Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире - Робинсон Джеффри (Джефри) - Страница 38

Каждого откликнувшегося на объявление приглашали на ряд интервью. Создание видимости процесса отбора, длившегося несколько месяцев, усиливало желание жертвы попасть в число счастливчиков. При этом на каждой последующей встрече вопрос выдачи ссуды рассматривал все более высокопоставленный «оперативный руководитель». Предположительно собеседования проводились для того, чтобы установить потребности жертвы, определить способ доступа к имеющимся средствам и составить план выплаты гонорара. На каждом этапе жертвам говорили, что они уже практически приблизились к моменту получения капитала. Ко времени подписания контракта они были уже настолько умело обработаны, что охотно выписывали чеки для оплаты гонораров. Затем наступал следующий этап. Контрактом предусматривалось получение аккредитива или банковской гарантии — на сумму от 2 до 20 млн. долларов, — которые требовались «совету инвесторов».

Разумеется, ни один банк не гарантировал выдачу такой суммы без залога. Однако если бы у жертвы имелся залог, достаточный для ее получения, ей не пришлось бы прибегать к услугам жуликов. В результате к окончанию намеренно короткого периода времени, отведенного на получение банковской гарантии, — обычно от пяти до семи дней — жертвы были вынуждены признать, что не смогли собрать деньги. Тогда один из участников синдиката объявлял им, что они, к сожалению, нарушили контракт, и сделка аннулировалась, а уплаченный ими гонорар изымался для покрытия издержек.

Одни уходили в ярости, другие предпочитали поверить, когда им говорили, что проблему можно решить. Тогда жертву знакомили с различными «помощниками» и «андеррайтерами» — другими членами банды, которые якобы имели возможность помочь им получить необходимые гарантии. Это, разумеется, влекло за собой дополнительные авансовые платежи, обычно от 10 до 35 тыс. долларов. Когда и после этого возникали проблемы, появлялись новые помощники и андеррайтеры, также требовавшие гонораров. Самые упорные жертвы выплачивали гонорары в общей сложности шесть раз, и некоторые из них потеряли до двух миллионов долларов.

Эти деньги, в конце концов, оказались в двух подставных банках Антигуа — Caribbean American Bank (CAB) и Caribbean International Bank (CIB), созданных Купером под зонтиком AIB. Было время, когда Купер контролировал целых 16 липовых банков. История эта стала еще более интересной, когда вскоре после того, как Купер основал CAB и CIB, на сцене, желая отмыть деньги, появились российские преступники.

Чтобы обслуживать своих клиентов по «Рискованному бизнесу», Купер создавал для каждого из них подставные компании, а затем выпускал золотые карты Visa через Caribbean American Bank. Это позволяло членам преступной группы свободно пользоваться деньгами, связь с которыми невозможно было установить. Один из этих людей, тративший по 23 тыс. долларов в месяц, использовал свою золотую карту Visa для оплаты пластической операции, посещения игорных домов на Багамах и покупки белья от Victoria’s Secret. Он даже купил с ее помощью машину для женщины, с которой познакомился лишь накануне вечером на Багамах.

В марте 1998 года Большое федеральное жюри в городе Гейнсфилде, штат Флорида, выдвинуло обвинение против восьми участников «Рискованного бизнеса». Сотрудники таможни арестовали членов банды и успешно заморозили несколько счетов в Caribbean American Bank. В последней отчаянной попытке спасти свои средства один из преступников обратился за помощью к брату премьер-министра юристу Вере Бёрду-младшему. Как следует из судебных протоколов, этот человек предложил Бёрду-младшему 20% от суммы замороженных средств за содействие в их размораживании. Когда преступник был арестован, Бёрд-младший отказался от участия в сделке.

