Защитники людей - Корнилов Антон - Страница 27

На широкий округлый балкон громадного особняка вышел человек в белом костюме. Был этот человек высок ростом, могуч и кряжист. Яркий свет надомных фонарей в декоративной чугунной оплетке серебрил седой «ежик» на крутолобой голове и молочного цвета длинные усы, спускающиеся к подбородку.

Семь лет прошло с того дня, как капрал разведроты девятого штурмового императорского полка Ион Робуст появился в этом мире. И время нисколько не изменило его облика.

Лежащий под балконом фруктовый сад, исчерченный аккуратными дорожками, звенел и бряцал залихватскими руладами небольшого духового оркестра, разместившегося на высокой эстраде, полуприкрытой козырьком в виде ракушечной створки. Гости особняка, разряженные мужчины и женщины, неспешно беседуя, прохаживались по садовым дорожкам. Одинаковыми ящерицами проворно сновали между гостями официанты, балансируя на бегу подносами с фужерами шампанского, развевая за собою хвосты фрачных фалд. Вот один из официантов толкнул случайно плечом лысого дядю в бирюзового цвета пиджачной паре. Дядя деловито придержал обидчика за воротник. Затем, сановито хмурясь, опорожнил один за другим всю дюжину фужеров с подноса, вылив их на покорно склоненную голову.

«Сливки общества… – облокотившись локтями на балконные перила, неприязненно подумал про гостей Ион. – Первые лица города и области…»

Где-то там, в саду, прогуливалась в почтительно фрейлинском окружении многочисленных подружек и супруга Иона: двадцатипятилетняя когда-то мисс, а последние четыре года – неизменная миссис Саратовского края.

У серьезного и уважаемого человека обязательно должна быть соответствующая его статусу жена – отвечающая всем местным критериям красоты и младше своего супруга по меньшей мере вдвое. Таковы были правила этого мира. Коим правилам необходимо было следовать безоговорочно.

Появление на балконе Иона гости заметили скоро.

Лысый дядя, искупавший официанта в хозяйском шампанском, задрал голову, приветственно взмахнул фужером и, напрягшись до багровости на щеках, прокричал:

– Поздравляю с наследником вас, Иван Иванович!

– Пусть богатырем растет, таким же, как вы! – немедленно поддержал дядю остановившаяся рядом с ним пара.

– И вам здоровья на сто лет, Иван Иванович! – выкрикнул еще кто-то.

Ион поднял руку, несколько раз кивнув в произвольных направлениях.

Оркестр догадливо урезал громкость.

Каждый гость, ощутивший себя в зоне видимости хозяина особняка, счел своим долгом немедленно провозгласить поздравление или комплимент. Пуще всех прочих старался лысый дядя в бирюзовом костюме.

– Деток вам побольше, Иван Иванович! – надрывался он. – Процветания в делах! Чтоб врагам вашим, Иван Иванович, счастья не было вовек! Чтоб передохли они все до одного. А вы, Иван Иванович, как летали соколом, так и летайте!..

– Тарасенко-то во как разоряется… – раздался позади Иона негромкий голос. – Глядите, сейчас из штанов выпрыгнет…

– Еще бы ему не стараться, – не оборачиваясь, произнес Ион. И махнул пытливо глядящему на него дирижеру оркестра: мол, продолжайте…

Взбурлила снова музыка. Ион отступил от перил вглубь балкона.

– Эт точно, – усмехнулся Саня Фриц. – Сколько лямов долга на нем висит-то? А отдать нечем. Резину тянет, гад. А куда денешься? Двоюродный братец супруги вашей все-таки. Свой человек, то есть…

– Да какой он, к дьяволу, свой… – сквозь зубы буркнул Ион, брезгливо оглянувшись на лысого Тарасенку, который, до сих пор не угомонившись, все перекрикивал оркестр, добросовестно озвучивая заранее затверженные здравицы.

Ион развернулся к Фрицу.

– Ну как… Член семьи же… – несколько озадаченно проговорил тот, потирая левой рукой выбритый подбородок.

На правой же руке Сани глухо темнела кожаная перчатка, под которой ясно угадывалась неподвижная твердость протеза. Фриц хотел было добавить еще кое-что, но не стал.

Неладное что-то творилось с его хозяином. Мрачен последнее был хозяин и малоразговорчив.

