Брат Посвященный - Рассел Шон - Страница 66

Хадзивара презрительно фыркнул.

— Это долго не продлится. Дом Хадзивара одержит победу!

— Нисколько не сомневаюсь, ваша светлость. Сведения, которые князь Сёнто рассчитывал передать вам, скорее всего не повлияют на исход событий, — пожал плечами генерал.

— Мне не хочется обижать великого князя, — горячо воскликнул Хадзивара, — и если он счел нужным передать с вами свой добрый совет, я обязательно к нему прислушаюсь.

Ходзё умолк и погрузился в задумчивость.

— Это больше, чем добрый совет, князь Хадзивара. Острый ум князя Сёнто может вам очень пригодиться.

Хадзивара весь превратился во внимание.

— О да. Сёнто славятся своей мудростью. Я буду счастлив выслушать мнение князя Сёнто Мотору.

Генерал рассеянно смахнул со стола капельку чая.

— Если вам станет известен день, когда Бутто Дзёда поедет осматривать свои оборонительные линии, расположенные перед вашими фортификациями на территории Бутто, сочтете ли вы такую информацию полезной?

— Безусловно. Вы знаете, когда это произойдет?

— Узнаем, князь Хадзивара, узнаем. — Генерал пристально посмотрел на собеседника.

— Понимаю.

Оба помолчали, надеясь, что первым заговорит другой. Наконец генерал Ходзё Масакада нарушил тишину.

— Мне кажется, вам стоит обдумать, насколько полезна подобная информация, ваша светлость, — с улыбкой произнес генерал и откинулся назад. В следующее мгновение он начал осматриваться по сторонам, будто искал своего телохранителя.

— Информация также будет включать данные о численности войска Бутто и точное число его личных охранников?

— Само собой.

— Гм… — Хадзивара погрузился в задумчивость.

Ходзё прервал его размышления.

— Это ведь очень ценные сведения, не так ли? — с легким нажимом сказал он.

— Возможно, генерал, возможно.

— Кое-кто не пожалел бы денег за них.

Князь словно встряхнулся.

— Да, если бы сведения подтвердились.

— Надеюсь, информация, исходящая от князя Сёнто, не вызовет у вас подозрений?

— Конечно, нет. Но за время между ее получением и началом действий многое может измениться.

— А, вот вы о чем. Тогда для обеих сторон наилучшим выходом будут взаимные гарантии, которые исключат всякие недоразумения.

— Что вы имеете в виду, генерал?

— Половину нашего флота вы пропустите через шлюзы по получении сведений, а вторая половина пройдет через них после захвата Бутто Дзёды, если только он не сбежит по недосмотру ваших солдат.

— Ясно. — Князь потер лоб. — Для пущей уверенности князь Сёнто не должен покидать ущелье Дендзи до тех пор, пока с Бутто Дзёдой не будет покончено.

— С самого начала так и предполагалось. Отряд князя, естественно, останется вместе с ним.

— Естественно.

— За исключением тех солдат, которые пойдут с вами в бой против Бутто и выступят в роли вашей личной охраны.

Князь изумленно уставился на Ходзё Масакаду.

— Это невозможно, генерал! У меня есть собственные телохранители, я никуда не выхожу без них.

Генерал Ходзё сложил ладони и кончиками пальцев коснулся подбородка.

— Я вижу, вы колеблетесь, князь Хадзивара, но все же советую вам подумать над нашим предложением. Для вас оно может обернуться большой выгодой. При дворе ваше имя снова станут произносить с должным уважением, а вы избавитесь от старой занозы. Поговорите с советниками, с членами вашей семьи. Только не затягивайте с решением, князь, иначе шанс будет упущен. — Генерал выразительно развел руками — пустыми руками — перед Хадзиварой.

22

Ночь, когда в небе только что взошла новая луна, выдалась неблагоприятной. Холодный ветер, предвестник зимы, задувал в ущелье Дендзи с севера. Суйюн крепко держался за снасти джонки и не обращал на яростные порывы ветра никакого внимания. Веревки впивались ему в кожу, несмотря на полоски ткани, которыми он обмотал руки и ноги.

