, в котором размещался блатной.

– Ты что себе позволяешь? – лениво спросил тот.

– Дядь Саш, эта сука моего брата укусила! – пожаловалась бывшая медсестра. – И потом… я так давно об этом мечтала!

– Ладно, иди! – махнул рукой главарь. – Ну, как там делишки?

– Все нормально, дядь Саш! – отрапортовала Оксана. – Был один санитар, но мы его успокоили. Правда, он успел Кольшу помять.

Оксана стрельнула глазами в сторону Юры и, кокетливо поправляя волосы, спросила:

– А вы, я смотрю, все проблемы уже порешали? Да, Юр?

Севастьянов не обратил на девушку внимания. Он подошел к Мишиному креслу… я приготовилась к прыжку… но Юра всего лишь подкатил мальчика к тому месту, где сидела его сестра.

– Ну вот, сцена готова, все главные герои не месте! Можно начинать! – Юру трясло от возбуждения.

– Ну ты тут это, развлекайся! – Главарь поднялся с места. – А у меня еще дела. Сам справишься или помочь? – в голосе блатного явственно звучала насмешка. Юра замотал головой:

– Не надо, идите, я сам!

В гостиной, кроме Юры и пленников, оставались Оксана и еще двое, мне неизвестные. Я видела только поношенные кроссовки.

– Как ты думаешь, Виола, кто все-таки убил Сергея Вениаминовича? – Юра прошелся туда-сюда, наслаждаясь моментом.

Девушка молчала.

– Виола, что он такое говорит? – послышался тихий голос Миши.

Юра подошел и остановился прямо перед мальчиком. Пользуясь тем, что на меня никто не смотрит, а все внимание приковано к Севастьянову, я пошевелилась. Теперь надо вернуть чувствительность затекшим мышцам и можно начинать…

– Я прикончил твоего папочку! – заорал секретарь так, что даже Оксана вздрогнула и отступила на шаг назад. – И Аркадия тоже я убрал. Ну, этого я уничтожил просто потому, что мне было нужно его место. Пока Аркадий был жив, Шишкин ни за что не променял бы его на другого секретаря. Так что я намекнул Сергею Вениаминовичу, что этот прохиндей работает на его конкурента, на Краша. А потом я его убил! Никогда в жизни не был так счастлив! Этот урод все время надо мной потешался… не хуже тебя, Виолочка. Ну, он дорого заплатил за свое чувство юмора. Как он в ногах валялся. Просил о пощаде!

– Ты врешь, – вдруг сказал Миша.

– Что?! – Севастьянов не верил своим ушам.

– Ты все врешь. Ничего он не валялся. Я видел запись. Аркаша только успел сказать: «Я больше не буду!» А потом сразу умер. Вот как было дело.

Юра сосредоточенно смотрел на мальчика. Ага, значит, запись кошмарного убийства Мише послал не он. Что ж, я догадываюсь, кто способен послать ребенку-инвалиду кассету, на которой бойцовые псы рвут на части хорошо знакомого ему человека…

В том, что это были именно собаки, я больше не сомневалась. И что кассету послала Изольда Николаевна – тоже. У меня перед глазами стояла фотография госпожи Севастьяновой, которую любящий сын держал на своем рабочем столе. Белая маленькая собачка, которую, манерно улыбаясь, держит на руках Изольда, – это щенок бультерьера. А дельное замечание о том, как правильно выбрать щенка?

Бывшая актриса – заводчица бойцовых собак. Как же я сразу не догадалась?

Миша снова заговорил. От его слов меня холод продрал по позвоночнику.

– И папу моего ты не убивал. Он сам умер. Я видел, какое спокойное у него было лицо. Он умер, потому что у него было больное сердце. А ты, слизняк, можешь мечтать, что это твоих рук дело. Ничего, у тебя будет много времени! Тебя посадят в тюрьму, и ты просидишь там до конца жизни!

– А малец правду говорит! – вдруг брякнула Оксана. – Сердце у Сергея Вениаминыча барахлило. Он иногда у меня тайком просил лекарства…

Юрий Севастьянов оскалился. Я решила, что это у него такая улыбка – нервная. Видимо, Оксана тоже так решила, потому что улыбнулась в ответ.

Оказалось, мы обе ошибались. Юра выхватил из-под куртки пистолет и выстрелил бывшей медсестре прямо в центр лба. Девушку отшвырнуло к стене, после этого Оксана медленно сползла по ней, оставляя на обоях алый след. Глаза ее, не отрываясь, смотрели на Юру, но девушка была уже мертва.

