Прощание по-английски - Серова Марина Сергеевна - Страница 20

Миллионер отхлебнул чаю, потом откусил лепешку и зажмурился:

– М-м-м! Обожаю! Именно то, о чем я мечтал последние сутки! Никто, кроме добрейшей Лилии Адамовны, не знает, что я больше всего люблю! Кроме, конечно…

Шишкин осекся и замолк. Мужчина сделал вид, что дело в слишком горячем чае, но мне показалось, что проблема в другом. Похоже, Сергей Вениаминович хотел сказать «кроме моей покойной жены»…

Шишкин молча пил чай. Лицо его было усталым. Я дождалась, пока он закончит чаепитие, и только тогда спросила:

– Сергей Вениаминович, можно с вами поговорить? Это касается Виолетты.

Шишкин вскинул на меня усталый взгляд, но доброжелательно ответил:

– Разумеется, Евгения.

Миллионер повернулся к Войтеку и по-английски попросил:

– Не могли бы вы оставить нас на некоторое время?

Тон Шишкина был безукоризненно ровным, фраза вежливой, но любой другой на месте Войтека воспринял бы это как плевок в физиономию. Дескать, ты вообще никто и звать тебя никак, иди погуляй пока…

Не тут-то было! Спортсмен как ни в чем не бывало поднялся и неторопливо покинул столовую. Удивительное существо! Никак не пойму – то ли он и вправду такая флегма, то ли ставки в его игре слишком высоки и ради них можно стерпеть и не такое…

– Я вас слушаю.

Миллионер сложил руки «домиком» и уставился мне в глаза. Минуту назад этот человек был едва жив от усталости и вот уже мобилизовался и готов к работе… Да, неудивительно, что именно он достиг в жизни успеха. Многие неудачники плачутся, что жизнь обносит их своими дарами. А готовы ли они вкалывать по двадцать часов в сутки, день и ночь думать о делах, не видеться с семьей и собственными детьми и тому подобное… В общем, жизнь отечественного миллионера трудна и опасна. Лично я бы не согласилась поменяться местами с господином Шишкиным ни за какие коврижки. Индейцы говорят: «Хочешь понять человека, походи хотя бы день в его мокасинах…» Благодарю покорно. Мне и в моих мокасинах неплохо…

Коротко и сжато, стараясь не тратить понапрасну драгоценного времени миллионера, я изложила Сергею историю нашей поездки в клуб «Колючий ананас». Виолетта будет в ярости, но ведь я ей не подружка. Я человек, которого наняли охранять девицу. И пусть я прониклась симпатией к своей юной подопечной, я просто не имела права скрывать от ее отца подобную информацию. Это было бы нарушением профессиональной этики, а такого я стараюсь не допускать.

Не могу сказать, что я никогда ее не нарушаю – врать не буду, случается и такое. Но уж никак не ради взбалмошной девицы…

Сергей Вениаминович ужасно расстроился. Не разгневался, а именно расстроился. Он попросил домоправительницу позвать Виолетту.

Девушка вошла в столовую и остановилась с видом провинившейся школьницы. Впечатление еще усиливали джинсы, кеды и клетчатая мальчиковая ковбойка – похоже, Виолетта собиралась навестить волков. Ну или тех, кто волков изучает.

– Виола! Что я слышу? – тихо проговорил Сергей Вениаминович.

– Уже настучали, да? – совсем по-детски огрызнулась Виолетта.

Шишкин вдруг закрыл лицо руками, и плечи его вздрогнули.

– Папочка! – Виолетта перепугалась не на шутку. Она подбежала к отцу и опустилась на коленки на пол рядом с его стулом. – Папа, не расстраивайся так! Я обещаю, я сделаю все, что ты скажешь!

Шишкин поднял голову:

– Виола, ты понимаешь, что ты – единственное, что у меня осталось? У меня нет больше любимой женщины, и сына я тоже лишился… У меня есть только деньги, мое дело и ты, Виолетта. Я не могу тебя потерять.

Девушка кивнула, глядя на отца испуганными глазами.

– Я понимаю, – дрожащим голосом ответила она.

– Тогда, прошу тебя, слушайся Евгению Максимовну. Не спорь с ней, не пытайся перехитрить. Евгения – профессионал экстра-класса, лучший в городе. Она обеспечит твою безопасность. Пока она с тобой, я спокоен. Ты все поняла?

Виола кивнула.

– Никаких фокусов!

Виола кивнула еще раз.

