Происшествие в Оттербери - Дэй-Льюис Сесил - Страница 8

Мы направились к парку с аттракционами. По пути нам попался маленький Уэкли. Он только что кончил полоть чей-то огород и был перепачкан, мне кажется, даже сильнее, чем в обычные дни, если это только возможно. На углу, где мы встретились, стоял слепой нищий. По улице шла какая-то старушка, и мы посторонились, чтобы дать ей дорогу. Тэд и Уэкли прижались к стене и случайно очутились по обе стороны от нищего.

Старушка остановилась, обернулась, посмотрела на них близорукими глазками и обратилась к нищему:

— Скажите, мой милый, эти бедняжки — ваши дети? Какие очаровательные мальчуганы! Какой позор — им приходится попрошайничать! Ай-я-я-яй!

К счастью, на Тэде и маленьком Уэкли были надеты самые старые штаны и рубашки, лицо и руки Тэда были перепачканы сапожной ваксой, а Уэкли выглядел так, словно пахал землю носом. Так что старушка свободно могла принять их за попрошаек. Слепой нищий оказался парнем находчивым, нужно отдать ему должное. Готов поклясться, что он был такой же слепой, как мы с вами! Опустив руку на плечо Уэкли, он жалобно затянул:

— Это сущая правда, мадам! Вот мой меньшой — Эстазий. А этого пострела, — схватил он за ухо Тэда, — зовут Сирил. Деточки мои — моя единственная отрада, мадам. Всё, что у меня осталось, когда померла моя старуха. Бедные сиротки. Ничего не ели со вчерашнего дня! Не пожалейте шести пенсов для голодных малюток, мадам!..

«Бедные сиротки» покраснели до ушей. Но как они ни корчились, им не удалось вырваться из цепких рук нищего. Старушка вытащила из кошелька целый шиллинг и протянула его нищему.

Когда она ушла, нищий обнажил зубы в зловещей улыбке и хриплым голосом промолвил:

— Если вы, сосунки, побудете здесь со мной полчасика, я вам дам шесть пенсов.

— По шесть пенсов каждому, — твёрдо ответил Тэд.

— Побойтесь бога, юные джентльмены: я ведь бедняк…

— По шесть пенсов каждому!

— Ну, в общем, девять пенсов и по рукам, парень!

— По шесть пенсов каждому! — отвечал Тэд. — Мы и так, чёрт возьми, уже заработали для вас шиллинг.

Нищий закатил глаза, застонал и, наконец, сдался. На этом я их оставил и пошёл дальше.

Как раз по дороге в парк стоял киоск мистера Сайдботтема. Мистер Сайдботтем торгует книгами и газетами. Некоторые ребята покупают здесь приключенческие журналы. Внезапно меня осенило — можно предложить Сайдботтему разнести сегодня вечерние газеты! Я поспешил к киоску.

Мистер Сайдботтем один из самых странных граждан Оттербери. Пожалуй, у него пары винтиков в голове не хватает. Но он никому не причиняет зла. С виду он высокий, с с помятым лицом и громадной лысиной. И всё время разговаривает сам с собой. Не знаю, то ли из-за того, что он прочёл всю эту кучу страшных комиксов, которые у него продаются, или по другой причине, но только Сайдботтем втемяшил себе в голову, что он Шерлок Холмс[2]. Мой отец — большой друг инспектора Брука. А Брук, как известно, начальник полиции в Оттербери. И вот отец рассказывает, что мистер Сайдботтем надоедает полиции, предлагая свои услуги для раскрытия самых таинственных убийств, не тех, что случаются в Оттербери, — в нашем городке ничего такого не было уже много лет, — он твердит, что может раскрыть убийства, о которых пишут столичные газеты. Когда я подошёл к киоску, то увидел, что на ладони у мистера Сайдботтема лежит пуговица и он изучает её при помощи увеличительного стекла.

— Очень важная улика, — сказал он, заметив меня. — Взгляни-ка на эту пуговицу. Не правда ли, весьма странно?

Я ответил, что не вижу ничего странного.

— Опытному глазу тотчас видно, что пуговицу оторвали с мясом, — стал объяснять он, перейдя на шёпот, от которого кровь стыла в жилах. Обрати внимание на неровный обрыв ниток. Ну, что же это означает? Я скажу тебе: совершено насилие, быть может, убийство!

— А где вы её нашли, мистер Сайдботтем?

