Космический марафон - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 3

— Сэм, — сказал я ему, — ты просто волшебник.

— Скажи спасибо Элу. Это он доставил беднягу вовремя.

— Всегда он во всем виноват, — невесело пошутил я.

— Сержант, — очень серьезно заметил он, — я корабельный врач и делаю, что могу. Я не сумел бы спасти этого человека, если бы Эл не доставил его ко мне вовремя.

— Ладно, ладно, — поспешно закивал я. — Тебе виднее.

Хороший парень этот Сэм. Правда, у него чересчур обостренное чувство долга, ну так это у всех врачей. И я ушел, оставив его наедине с едва дышащим пациентом.

Когда я вернулся, то встретил Макналти. Он проверил топливные баки и теперь возвращался по коридору. То, что он лично занимался этим, кое-что да значило. А уж то, что у него был крайне озабоченный вид, говорило о многом. Скорее всего, о том, что мне незачем писать завещание: мою последнюю волю все равно никто не узнает.

Затем его плотная фигура скрылась за дверью навигационной рубки, и я услышал, как он сказал: «Эл, я полагаю, ты…» Захлопнувшаяся за ним дверь оборвала фразу на полуслове. Он явно очень доверял Элу Стору.

Что ж, этот парень и впрямь выглядел толковым. Капитан и второй пилот продолжали относиться друг к другу как близкие друзья, несмотря на неотвратимо надвигающуюся кремацию.

Не успел я дойти до своей оружейной, как меня перехватил один из наших перелетных фермеров, выглянувший из каюты в коридор. Уставившись на меня широко открытыми глазами, он воскликнул:

— Сержант, в мой иллюминатор виден полумесяц!

Он продолжал говорить еще что-то, но я его уже не слушал. Появившийся в поле нашего зрения яркий серп Венеры означал, что мы пересекаем ее орбиту. Парень начал кое о чем подозревать — я чувствовал это по его голосу.

— Ну так как, — фермер продолжал с плохо скрываемой нервозностью, — сколько времени еще ждать?

— Понятия не имею. — Я почесал в затылке, стараясь выглядеть и глупым, и самонадеянным. — Капитан делает все, что от него зависит. Поверьте: наш пала знает, что делает.

— А вы не считаете, что… нам… эээ… угрожает опасность?

— С чего вы взяли!

— По-моему, вы лжете, — заметил он.

— С прискорбием вынужден с вами не согласиться, — настаивал я.

Это окончательно выбило его из седла. Он снова удалился к себе в каюту, явно неудовлетворенный и встревоженный. Очень скоро он увидит Венеру в три четверти и расскажет об этом остальным. Вот тут-то и начнется!

Начнется наше неотвратимое падение на Солнце.

Последние проблески надежды угасли, когда послышался ужасный рев и всю «Колбаску» пробрала сильная дрожь, и это дало нам понять, что наши некоторое время считавшиеся почившими в бозе двигатели все же удалось воскресить. Шум продолжался всего несколько секунд. Двигатели почти сразу заглушили; короткое включение просто означало, что ремонтные работы успешно завершены.

На шум тут же, роняя пену, примчался мой давешний собеседник — будущий венерианский фермер. Теперь он, как и все остальные, уже осознал, что случилось. Тем более что с тек пор, как он увидел венерианский серп, прошло уже три дня. Сейчас же Венера была уже далеко позади нас. А мы как раз пересекали орбиту Меркурия. Но пассажиров все еще не оставляла призрачная надежда, что кто-то в последний момент спасет их, сотворив до селе неслыханное чудо.

Ворвавшись ко мне в оружейную, он прямо-таки взвизгнул:

— Двигатели снова заработали. Значит?..

— Ничего это не значит, — поспешил огорчить его я, не желая, чтобы бедняга тешил себя ложными надеждами.

— Но разве теперь нельзя развернуть корабль и вернуться к Венере? — Он то и дело вытирал пот, стекающий по щекам.

Возможно, отчасти он потел и от страха, но, скорее всего, потому, что к этому времени климат внутри корабля все больше и больше напоминал тропический.

— Сэр, — начал я, чувствуя, как рубашка липнет к спине, — сейчас нас несет к Солнцу со скоростью, которую не доводилось развивать еще ни одному астронавту. И при такой скорости не остается практически ничего иного, как начинать плести себе похоронный венок.