По истечении трех лет в федеральной тюрьме оказались все люди, связанные с «Рискованным бизнесом». Но не Купер. Он прекрасно себя чувствовал, находясь в полной безопасности на Антигуа. Американцы пытались добиться его выдачи, но Купер отрицал причастность к делу и сопротивлялся экстрадиции. К тому времени он уже был гражданином Антигуа, и это означало, что для того, чтобы американцы могли посадить его в отправлявшийся в США самолет, его преступления в Соединенных Штатах должны были одновременно являться преступлениями и на Антигуа. Местные адвокаты, действовавшие в интересах американцев, испробовали различные тактики, но безуспешно. Суд постановил, что в соответствии с договором об экстрадиции, подписанным с США в 1996 году, отмывание денег, в котором обвинялся Купер в Штатах, в то время, когда был послан запрос об экстрадиции, не являлось преступлением на Антигуа. Парламент Антигуа объявил отмывание денег назаконным лишь в 1998 году.

Для того чтобы подать повторный запрос об экстрадиции, американцам нужно было связать Купера с преступлением, которое бы уже было признано антигуанцами в течение определенного периода времени. Предположительно для того, чтобы помочь им в этом, в начале 2003 года директор государственного обвинения организовал передачу американцам некоторых документов и пригласил их встретиться с генеральным прокурором Антигуа для рассмотрения того, что на острове теперь стало называться «проблемой Купера».

* * *

Примерно в середине второго президентского срока Билла Клинтона начала созревать идея о необходимости введения новых правил банковского обслуживания, направленных против отмывания денег. Совет управляющих Федеральной резервной системы и Управление контролера денежного обращения пожелали, в частности, ввести более строгие требования в отношении информации о клиентах. Они попытались обязать банки ввести классификацию своих клиентов и докладывать об их подозрительных действиях. Например, сообщать в соответствующие органы, если клиент, никогда не делавший крупных вкладов или изъятий, вдруг вносит на свой счет или снимает с него большую сумму; требовать объяснений в отношении попыток переправить деньги за рубеж. Сторонники таких нововведений считали, что данные меры необходимы для недопущения грязных денег в финансовую систему США; противники же утверждали, что такие правила увеличат стоимость банковских услуг и одновременно превратят финансовые учреждения в полицейские.

В конгрессе разгорелась битва, и могущественный сенатский комитет по банковским делам, возглавляемый республиканцем из Техаса Филом Грэммом, пообещал, что не допустит принятия новых правил.

Примерно в то же время конгрессмен Джим Лич, довольно умеренный республиканец из Айовы, возглавлявший банковский комитет палаты представителей, выступил соавтором законопроекта «Стратегия борьбы с отмыванием денег и финансовыми преступлениями». Этот законопроект наделял президента широкими полномочиями в осуществлении общенациональной стратегии борьбы с отмыванием денег и связанными с ним финансовыми преступлениями. Этот законопроект был принят палатой представителей, а поскольку он был относительно мягким, его также принял сенат. Тогда Лич предложил более жесткую версию закона против отмывания денег. Он считал, что контрабанду грязных денег нужно отнести к той же категории, что и контрабанду наркотиков. В результате американские банки лишились бы возможности действовать в офшорных гаванях, важнейшим продуктом которых была тайна.

Офшорный мир не мог этого допустить. Поэтому его главный представитель в сенате Грэмм вступил на тропу войны. Не случайно он был родом из Техаса. Наиболее активные критики законодательства, предусматривающего наказание банков за работу с грязными деньгами, традиционно происходили из родного штата Джорджа У. Буша. Тамошние банки на протяжении многих лет были излюбленным местом хранения мексиканских состояний — как чистых, так и грязных. Техасские деньги и техасские избиратели не могли допустить, чтобы какой-то северянин из Айовы положил этому конец.

Конгрессмен Рон Пол, еще один республиканец из Техаса и, как и Грэмм, марионетка техасского банковского лобби, возразил оппонентам: «Это по существу силовая дипломатия ХХI столетия. Ибо ее никогда не собираются использовать против крупных торговых партнеров, ее будут применять только в отношении небольших государств».