Защитники людей - Корнилов Антон - Страница 60

И вдруг остро вспыхивает в Олеге понимание неимоверно важного – так остро, что он задыхается даже во сне. Частицы живого, жертвуя собой, уходят в пограничный сумрак, за которым ничего, совсем ничего нет. Уходят, уступая место живому, только что рожденному, новому, тому, чего еще никогда не было, и вот теперь – благодаря их жертве – появившемуся. Они, эти частицы, – истинные и вечные защитники всех людей и всего бытия. И весь смысл бесконечно живой Вселенной полностью заключается в этой неостановимой жертве. Жертва – и есть то, что единственно осмысливает Жизнь.

Глава 2

– Помогите!..

Этот крик хлыстовым ударом выбросил его из обморочной реальности дурного сна.

Олег вскочил на ноги, качнулся, утверждая отрезвевшее сознание в действительности. Оглянулся, отметив, что две соседние койки, рвано зияющие развороченным бельем, пусты. И тут же через распахнутую дверь из коридора влетел в гостиничный номер очередной истерично подрагивающий зов:

– По-мо-ги-те!..

Не тратя времени на то, чтобы одеться, Олег выбежал в коридор, где столкнулся с Игорем и Женей, тоже полуголыми и босыми.

– С добрым утром!.. – обернулся к нему Двуха, потиравший щеку, на которой розовел рубец от складки на подушке.

– Как орет, а?.. – зевнув, высказался и Сомик. – Будто режут его… Половина пятого пополудни, – добавил он, взглянув на часы. – Поспали-то всего-ничего…

По длинному и узкому гостиничному коридору двое парней лет восемнадцати – девятнадцати в черной форме военного вида, с посипывающими на ремнях рациями, волокли расхристанного мужичонку, круглолицего, бровастого и сдобно упитанного, с первого же взгляда удивительно напоминавшего принявшего человеческий облик мультипликационного Винни-пуха.

Мужичонка, не прекращая оглашать гостиницу душераздирающими мольбами о помощи, мотал головой, брыкался, подгибал ноги, повисая в руках парней, даже пытался пинаться, – словом, энергично и недвусмысленно демонстрировал явное нежелание куда-либо перемещаться.

– На ловца и зверь, кстати… – заметил Сомик, разглядев на ременных пряжках и беретах парней эмблемы Северной Дружины. – Познакомимся?

– Непременно, – подтвердил Олег.

Вышагнув вперед, он поклонился, проговорив:

– Будь достоин!

Дружинники взглянули на него удивленно.

– Тогда я начну! – вызвался Двуха.

Выступив навстречу троице, он звонко щелкнул резинкой трусов по животу и весело провозгласил:

– Приветствую вас, товарищи дружинники! Что за шум, а драки нет?

«Винни-пух», предположив, очевидно, в Игоре потенциального спасителя, задергался с удвоенной силой:

– Помогите, ребята! Вызовите полицию! Прекратите произвол!.. Я ни в чем не виноват!..

Процессия остановилась.

– Тихо ты! – рявкнул на «винни-пуха» один из парней, подкрепив свое требование основательным подзатыльником. – Не виноват он…

– Педофила поймали, – неожиданно охотно пояснил Двухе второй дружинник. – Затащил, гад, девочку шестнадцати лет в номер к себе и весь день ее… Под вечер только уснул, наигравшись, она и сумела выбраться. Добежала до администрации, нам позвонила.

– Ни хрена себе! – веселость исчезла из голоса Двухи. А Сомик присвистнул, скривившись.

– Я не педофил никакой! – со слезами в голосе завыл мужичонка. – Не педофил я! Вранье это все! Я в командировке здесь! Проездом!..

– Вранье, значит? – зловеще спросил его дружинник, угостив еще одним подзатыльником. – А на записи не ты ли с девочкой кувыркаешься? Запись с камеры наблюдения есть! – сообщил он Двухе. – Наши уже и с охраной гостиницы связались – есть запись-то… Так что – не отвертишься уже, тварюга!..

– Ну, если так, парни… – начал было Игорь, отступая с дороги, но Женя перебил его:

– Погодите… Это что получается, тут в номерах скрытые камеры, что ли, стоят?

– А черт его знает, – пожал плечами дружинник. – Вообще не полагается, конечно. Но, выходит, есть. Не во всех, наверно…

– Да какая разница? – встрял его товарищ. – Есть, нет… Полагается, не полагается… Главное, что преступление зафиксировано.

