Безумный мир - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 28

– Вы в себе уверены, да? «Грубое посягательство на свободу субъекта подлежит судебному преследованию». Так гласит закон. Откуда вы знаете, что я не причиню вам массу хлопот, когда отсюда выйду?

Линдл прошел по ковру и распахнул дверь.

– Точь-в-точь мои слова. То же самое говорил я, когда освобождали меня. То же самое говорили и сотни других. И все они, после недолгих раздумий, вернулись. Вы понимаете? Наша сила именно в том, что люди тянутся к нам сами, по осознанному велению души. Хотя вы, быть может, пока этого не понимаете. Можно привести пример: птицы одного вида сбиваются в одну стаю. Но это упрощение. В других мирах приняты термины «психогравитация» или «телесимпатия».

– Я называю это стадным инстинктом, – раздраженно произнес Армстронг. – Мне с вами не по пути. Я – волк-одиночка.

Линдл усмехнулся:

– Видите ли, главная черта нормальных – они не могут не думать. Им это нравится и не причиняет никакой боли. Они думают, думают, думают – все глубже, все настойчивей, и ничто не может их отвлечь. В конце концов, они оказываются членами «Норман-клуба». Подобное тянется к подобному – и мы с вами еще увидимся. Обязательно. – Он приглашающим жестом обвел комнату: – А пока что – получайте свою гарантированную свободу, мистер Армстронг. Свободу жить в безумном мире. – В его глазах вспыхнули странные огоньки. – Посмотрим, как вам теперь понравится этот дурдом!

Армстронг разглядывал Линдла, задумчиво и чуть раздраженно покусывая зубами нижнюю губу. Ему очень хотелось сказать кое-что не из школьной программы, но почему-то казалось, что Линдл этого не поймет. Наконец он проворчал:

– Ладно. В дурдом так в дурдом. Пойду набираться сил. Но предупреждаю, в следующий раз мы встретимся уже в другом месте. – Армстронг угрожающе взглянул на Линдла. – Берегитесь!

С этим он и вышел.

9

В офис Хансена Армстронг ворвался, распахнув дверь ногой. Мириам, с мечтательной улыбкой сидевшая за столом, вздрогнула, когда он прошагал мимо, вместо приветствия едва удостоив ее угрюмым ворчанием. С видом разъяренного носорога он прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и уставился на мрачного как туча агента недобрым взглядом.

– Отлично вы меня прикрыли! Ничего не скажешь!

Хансен слегка приподнял левую бровь, достал из ящика стола какую-то бумагу и молча швырнул ее через стол. Армстронг поднял ее и прочитал:

«Тут просто лагерь бойскаутов. Вы только без пользы потратите время. Когда понадобится помощь, я вам позвоню. Джон Дж.Армстронг».

– Подпись – ваша, – с ударением произнес Хансен. – Я сделал двойную проверку. Второй раз – у Сида в полицейском управлении. Он заявил однозначно: почерк и подпись – ваши.

– Когда и где вы ее получили?

– Через час после того, как вы вошли в здание. Я сидел в закусочной через дорогу, за четвертым столиком слева, точно там, где вы велели быть. Тот разодетый швейцар подошел прямо ко мне, протянул конверт и сказал: «Сообщение от мистера Армстронга».

– Первый раз слышу. – Армстронг с нескрываемым раздражением бросил записку обратно Хансену. Тот продолжал:

– Я прочитал и сравнил подпись с образцом, который ношу в жилетном кармане. Это ваша подпись, Сид подтвердил. Вы сами понимаете, я не настолько прост, чтобы попасться на такую удочку, но здесь все чисто. Эту записку написали вы. – Он развел руками. – Мне не оставалось ничего иного, как собрать вещички и убраться.

– Тем не менее я ее не писал.

Хансен позволил себе испустить глубокий вздох.

– Значит, чудеса в этом мире еще случаются. – Он отпихнул злополучное послание. – Предлагаю вам взять ее и пройтись по банкам. Если пятнадцать клерков подряд скажут вам, что подпись подлинная, тогда вам просто придется поверить в чудеса.

Сложив записку, Армстронг сунул ее в карман.

– Я проверю сам. Если подпись моя, значит, я писал под их гипнозом. Но как? Даже не представляю…

– О, так вы были под гипнозом?

