Небесный лабиринт. Искушение - Бинчи Мейв - Страница 35

Бенни поняла, что человек, живущий в Лисбеге, Нокглен, может потерять хотя бы унцию веса только с помощью изобретательности. Поэтому для начала она сделала вид, что не ест овсянку. На самом деле она ее обожала, особенно со сливками и сахарным песком. Потом начала откладывать выход из дома до последнего и кричать: «Сколько времени? Я возьму с собой хлеб с маслом!» После чего незаметно подбрасывала хлеб в курятник доктора Джонсона или в урну, стоявшую у дверей Кэрроллов или Ши.

А потом наступал ленч. Глотать слюнки в кафе, где в одном углу пахло сосисками и чипсами, а в другом миндальными булочками, было выше человеческих сил.

Она говорила Еве и Нэн, что должна позаниматься, и решительно оставалась в библиотеке.

От духоты и голода во второй половине дня у нее начинала болеть голова. Еще одним искушением были кондитерские; Бенни знала, что пакетика «Роллос» хватило бы, чтобы доплестись до Набережной и сесть на автобус. А в Нокглене ей предстояло отбиться от чашки бульона.

— Я поела в городе, — уныло говорила она.

— Зачем это делать, когда дома тебя ждет такая вкусная еда? — удивлялась мать.

Иногда Бенни отказывалась от еды под предлогом того, что она слишком устала. Родителям это тоже не нравилось. Может быть, поговорить о ней с доктором Джонсоном? С какой стати нормальной здоровой девушке так уставать? Бенни знала, что говорить им правду бесполезно. Если родители узнают, что дочь хочет сбросить вес, то скажут, что она и так хороша. Будут волноваться и без конца обсуждать эту тему. Каждая трапеза превратится в настоящее сражение. Как будто ей ничего не стоит отказаться от сладкого пирога и ограничиться одним пирожком с картошкой, хотя она наслаждением съела бы полдюжины… Бенни знала, что красота требует жертв, но сомневалась, что другие испытывают при этом такие же мучения.

Может быть, легче последовать примеру миссис Хили и купить корсет? Вроде того, рекламу которого она недавно видела: «Корсет “Ню Бэк”… растягивается, когда вы сгибаетесь, нагибаетесь или поворачиваетесь… легко восстанавливает положение и не задирается, когда вы сидите». Он стоил девятнадцать шиллингов одиннадцать пенсов, почти целый фунт, и сулил все, о чем можно было мечтать. Конечно, кроме впалых щек и лебединой шеи.

Бенни тяжело вздыхала. Ах, как чудесно было бы пойти на ленч в какой-нибудь шикарный дублинский ресторан, если бы она была такой же маленькой и худенькой, как Ева. А еще лучше — такой же красивой, как Нэн. Если бы она выглядела так, что никто не мог бы отвести от нее взгляда, а Джек Фоли гордился бы тем, что пригласил ее.

Поскольку Бенни упорно отказывалась составлять им компанию, Нэн и Ева часто ходили на ленч в одно из кафе близ университета. Ева иронически следила за молодыми людьми, которые пытались к ним присоединиться.

«Нэн устраивает целое представление, — думала она. — Очаровывает всех подряд, не тратя на это никаких усилий. Никто лучше нее не сыграет эту роль. Но роль ли это? Она совершенно естественна и разговаривает со всеми тепло и любезно. Словно королева. Как будто знает, что все будут ею восхищаться, и привыкла к этому».

Ева всегда принимала участие в беседах. Однажды она сказала Кит Хегарти, что это самый лучший и самый простой способ познакомиться со всей мужской половиной университета.

— Конечно, они считают меня бледной тенью Нэн, — проницательно заметила она. — Луной, которая не имеет собственного света, а отражает солнце.

— Ерунда, — возразила Кит. — Не занимайся самоуничижением.

— Я просто реалистка, — ответила Ева. — Ничего не имею против. В каждом поколении есть только одна Нэн.

— Так что, она университетская королева красоты?

— Пожалуй. Хотя Нэн держится естественно. В отличие от этой ужасной Розмари, которая вечно ведет себя так, словно находится на вечеринке. Раскрашенная кукла с ресницами в десять дюймов. Постоянно моргает, чтобы все обратили на них внимание. Не понимаю, как у нее не кружится голова. Я бы на ее месте давно ослепла, — злобно заявила Ева.

— А разве Нэн не такая же? — Кит Хегарти пыталась разобраться, кого в университете считают эталоном красоты.

— Нет. Она одинаково относится и к симпатичным, и к уродам. Может часами разговаривать с прыщавыми юнцами, которые двух слов связать не могут. Красавчики сходят с ума от злости.

— А она интересуется кем-нибудь, кроме себя самой? — спросила Кит, считавшая, что Ева слишком увлеклась ослепительной Нэн и забыла о своей старой подруге Бенни Хоган.

— Кажется, нет, — с удивлением ответила Ева. — Нэн могла бы завоевать кого угодно, даже Джека Фоли, но они ей не нужны. Складывается впечатление, что она ждет человека, о котором мы и понятия не имеем.

— Марсианина?

— Я бы не удивилась.

— Кстати, как поживает Бенни? — деланно небрежно спросила Кит.

— Странно, что вы спросили об этом. Я всю неделю видела ее только на лекциях, да и то издалека.

Кит Хегарти знала, что задавать вопросы не следует, но ее душа тянулась к этой большой нескладной девушке с широкой улыбкой, девушке, которая много лет была ближайшей подругой Евы, а теперь, похоже, получила отставку. Когда на сцене появляется такая роскошная бабочка, как Нэн, простым мотылькам приходится потесниться.

— Ева, ты пойдешь в «Аннекс»? — спросил вездесущий Эйдан Линч. На нем была желто-коричневая суконная куртка, знававшая лучшие дни. Длинные кудри падали на глаза, прикрытые темными очками в роговой оправе. Эйдан не скрывал, что стекла там простые, но считал, что очки придают ему более интеллектуальный вид.

— Вряд ли.

— Может быть, мысль о моей компании по дороге туда и обратно и о том, что я угощу тебя кофе с «летучим кладбищем», заставит тебя передумать?

— «Летучее кладбище» я люблю, — сказала Ева, вспомнив о пирожном с темной фруктовой начинкой. — Сегодня я готовила завтрак для нескольких очень голодных мужчин и не успела поесть сама.

— Нескольких очень голодных мужчин? — заинтересовался Эйдан. — Ты живешь в мужском гареме?

— Нет, в пансионе. И плачу за жилье тем, что помогаю по хозяйству. — Она не бравировала этим, но и не жалела себя. Шутник Эйдан впервые в жизни лишился дара речи. Однако не надолго.

— Тогда накормить тебя — это не удовольствие, а мой долг, — сказал он.

— Нэн там не будет. У нее лекция.

На его лице мелькнула досада.

— Я звал не Нэн, а тебя.

— С выздоровлением, мистер Линч! — улыбнулась Ева.

— Самое ужасное на свете — это когда тебя не понимают и неправильно истолковывают твои намерения. Ты согласна?

— Не знаю. Может быть. — Еве нравился этот высокий худощавый студент из ближайшего окружения Джека Фоли. Конечно, трепач и немного пижон, но в целом парнишка симпатичный.

Они двинулись по коридору к лестнице, которая вела в университетский кафетерий «Аннекс». Проходя мимо Дамской Читальни, Ева увидела в открытую дверь Бенни, которая сидела в одиночестве.

— Эйдан, подожди минутку. Может быть, Бенни составит нам компанию.

— Нет! Я приглашал только тебя! — взвился он.

— Боже всемогущий, «Аннекс» открыт для всех и каждого. Это ведь не романтический обед при свечах! — вспыхнула Ева.

— Я бы пригласил тебя на романтический обед, но сейчас утро.

— Не дури. Я сейчас.

Бенни витала в облаках. Ева тронула ее за плечо.

— Ох, привет, — сказала Бенни, подняв взгляд.

— Спасибо, что узнали. Позвольте представиться. Меня зовут Ева Мэлоун. Мы познакомились несколько лет назад в этом… как его… ах, да, в Нокглене!

— Не надо, Ева.

— В чем дело? Почему ты больше не хочешь со мной играть?

— Не могу сказать.

— Ты можешь сказать мне всё. — Ева опустилась на корточки.

Стоявший в коридоре Эйдан Линч громко откашлялся.

— Иди, тебя ждут.

— Говори.

— Я на диете, — прошептала Бенни.

Ева закинула голову и рассмеялась. Все присутствовавшие в комнате уставились на них. Бенни покраснела.