Казалось бы, откуда взяться какой бы то ни было меланхолии? Всемогущий фарт вел Ивана Ивановича Ломового, известного также как Капрал, по жизни. С тех пор, как он завалил Жида и Батыя, выбившись тем самым в авторитеты, о нем легенды слагать начали. И вот уже седьмой год легенды обрастают подробностями, становясь все красочнее и невероятнее; рождаются и множатся новые слухи, постепенно тоже застывая в предания…

Да… первые два года хозяину, конечно, туговато пришлось. Воровской сходняк, само собой, не собирался мириться с каким-то невесть откуда выпрыгнувшим зеленым мусором, самолично воздвигшим себя в ранг положенца. Как пророчески стонал тогда у не остывшего еще тела Батыя областной прокурор: кровь полилась рекой… А тут еще и менты забухтели – кому понравится, когда на улицах города с утра до утра пальба идет, как в каком-нибудь Чикаго?

Ничего, прорвались… Капрал – он на то и капрал, чтобы бойцами прямо в огненном грохоте боя руководить.

А вскоре и времена утихли, посмирнели. Одним из первых уловил Капрал ветер перемен, одним из первых поспешил перековаться из теневого воротилы во вполне легального бизнесмена. А из вполне легального бизнесмена – в полноправного представителя заметно уже построжевшей власти. Депутатом областной думы стал.

Теперь пришла пора хозяину на новый уровень выходить. Тесен стал провинциальный город Капралу, надо уже в Москву подаваться. Вот бабок еще подобьет немного – и вперед. Всего-то ничего осталось собрать…

Все же отлично у человека, чего он вдруг захандрил? Дела идут в гору, жена-красавица, двух дочек родила, сейчас вот сына принесла, крестины ему справляют всем миром. А хозяину будто и не в радость все.

Вот Витька Комаров, тоже депутат местной думы, – так тот, когда сына своего крестил, пьяный на машине по городу разъезжал да на радостях из окошка прохожих деньгами осыпал. А что? Имеет право человек. Накатил пузыречек, стукнула ему в темечко идея, и дал он распоряжение кому-то из своих людей скатнуться в его же собственный, Витьки Комарова, банк за парой мешков мелких купюр. Говорят, бабла, которое он раскидал, на покупку неплохой квартиры хватило бы. Молодец мужик! И причуду справил, и явку на очередных выборах себе обеспечил нехилую…

– Послушай, Фриц, – обратился вдруг к Сане хозяин. – А ты зачем живешь?

Нездешний говорок хозяина давно уже пообтесался, стала речь у него, как у всех. Только сохранил Капрал манеру говорить чересчур отчетливо, нажимая на каждый слог, как на упругую клавишу превосходно работающей печатной машинки.

– А? – вздрогнул от неожиданности Саня.

– Зачем ты живешь, говорю? – повторил Ион.

– Ну как… – пожал плечами Фриц. – Затем же, зачем и все. Чтоб семья там, дом, – чтоб все, как у людей. Чтоб детей содержать достойно, когда пойдут, устроить их нормально в жизни… Чтоб как у вас все было, – не удержался польстить он, – дом большой, состояние, положение, семья крепкая… Слушайте, мне тут недавно анекдот свежий рассказали. Сидят два депутата в шикарном ресторане, пьют коллекционный коньяк, курят сигары, беседуют. Один говорит: «Вот, братан, всего мы добились. Особняки у нас, счета в Швейцарии, автопарки, заводы… Теперь пора и о людях подумать…» А второй ему отвечает: «Точно-точно! Давно пора! Нам бы людишек душ по полтораста хотя бы…» А?

Фриц расхохотался. Но так как Ион веселья не поддержал, быстро угомонился.

– Так вот, о чем я?.. – заговорил Саня. – Достаток надо иметь – вот о чем. Это же и есть счастье, разве нет?

– Нет, – поморщился Ион. – Не так я сформулировал. Во имя чего ты живешь?

– Да во имя того же самого, – не понял разницы Саня. – Чтоб семья, дом… дети…

Хозяин молчал, ворочая седыми бровями. Фриц тоже заткнулся, не стал распространять мысль. Однако решил потрафить настроению Капрала и, глубокомысленно вздохнув, сам задал вопрос:

– А вы, Иван Иванович, во имя чего живете?

– Я?.. – рассеянно переспросил Капрал. И вдруг, оживившись, прищурился на Фрица. – Я-то? А во имя Долга, Чести и Совести.