– Они со мной не церемонились, все произошло в считанные секунды. Я свалился, как мешок с мукой. А вы сидели себе спокойно и слушали «бип-бип». Приборчик они тоже нашли. Хотя о нем знали только вы и я, и я им об этом не говорил. – Сцепив пальцы, Армстронг наклонился вперед: – Вы?

– Конечно, я! Кто же еще! Я всегда именно так и поступаю. Не отдаю долги, плюю клиентам в лицо, а свободное время трачу на поиски способов обанкротиться. – Голос стал едким. – Если уж вы умеете во сне писать письма, то, наверное, можете и отвечать на вопросы. Во сне.

– Вопросы! – У Армстронга вырвался стон. – Я ответил на миллион вопросов. – Вот видите!

– Может, я действительно слишком много говорил. Но я не знаю, что я говорил, что писал, и не знаю, как они меня заставили это сделать. – Армстронг огляделся. – Где ваш бипер?

– В сейфе. Мириам отдаст его вам, когда будете уходить. Этот будильник пищал еще четыре часа после того, как я сюда вернулся. И каждый раз он указывал в разные стороны. Последний раз сигнал пришел откуда-то из Нью-Джерси. Потом он выключился.

– Верно, они меня выпустили на той стороне Джерси-Сити.

Хансен внимательно оглядел его.

– Вас не было четыре дня. И похоже, «Норман-клуб» не пошел вам на пользу. Видок у вас тот еще.

– Да. – Армстронг некоторое время размышлял. – Как только я обрел свободу управлять своими ногами, я сразу пошел в полицию. Я нисколько не сомневался, что прижучить эту компанию будет чертовски трудно, и то, что мне сказали фараоны, не было неожиданностью. Моя тюрьма известна как клиника для невротиков, которая содержится за счет благотворительности влиятельных членов «Норман-клуба». В разное время два десятка психопатов досаждали полиции жалобами на незаконное содержание в клинике. Шестнадцать одумались сами; четверо обратились в суд и, потратив массу сил и кучу денег, проиграли дело. Умные адвокаты и честные свидетели не оставили камня на камне от их показаний. Кроме того, психи что-то лепетали насчет происков коварных марсиан, а любой судья знает, что человек, который бормочет про марсиан, – самый настоящий псих.

– Марсиане? – Брови Хансена снова поползли вверх.

– Ну да! – Армстронг разглядывал его со злобным удовлетворением. – Вы марсианин, и я марсианин, и Мириам тоже марсианка. Вы – инопланетянин, если только ваше имя не Пу Суньцзы. «Норман-клуб» может это доказать.

– Бред, – кратко ответил Хансен. Потом добавил: – Как они это докажут? С таким же успехом можно доказывать, что Солнце вращается вокруг Земли, а Земля квадратная. Зачем делать мир безумнее, чем он есть?

– В том-то и дело. Мир именно безумный. Почти все люди на Земле безумны, кроме меня.

По неподвижному лицу Хансена промелькнула неясная тень тревоги. Наклонившись вниз, он пошарил в нижнем ящике стола, извлек бутылку бурбона и протянул Армстронгу:

– Хлебните. Поможет.

– Да. Надо быть последним кретином, чтобы отказаться. – Армстронг приник губами к горлышку, потом перевел дыхание и приложился опять. Наконец он отдал бутылку Хансену. – Так вот, узнав, что я – самый что ни на есть нормальный тип, я столкнулся с сотней проблем, отсюда вытекающих. Самая важная сейчас – определить, насколько безумны вы.

– Я? – Хансен, казалось, и удивился, и огорчился одновременно. Схватив бутылку, он сделал огромный глоток. – Обычно я схожу с ума, когда меня доводят до белого каления психованные клиенты.

Проигнорировав эту шпильку, Армстронг великодушно заметил:

– Конечно, есть шанс, что вы тоже нормальный. Было бы чудесно, если б так и оказалось. Если у нас обоих достанет здравого смысла, чтобы тащить свою ношу, нам следует держаться друг за дружку среди всех этих идиотов. – Он сделал жест рукой, как бы показывая весь остальной мир.

– Что они с вами сделали? – озабоченно осведомился Хансен. – Влили под череп бутылку пива?

– Сейчас расскажу. На этот раз без дураков. Произошло вот что…

И Армстронг поведал Хансену, что с ним случилось. Это заняло почти час. К тому времени, когда он окончил свои рассказ, лицо агента выражало весьма любопытную смесь эмоций.