Мистер постучал по широкому носу похожим на сосиску пальцем:

— Ага, уместный вопрос. Пуговица — назовём её вещественным доказательством А — была найдена мною вчера в восемнадцать часов девять минут тридцать секунд на огороженном участке земли, когда я доставлял газеты.

Я думаю, что слово «газеты» подействовало, как внезапный удар колокола, и вернуло его к действительности. Он снова превратился из Шерлока Холмса в мистера Сайдботтема. Словно какой-то выключатель в нём повернули: глаза потухли, голос изменился. Он опустил руки на прилавок и спросил:

— Чем могу служить, молодой человек?

Я предложил помочь ему разнести вечерние газеты. Он был слегка удивлён, но я объяснил ему, что мы собираем деньги с благотворительной целью, и тогда он сказал: «О’кей», и пообещал мне шесть пенсов за работу. Конечно, шесть пенсов не бог весть сколько, но у меня нет коммерческой жилки, как у Топпи и Тэда, поэтому я согласился. Мистер Сайдботтем рассказал мне, на какие улицы мне нужно будет доставить газеты. Когда я уходил, он вооружился увеличительным стеклом и вновь склонился над пуговицей.

Невозможно рассказать всего, что было сделано в тот день. Все группы усердно трудились до самого вечера. К шести часам мы уговорились встретиться в Месте происшествия. Я немного опоздал: доставка газет заняла больше времени, чем я рассчитывал. Когда я пришёл, все уже были в сборе, и Дик Козенс рассказывал содержание нового фильма. Мы условились, что те из нас, кому родители дадут деньги на кино, пожертвуют их в «Фонд помощи Нику». А на случай, если кому-нибудь из родителей придёт в голову расспрашивать о фильме, было решено, что Дик Козенс посмотрит картину и потом расскажет нам её содержание.

Ну, кончил он рассказывать, и мы приступили к основному вопросу повестки дня. На двух мусорных ящиках укрепили доску, и за этим столом расположился комитет. Настал великий час! Сначала члены комитета передали казначею деньги, которые удалось собрать. Тэд громко называл цифру и опускал деньги в деревянную копилку, а я записывал сумму в бухгалтерскую книгу. Затем к столу подошли по очереди все члены «Великого союза», передавая свои взносы. Сестра Топпи, та, что художница, особенно отличилась. Это показывает, что мы поступили правильно, когда приняли в нашу операцию «Стекольщик» девочек. Денег становилось всё больше, постепенно голоса стихли, и наконец ребята перешли на изумлённый шёпот. Столько денег нам и во сне не снилось.

Потом все сгрудились вокруг стола, взволнованно дыша мне в затылок и заглядывая в бухгалтерскую книгу. Тут я услышал, как Топпи сказал:

— Ну, а ты, Прун?

Я поднял голову и увидел, как Прун пытается улизнуть и затеряться в толпе, но ребята вытолкали его вперёд, и он предстал перед членами комитета. Нужно сказать, что хотя в конце концов Прун согласился принять участие в операции «Стекольщик», ребята ни за что не хотели принимать его ни в одну из групп. Однако он мог бы сделать взнос из своих карманных денег.

— Вы и так собрали уже достаточно, — пробормотал Прун.

— Ну и что же, — ответил Тэд. — Ведь мы условились, что каждый должен внести свой вклад.

— Ну, а я передумал, — огрызнулся Прун.

Со всех сторон раздались возгласы негодования, и ребята стали наступать на Пруна:

— Ну и жадина!

— Давай, Прун, раскошеливайся!

— Жалкий мот! — закричал Чарли Мазуэлл. — Он, наверное, спустил все деньги на шипучку.

Тэд прикрикнул на ребят, и они замолчали.

— Ну что же, если он не хочет быть вместе с нами, мы не будем его заставлять. Но пусть убирается. Ступай прочь, Прун, — с презрением произнёс Тэд.

Этого уже Прун не мог перенести. Он подошёл к столу, глядя прямо в глаза Тэду, запустил руку в карман и со звоном положил на стол полкроны.

— Да я вас дурачил, — сказал он.

Некоторые ребята даже зааплодировали. Им стало стыдно, что они только что так ругали Пруна. Ведь полкроны — это целых два шиллинга шесть пенсов!

— Спасибо, Прун, — сказал Тэд и видно было, что он здорово смутился.