Лодка качалась в темноте, и ветра, дующие из-за высоких гранитных скал, швыряли ее на волнах, как игрушку. Где-то поблизости, скрытые ночным мраком, стояли утесы, и слепая сила несла джонку прямо на них. Дозорные на носу лодки встревоженно перешептывались, но их голоса тонули во тьме. Хорошо хоть, что голос Бога Ветра заглушает все звуки, и стражники Хадзивары ничего не услышат.

Джонку подбросило на волнах, и Суйюн еще крепче ухватился за тросы. Внизу, в сплошной черноте, ждал князь Комавара, который, конечно, испытывал те же трудности и те же опасения. Дождь, думал Суйюн, пойдет ли дождь? Единственное, что полностью разрушит их планы и из-за чего князь Сёнто останется в западне, устроенной двумя враждующими кланами. Очередной порыв ледяного ветра, казалось, обрушился на судно прямо сверху. Лодка задрожала, как осенний лист, потом вихрь взмыл над мачтами и исчез в вышине.

Суйюн вгляделся в ночь, надеясь, что глаза его не обманывают. Там впереди, по правому борту, что-то мелькнуло — или ему лишь померещилось? Ветер протяжно завывал в скалах, будто злой дух, стенающий над головой. Этот звук… Должно быть, они подошли уже близко. Да! Монах вытянул ногу и нащупал ею холодную ладонь Комавары. Молодой князь понял его знак; Суйюн почувствовал, как северянин поднялся на одну ступеньку вверх.

Монах вспомнил, какое недоверие вызывал его план у генералов Сёнто, и засомневался, не совершил ли глупость, предложив свою идею. Каменные стены становились все ближе, хотя судить об этом в темноте было трудно — черные скалы высились на черном фоне.

Инициат начал осторожно взбираться по веревочной лестнице, стараясь не разжимать рук. С каждой перекладиной качка ощущалась все сильнее. Суйюн знал, что на самом верху мачта будет описывать в воздухе резкие дуги. Судно легло на левый борт, и у матросов появилась надежда, что лодка мягко подплывет к скале, а не налетит на нее с размаха. Парные весла несли джонку вперед, а скрип парусов наконец-то прекратился. Почувствовав, что Комавара остановился у него под ногами, Суйюн поднялся еще немного. Князь силен, думал монах, но у него нет такой подготовки, как у ботаистов. В детстве его не заставляли лазать по утесам, чтобы научиться подавлять страх и концентрировать волю.

Теперь уже ошибки быть не могло: скалы находились совсем близко, хотя точное расстояние по-прежнему оставалось неопределенным. Суйюн поднял голову и начал всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть контуры огромного изваяния. Осматривая статую Любовников днем, он заметил, что у подножия рельефа есть что-то вроде выступа. Начинать подъем ему и Комаваре придется именно оттуда. В темноте Суйюн ощущал присутствие матросов, готовых выполнить его приказания.

Налетевший порыв ветра чуть ослабил колебания судна, и Суйюн использовал драгоценные секунды, чтобы взобраться на верх мачты. Теперь он был высоко над волнами — расстояние до воды по меньшей мере в десять раз превышало человеческий рост, и качка была ужасной. Обхватив мачту руками, Суйюн прижался к ней; дерево холодило кожу его лица. Все это время монах ожидал, что шквал принесет с собой капли дождя.

Теперь они находились параллельно скале. Рулевой — лучший во флоте Сёнто — подвел джонку еще немного поближе. Волны на озере были не сильными, однако ветры, дующие со всех сторон, сводили на нет попытки привести судно в равновесие.

Суйюн вглядывался во мрак: где-то здесь должен быть выступ.

— Планширь уже почти скребет о камень, брат, — снизу, из темноты донесся шепот Комавары, заглушаемый ветром.

Пора, решил Суйюн. Словно прочитав его мысли, матросы начали травить канаты, закрепленные на топе мачты. Перекладина мачты, прочно удерживаемая вантами, накренилась к скале. «Должно получиться, если только нас не выбросит на камни», — подумал Суйюн.

Он оперся ногой о мачту и повернулся лицом туда, где, по его расчетам, были скалы. Затем еще раз поднял руку и потрогал скрученную в кольцо веревку, проверяя, не зацепится ли она обо что-нибудь во время его прыжка.