– Какое преступление?! – выкрикнул, рванувшись, «винни-пух». – Я никакого преступления не совершал! Она сама меня сняла, кобыла толстомясая! В баре гостиничном! Несовершеннолетней что в баре делать? А?! Да и какая она шестнадцатилетняя! Ей на вид меньше двадцати и не дашь!.. Пустите меня!

– Закрой пасть! – зло посоветовал мужичонке тот дружинник, что отвешивал ему подзатыльники. – Все вы так говорите, твари: она сама виновата да зачем провоцировала… Нет, гад, попался, ответишь по полной…

– Вызовите полицию! – завопил «винни-пух» и, вдруг сморщившись, обмяк и заплакал.

– А в самом деле, – сказал Сомик. – Почему бы ментов не вызвать? Это их дело, пусть они разгребают. А вы бы проконтролировали, чтоб они не того… не спустили на тормозах…

Дружинники переглянулись.

– При чем здесь полиция? – непонимающе проговорил один них.

– Это не полиции дело, – возразил второй уже безо всякого дружелюбия по отношению к преградившим им дорогу парням. – Это наше дело, Северной Дружины. Нам подали сигнал, мы выехали.

– И куда вы его теперь? – спросил Двуха.

– К нам, в штаб, – резковато ответили ему. – Там с ним разберутся по-настоящему. Мало не покажется. Ну-ка, освободите проход, чего встали? Вы кто вообще такие? Первый раз про Северную Дружину слышите?

Игорь и Женя одновременно обернулись к Олегу.

– Я это решительно возбраняю, – негромко проговорил, обращаясь к дружинникам, Трегрей. – Вы сейчас его отпустите. А мы в свою очередь позаботимся о том, чтобы сюда прибыл наряд полиции, коему и сдадим подозреваемого.

– Отпусти, слышал? – надвинулся Двуха на ближайшего к нему дружинника.

Тот, почему-то до крайности изумившись этому требованию, открыл рот. Зато его товарищ нашелся, что сказать:

– Вы тронулись, да? – спросил он. – Мы – из Северной Дружины! – левой, свободной рукой он ткнул себя в эмблему на пряжке ремня. – Из Северной Дружины!

– Да нам в общем-то пофигу, откуда вы, – пожал плечами Двуха. – Сказано тебе – отпусти!

Дружинники снова посмотрели друг на друга. Вид у них был такой, будто они не поверили своим ушам.

– Вы это… почему? – глуповато спросил дружинник, только что интересовавшийся у ребят, в своем ли они уме.

– Хотя бы потому, что это противозаконно – то, что вы делаете, – объяснил Сомик.

– Мы здесь – закон! – выкрикнул дружинник. – Мы защищаем народ! И это наше дело.

– Почему?

– Потому что никому, кроме нас, это не нужно! Вы что, не понимаете? Про Северную Дружину правда, что ли, никогда не слышали? Вы кто такие-то, у вас спрашивают? Откуда?

– От верблюда, – коротко ответил Сомик и, обратившись к Олегу, добавил: – А вот и профессиональные защитники людей. Собственной персоной. Как тебе?

– Пока ничего определенного сказать не могу, – качнул головой Трегрей. – Отпустите сюминут этого человека! – потребовал он у дружинников. – И дайте знать вашему предводителю, что с ним желают говорить!

– Ну это уж вообще ни в какие ворота… – выдохнул дружинник. – Пускай!

Они и вправду отпустили мужичонку, который тут же проворно отполз к стенке и замер там, закрыв голову руками.

– Правильно! – похвалил Двуха. – Все, парни, свободны. А этот типок с нами покамест побудет…

Он шагнул в образовавшийся прогал между парнями – к «винни-пуху» и даже вытянул заранее руку, видимо, чтобы взять его за шиворот и поставить на ноги.

Оба дружинника кинулись на Игоря одновременно. Ему сразу удалось высвободить заломленную было руку – и спустя мгновение он перешел в контратаку. Схватка оказалась молниеносной: три тела сшиблись и тут же разлетелись в разные стороны.

Никто из участников схватки не получил повреждений. Шквал ударов, который Двуха обрушил на парней в черном, был блокирован с такой четкостью, что ни один не достиг цели.

Отскочив от противников, Двуха недоуменно осмотрел собственные кулаки. При этом выражение лица у него было, как у автоматчика, который вдруг обнаружил, что расстрелянный им рожок был укомплектован холостыми патронами.