— Моя плантация! — горестно завыл он. — А ведь мне выделили целых пять тысяч акров венерианских земель для выращивания табака, не говоря уже о роскошных пастбищах.

— Очень жаль, но вам вряд ли когда-нибудь доведется увидеть все это.

Двигатели взревели снова. Толчок был такой сильный, что меня отбросило назад, а мой собеседник согнулся пополам, словно у него внезапно схватило живот. Похоже, то ли Макналти, то ли Эл Стор или еще кто-то включали их просто так. Для забавы. Потому что иной разумной причины я не видел.

— Что это? — жалобно простонал этот зануда, с трудом возвращаясь в вертикальное положение.

— Что с детишек возьмешь! — объяснил я.

Презрительно фыркнув, он удалился восвояси. Типичный землянин-эмигрант — огромный, пышущий здоровьем верзила, он только сейчас по-настоящему сломался и пока просто неспособен был осознать до конца, что его ждет впереди.

Через полчаса по всему кораблю разнесся оглушительный сигнал общего сбора. Этот сигнал еще никогда не звучал в космосе. Он означал, что всем членам экипажа и пассажирам корабля надлежит собраться в кают-компании. Нет, вы только представьте себе, что все бросают свои посты и сломя голову несутся на собрание!

Вполне возможно, что за этим уникальным в истории освоения космического пространства сигналом скрывается нечто из ряда вон выходящее — скорее всего, напутственная прощальная речь Макналти.

Ожидая, что прощальной церемонией будет руководить Макналти, я ничуть не удивился, когда он, дождавшись, пока все соберутся, поднялся на небольшое возвышение. На его пухлом лице лежала тень тревоги, но когда в кают-компанию начали вползать марсиане и один из них по привычке начал загребать щупальцами, делая вид, что медленно плывет в океане нашего густого воздуха, тревожное выражение лица капитана сменилось подобием улыбки.

Рядом с Макналти стоял Эл Стор, внешне совершенно бесстрастный, и смотрел невидящим взглядом на кривляющегося марсианина. Через некоторое время он отвел от него глаза — зрелище, похоже, ему изрядно наскучило. Шутка и в самом деле была избитой.

— Люди и ведрас, — начал Макналти, причем последнее обращение по-марсиански означало — «взрослые» — и тоже носило саркастический оттенок, — думаю, нет необходимости лишний раз напоминать о том затруднительном положении, в котором мы оказались. — Этот человек умел подобрать подходящее слово! — В настоящее время мы находимся от Солнца так близко, как не удавалось приблизиться еще никому за всю историю космической навигации.

— Комической навигации, — тихо, но бестактно пошутил Кли Янг.

— Будьте добры, оставьте свои шутки на потом, — заметил Эл Стор таким ровным голосом, что Кли Янг тут же заткнулся.

— Мы движемся прямо к солнечной короне, — продолжал Макналти со вновь появившимся на лице выражением скорби, — причем быстрее, чем кто-либо до нас. Откровенно говоря, у нас не более одного шанса из десяти тысяч выбраться из этой переделки живыми. — При этих словах он бросил недовольный взгляд на Кли Янга, но этот десятищупальцевый возмутитель спокойствия на сей раз молчал в тряпочку. — Однако один шанс у нас все же есть — и упускать его нам не пристало.

Мы изумленно уставились на него, не понимая, куда он клонит. Все отлично знали, что наша сумасшедшая скорость не позволяет сделать разворот, чтобы полететь в обратную сторону, не коснувшись Солнца. Да и в любом случае нам бы ни за что не удалось преодолеть солнечное притяжение. Поэтому ничего не оставалось, как продолжать мчаться вперед и вперед до тех пор, пока огненный взрыв не превратит корабль в молекулы раскаленного газа.

— Наша идея заключается в том, чтобы попытаться пролететь мимо Солнца по кометной траектории, — продолжал Макналти. — Эл, я и компьютерщики пришли к выводу, что хоть это и маловероятно, но теоретически все же возможно.

Идея в принципе была достаточно простой, и хотя еще ни разу не осуществлялась на практике, частенько обсуждалась математиками и астронавигаторами. Суть ее заключалась в том, чтобы развить максимально возможную скорость и в то же время перейти на вытянутую эллиптическую орбиту, похожую на траекторию движения комет. Теоретически корабль мог с огромной скоростью проскользнуть в непосредственной близи от Солнца и вырваться из оков солнечного притяжения. Заманчиво, но удастся ли нам исполнить такой трюк?