– Класс! – выкрикнул Миша. Причем совершенно искренне. Так ребенок радуется, замочив очередного монстра в компьютерной стрелялке.

– Да, он умер, не дождавшись, пока я смогу отомстить! – голос Юры звенел от напряжения. – Приехал к нам домой, а когда увидел пистолет… Но вы… вы успеете понять, прочувствовать… Вы в ногах у меня будете валяться!

Это же надо, до чего себя взвинтил этот неврастеник! А вот насчет его неумения обращаться с огнестрельным оружием я явно заблуждалась. Стреляет Юрочка превосходно. Наверняка часами тренировался в стрельбе по консервным банкам…

Медленно, миллиметр за миллиметром, я перешла в вертикальное положение. Спинка кресла прикрывала меня. Я встала. Сейчас я сотру эту торжествующую улыбку с лица Урии Хипа… Кстати, Виола была совершенно права – так же, как и персонаж романа Диккенса, Севастьянов отплатил своему благодетелю черной неблагодарностью…

Дверь распахнулась.

– Женя?! Женя, что происходит?

На пороге стоял Войтек.

Глава 9

Первая моя мысль была такая: «Вот идиот! Нашел момент для эффектного появления!»

Все, как по команде, повернулись в мою сторону.

Я не стала ждать, пока кто-нибудь среагирует на мое чудесное воскрешение, и прыгнула на Юрия, заламывая его руку с пистолетом. Севастьянов, по виду совершеннейший мозгляк, оказался неожиданно жилистым и сильным – видимо, сил ему придавало нервное возбуждение. Он выкручивал мне руки и сопротивлялся изо всех сил.

– Не стойте, кретины! – заорал вдруг Севастьянов. – Помогите мне!

Двое бандитов словно очнулись и кинулись на помощь Юре. Мне пришлось бы плохо, потому что пистолет я пока так и не достала, если бы не Войтек.

Спортсмен взревел, как раненый медведь, поймал в свои объятия обоих «партизан» и изо всех сил столкнул лбами. Раздался крайне неприятный треск, и два бесчувственных тела рухнули на пол. Честно говоря, такой трюк я видела до сих пор только в мультфильме про Илью Муромца…

– Развяжи Виолу, быстро! – крикнула я Войтеку. – И бегите в лес – я вас там найду!

Спортсмен упал на колени и принялся зубами распутывать веревки.

Я продолжала бороться с Севастьяновым. Нет, он точно маньяк – просто какая-то нечеловеческая сила! Стрелять в него придется раз шесть, а потом еще и кол осиновый вбить точно в сердце, чтобы прикончить наверняка…

Наконец мне удалось вывернуть пистолет дулом вниз. Я прицелилась, как могла, и Юриным пальцем нажала на спуск. Раздался оглушительный выстрел, а вслед за ним визг – это пуля попала Юре в стопу. Секретарь выпустил пистолет и рухнул на колени.

Я обернулась к Мише. Мальчик таращился на нас огромными блестящими глазищами. По-моему, он был скорее потрясен, чем напуган.

– Мишка, быстро сгоняй в столовую и захвати со стола перечницу! – приказала я. Мальчишка приоткрыл рот, пытаясь понять, спятила я или просто издеваюсь.

– Делай, что говорю! – рявкнула я, и Миша, включив моторчик кресла, послушно выкатился из гостиной. Времени у нас оставалось очень мало.

Когда спустя пару минут дверь гостиной вылетела под ударом множества крепких тел, мы были готовы к встрече. Картина, которая предстала перед бандитами, заставила некоторых остолбенеть.

В центре комнаты стоял Войтек, придерживая Виолетту. Девушка растирала затекшие руки и на ногах держалась еще нетвердо, но силы к ней возвращались с каждой минутой, и я за нее не беспокоилась. Войтек – крепкий парень, и свою подругу в обиду не даст. Гораздо больше меня волновало, как быть с Мишей. Мы собирались покинуть Шишки как можно скорее. Ребенок в инвалидном кресле задержит нас, к тому же кресло застрянет на лесной дороге. Поэтому проблему эту я решила просто – разорвала пополам антикварную скатерть и сделала широкую петлю из ткани. Получилось импровизированное сиденье. Я повесила перевязь себе на спину, и Миша вполне удобно устроился там. Кстати, африканские матери точно таким же способом носят младенцев. И никакие коляски им не нужны. Мальчишка был худым, как щепка. Я прикинула, что вполне выдержу его небольшой вес, даже если придется бежать.