– И ключи от машины пока побудут у меня, – ввернула я.

– И ключами распоряжается Евгения.

Виола вздохнула и кивнула в очередной раз.

– Ну вот и хорошо! – Шишкин допил чай. – Бегите, займитесь чем-нибудь полезным, а у меня еще куча дел…

В этот момент с улицы донесся рев моторов и автомобильный сигнал.

Миллионер встал и подошел к окну.

– Ничего не понимаю, – растерянно проговорил Шишкин и поднес к уху затрезвонивший мобильник. Динамик был мощным, а голос говорившего громким и властным, так что до нас с Виолеттой доносилось каждое слово:

– Серега? Это Олег. Я тут у тебя перед воротами стою. Ну у тебя прямо крепость! Впустишь меня или как? Ничего, что я так по-простому заехал? Или надо было у секретутки твоей записаться за неделю? – голос в телефоне звучал насмешливо.

Едва заслышав этот голос, Шишкин побледнел. Глядя на миллионера, становился ясен смысл выражения «на нем лица нет». Шишкин обвел комнату и нас беспомощным взглядом, но, когда он заговорил, голос его звучал твердо и так же насмешливо:

– Конечно, заезжай! Сейчас распоряжусь. Надо же, не забыл еще дорожку в мои владения…

По внутреннему телефону Шишкин дал распоряжение охране открыть ворота, и во двор торжественно въехал целый кортеж. Впереди и сзади катили джипы охраны, а в середине плавно ехал до неприличия низкий автомобиль – не лучшее средство для перемещения по дорогам Тарасова, скажу честно. Плавные изгибы корпуса, гоночные фары… на хорошей дороге такая штучка разгоняется до трехсот километров в час. Вот только хороших дорог в наших краях нет. Диковинная машина остановилась. Дверца распахнулась наверх – как в «Делориане», что снимали в фильме «Назад в будущее». Так и кажется, что сейчас оттуда выскочит безумный профессор со встрепанными волосами…

Из автомобиля вылез высокий мужчина в серебристо-сером костюме, с копной светлых волос. Он остановился, разглядывая особняк. Я узнала этого человека сразу же – не далее как вчера я видела его в новостях.

– Это Краш, – сказал Шишкин. – Краш собственной персоной. Боже мой, что ему надо здесь? Он не был в моем доме лет десять… Виола, тебе лучше уйти к себе. Не хочу, чтобы он тебя видел…

– Но почему? – удивилась девушка. – Дядя Олег всегда хорошо ко мне относился. Я помню, как он меня на качелях качал… Это ведь вы с ним что-то не поделили, а не я. Так что я хочу с ним поздороваться.

Шишкин пребывал в таком шоке, что даже не стал спорить с дочерью. Тем более что гость уже входил в дверь, едва не задевая головой притолоку.

– Сколько лет, сколько зим! – приветствовал входящего Шишкин, и я поразилась самообладанию миллионера. Тот явно страшно боялся гостя, но не показывал виду. Голос был приветливым, интонации – естественными.

Краш оскалил белоснежные зубы – ровные и крупные, как у коня, и распахнул руки в шутливом объятии:

– На ловца и зверь бежит! А ты у нас редкий зверь, хоть в Красную книгу заноси…

Шишкин вздрогнул, но мгновенно взял себя в руки и ответил все так же шутливо:

– Да нет, я-то у себя в логове. Это ты у нас редкий зверь – столичный банкир. Давно ли яблоки воровал?

– Грешен, каюсь! – еще больше оскалился Крашенинников. – Только не забывай – вместе ведь воровали.

Тут столичный гость заметил девушку и воскликнул:

– Виола?! Это ты, что ли? Ну, глазам не верю! Шишка, ты гляди, какая красавица выросла! А я тебя помню вот такой куколкой!

– Здравствуйте, Олег Петрович, – вежливо поздоровалась Виолетта.

– Да какой я тебе «Петрович», зайка! Зови меня дядя Олег, как раньше, как в старые добрые времена, когда мы с твоим папкой были друзьями!

Прозвучало это слегка зловеще. Шишкин вздернул подбородок и твердо сказал:

– Девочку наши дела не касаются. Пойдем, побеседуем, раз приехал в такую даль…

– Погоди! Ты еще не со всеми меня познакомил! – продолжал представление Краш. – А это что за красавица? Неужели ты снова женился?

Судорога перекосила щеку Сергея, но ответил он ровным голосом: