Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире - Робинсон Джеффри (Джефри) - Страница 41

Хотя реформы в духе CFATF происходили в то время, когда Сэндерс был вице-председателем группы и готовился занять пост ее председателя, он не видел в этом никакого противоречия. «Никакого конфликта интересов здесь нет. Взять хотя бы мое назначение на пост председателя этой организации. Оно должно сказать вам об отношении к Антигуа 30 стран, являющихся ее членами. Если бы они не были уверены в серьезности наших намерений, не думаю, что меня выбрали бы на эту должность».

Он также не считает выполнение рекомендаций FATF и CFATF простым переоформлением витрины. «Не думаю, что это замечание справедливо. Мы все полностью изменили. Сегодня вам не удастся просто так положить в банк Антигуа хотя бы доллар».

Сандерс слишком хорошо знает репутацию Антигуа — «бывшую репутацию», поправляет он, — и говорит, что ему стыдно за обвинения, выдвинутые против страны в 1996 году журналом US News and World Report. В журнале, в частности, утверждалось, что Антигуа является уникальным местом для отмывания денег, поскольку ни одна другая юрисдикция не предлагала таких благоприятных условий для грязных денег, создав практически не регулируемую банковскую индустрию, гарантирующую полную конфиденциальность и отсутствие требований к отчетности. Но Сандерс настаивает на том, что «ситуация радикально изменилась. Бизнес острова постепенно становится безупречно чистым. Я не утверждаю, что мы ответили на все вопросы, но мы стараемся, чтобы с каждым днем дела шли все лучше».

Примечательно, что офшорные компании «на предъявителя» здесь больше не продаются. Представление о том, что компания принадлежит тому, кто владеет сертификатами ее акций, уходит корнями в ту эпоху европейской истории, когда осторожность в финансовых делах считалась добродетелью. Современный финансовый мир в принципе не допускает использования акций на предъявителя. Единственной причиной приобретения офшорных компаний на предъявителя было желание сохранить в тайне факт владения международной деловой корпорацией.

Следуя тенденции, характерной для всего офшорного мира, Антигуа объявила такие корпорации незаконными. Они, кроме того, были запрещены на Багамах (где зарегистрировано приблизительно 47 тыс. международных деловых корпораций), Джерси (30 тыс.) и в Гонконге (500 тыс.). Юрисдикции, где они оставались законными по состоянию на 2003 год, включают Панаму (370 тыс.), Лихтенштейн (75 тыс.) и Люксембург (68 тыс.).

О своем намерении запретить регистрацию компаний на предъявителя объявил остров Мэн (24,3 тыс.), а Кайманы (45 тыс.) и Британские Виргинские острова (360 тыс.) нашли способ «парализовать» их. Они требуют, чтобы компании на предъявителя находились во владении зарегистрированной третьей стороны. Права собственности могут передаваться, но не тайно. Гибралтар (8300) также уступил этой тенденции, разрешив выпускать акции на предъявителя, но требуя, чтобы фактический владелец был зарегистрирован. Эти акции затем должны помещаться на хранение в банк Гибралтара. Передача собственности не может происходить без разрешения министра финансов и развития, что фактически сводит на нет все преимущества тайного владения акциями.

На Антигуа, где компании на предъявителя участвовали практически в каждом скандале, связанном с отмыванием денег на острове, любой покупатель международной деловой корпорации должен теперь зарегистрировать в соответствующем государственном органе имена и адреса фактических владельцев и директоров.

Но, как и многое другое в антигуанской истории отмывания денег, видимое не всегда совпадает с действительным.

Одна из проблем заключается в том, что 13 500 международных деловых корпораций уже зарегистрированы, так как закон потребовал, чтобы фактические владельцы и директора назвали свои имена. Все международные деловые корпорации, не выполнившие этих требований — возможно, потому, что фактический владелец не хотел, чтобы его имя стало известным, — лишились лицензий. Но в действительности число аннулированных лицензий невелико. В отношении остальных международных деловых корпораций остается лишь надеяться, что их фактические владельцы и директора сообщили свои подлинные имена. На случай, если выяснится, что зарегистрированные имена фактических владельцев и директоров корпораций окажутся ненастоящими, закон предусматривает их уголовное преследование, однако к тому времени мошенников уже будет трудно найти, и на Антигуа так никогда и не узнают, кем они были в действительности.

Иное дело банковские счета. Теперь власти Антигуа требуют, чтобы банки знали настоящие имена владельцев счетов, характер их бизнеса и источники средств. Поскольку фактические директора банков известны, то в случае, если банк не выполнит всех требований, директорам, возможно, придется нести за это ответственность. Достаточно сказать, что если раньше на острове было почти 60 банков, то сегодня осталось лишь пятнадцать.

«Их число так резко сократилось, — говорит Сандерс, — потому что некоторые из них были закрыты правительством, а многие просто не смогли выполнить новые требования, включающие физическое присутствие. Банки теперь должны иметь адрес, бухгалтерские книги и документы, находящиеся по этому адресу, там же должно находиться и их руководство. Люди, управляющие деятельностью банков, должны физически в них присутствовать».

Могут ли появиться новые Hanover или EUB? Сандерс надеется, что нет. «В любой юрисдикции возможно всякое, но если такое опять случится на Антигуа, эти люди отправятся в тюрьму».

«Это, безусловно, относится и к мистеру Куперу, — говорит он. — И к любому другому, кто действует таким же образом».

Он признает, что страна здорово запуталась, и объясняет это небрежностью властей. «Когда на Антигуа началось предоставление банковских офшорных услуг, не существовало никаких правил. Этим занимался всего один человек, представлявший собой вышестоящую власть. Люди обращались к нему, и он выдавал лицензию. Фактически он только и делал, что выдавал лицензии. И ничего не менялось, пока такие люди, как я, не заговорили о необходимости сделать так, чтобы мир забыл о заработанной нами репутации».

Проблема игорного бизнеса в Интернете, однако, до сих пор не решена. Несмотря на то что такой бизнес до сих пор остается незаконным в Соединенных Штатах и послужил причиной принятия закона, который окажет серьезное влияние на офшорные юрисдикции, предлагающие регистрацию онлайновых казино, сохраняется опасность отмывания через них грязных денег.

Здесь Сандерс придерживается стандартной точки зрения. «Наши правила в отношении азартных игр в Интернете строже, чем где-либо еще. Это факт».

Действительно, если раньше существовало более 100 зарегистрированных игорных сайтов в Интернете, действующих из Антигуа, то на середину 2003 года осталось лишь тридцать два. Однако говорить о том, что вы контролируете отрасль, которую в лучшем случае можно назвать жульнической, и действительно ее контролировать, особенно если эта отрасль существует лишь в киберпространстве, — две совершенно разные вещи. Антигуа уже убедилось в этом на примере EUB.

Сандерс, однако, имеет другую точку зрения. Он утверждает, что Антигуа заглядывает далеко вперед. «Я за то, чтобы положить конец отмыванию денег в любой существующей форме. Я за то, чтобы репутация Антигуа укрепилась. Мы счищаем с себя грязь не ради сегодняшнего дня офшорного сектора, а ради того, чем он станет в будущем».

Сколько офшорный сектор стоит сегодня, легко подсчитать. Пятнадцать банков платят Антигуа лицензионный сбор в размере 15 тыс. долларов. Это 225 тыс. долларов. 13,5 тыс. международных деловых корпораций платят по 300 долларов — это еще 4,05 млн. долларов. Увеличим эту сумму вдвое, чтобы учесть трасты, страховые компании и онлайновые игорные сайты, и получим что-то около 10 млн. долларов. Большая часть этих средств, отмечает он, расходуется на регулирование.

Так что же мы имеем? Занятость. Аренду зданий? После этого ничего не остается. Но я всегда был убежден, что можно заработать гораздо больше, если соблюдать законность. Нельзя поддерживать занятость или обеспечивать развитие вашей страны грязными деньгами. Какое-то время это может сходить с рук, может быть даже бум, но затем все это лопнет, а когда лопнет, люди окажутся без работы. Доходы исчезнут. Экономика пойдет ко дну. Ее нельзя будет поддерживать. Единственное, что можно поддерживать, — это честные, чистые трудовые деньги. И именно к этому должна идти Антигуа».