Брат Посвященный - Рассел Шон - Страница 19

За двести лет, в течение которых развилась и стала процветать морская торговля, род Комавара медленно угасал, как и все подобные им кланы, цеплявшиеся за вчерашний день. Комавара-старший понимал, что ведет дела неправильно, и незадолго до смерти продал часть феодального владения, чтобы обеспечить своему наследнику капитал для начала торговли. Сия большая для старого князя жертва тем не менее избавила его сына от позорной необходимости расставаться с фамильными владениями.

Практически вся родовая аристократия занялась ведением торговли, однако старые кланы не желали расставаться со своими ленными владениями, потому что потеря земель для феодального князя означала превращение в простого торговца. Прошлая эпоха минула навсегда, но обычаи не изменились — купцов и торговцев по традиции презирали. Это, конечно, не мешало большинству сеньоров иметь в подчинении собственных вассальных купцов, чье положение и доходы были значительно выше, чем у других вассалов. Иногда в кланах со слабой верхушкой вассальные торговцы приобретали немалое влияние — некоторые начинали торговать от своего имени и даже выкупали свободу у сеньоров. Последнее было новшеством — ранее выкуп свободы считался незаконным, и кое-кто полагал, что эту практику следует запретить и в будущем.

— Князь Комавара, завтра приезжает мой вассальный купец Танака, а с ним и мой новый духовный наставник. Танака — не последний человек в торговом мире, и я думаю, что наши Дома могли бы вступить в совместное дело, которое обернется для нас хорошей прибылью. Приглашаю вас отобедать с нами, если, конечно, у вас нет иных намерений.

— Почту за честь, князь Сёнто. — На лице Комавары отразилось радостное удивление.

Со временем он всему научится, про себя решил Сёнто.

— Замечательно. А теперь пойдемте, я познакомлю вас с госпожой Окарой и моей дочерью, княжной Нисимой.

В бледном свете луны они нашли дам в компании Кицуры — все пили вино и хихикали. Завидев приближающихся мужчин, Кицура принялась яростно обмахиваться веером, как будто это могло остудить ее раскрасневшееся личико.

— Позвольте представить вам моего друга из провинции Сэй, князя Комавару, — сказал Сёнто, отрекомендовав молодого человека с большей важностью, чем тому полагалось бы по возрасту и сану.

— А мы гадали, куда вы подевались, дядя. По правде сказать, мы так увлеклись предположениями, что позабыли про все на свете, — поддразнила Нисима, потягивая вино. Кицура прикрыла рот веером.

— Охотно верю, — отозвался Сёнто. — Князь Комавара просветил меня касательно нынешнего состояния дел в Сэй и дал некоторые советы.

Кицура приняла серьезный вид и пристально посмотрела на спутника Сёнто.

— В делах государственной важности князь Сёнто разбирается как никто другой. Должно быть, вы мудры не по годам, князь Комавара, если позволяете себе «просвещать» его. — Девушка улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой.

«Ну же, будь находчив, — мысленно подбодрил Комавару Сёнто, — иначе она тут же запишет тебя в простаки. Такой женщине нет необходимости скрывать свое мнение».

Комавара пожал плечами.

— С мастером ги-и садятся играть не для того, чтобы превзойти его; достаточно смотреть на доску и учиться у наставника, госпожа Кицура. Я лишь осмелился изложить князю Сёнто некоторые сведения, известные мне доподлинно. Князь сам сделает из них выводы, которые, безусловно, будут весьма ценными.

Княжна Кицура скептически подняла прекрасные брови.

— Что привело вас в столицу? — любезно осведомилась госпожа Окара, неожиданно сменив тему — очевидно, не одобряя поведения Кицуры.

Сёнто улыбнулся. Спасибо, Ока-сум. Он не хотел обижать Комавару. Сейчас ему нужна любая возможная поддержка в Сэй. Кто знает, возможно, даже этот мальчик сыграет важную роль. Только глупец без нужды отвергает помощь союзника, пусть и не самого сильного.

Слуги подали еще вина, и беседа возобновилась с прежним оживлением. Оказалось, что князь Комавара умеет отстаивать свое мнение в разговоре, подкрепляя его и знаниями, и остроумием, отчего у Нисимы появилась надежда, что светское общество в Сэй не такое скучное, как она предполагала. Девушка никогда не бывала в других провинциях и, как большинство жителей столицы, полагала, что даже самые богатые князья, живущие в отдаленных уголках страны, — страшные провинциалы.

В свою очередь, обитатели приграничных областей, особенно северных, где постоянно велась война с варварами, считали, что внутренние провинции населены изнеженными слабаками. К вящему удовлетворению северян, история отчасти это подтверждала. Почти все императорские династии, правившие в течение долгого времени, были основаны уроженцами дальних провинций. При этом обычно вспоминали династию Ханама, основатели которой происходили из западной провинции Чу, где их род не один десяток лет обладал немалой властью.

Ленное владение Сёнто лежало на границе «цивилизованных» внутренних провинций и тянулось вдоль центрального морского побережья. Права Сёнто на эту территорию признавались соседями как с севера, так и с юга, для чего он приложил немало усилий. Это был отличный феод — среднего размера, в умеренном климатическом поясе империи. Земля здесь славилась исключительным плодородием, а защита границ не требовала большого труда — благодаря горам с одной стороны и реке Фуга с другой. Клан Сёнто многие века процветал на этих землях, а главный город феода слыл центром культуры и просвещения.

Беседу прервало появление придворного из свиты императора. С низким поклоном он обратился к Сёнто:

— Его величество спрашивает, не соблаговолите ли вы пожаловать к нему — приглашение касается всех вас.

— Непременно, — ответил Сёнто. — Когда мы можем это сделать?

— Он желает видеть вас немедленно, ваша светлость.

— Разумеется. Передайте императору, что своей просьбой он оказал нам честь.

Придворный кивнул и стал пробираться сквозь толпу. Князь Сёнто и четверо остальных двинулись вслед за ним.

«Я нужен ему, — размышлял Сёнто, — и он это знает». Положив ладонь на непривычный еще эфес, Сёнто попробовал вытащить меч из ножен, чтобы проверить, насколько туго он входит и выходит. Клинок скользнул с легкостью.

Они присоединились к гостям, окружившим возвышение, на котором сидел император. Сын Неба приветливо беседовал с мужчиной и женщиной, преклонившими перед ним колена. Придворные внимательно слушали разговор, в нужных местах вежливо смеялись или кивали, выражая молчаливое согласие, точно зная, какой реакции ждет монарх — остроте восприятия их научили долгие годы, проведенные у трона повелителя. Император указал на гостевую циновку у своих ног и кивнул Сёнто и его спутникам. Они опустились на колени и коснулись лбом циновки.

— Рад, что вы отозвались на мое приглашение так быстро, — произнес император и, прежде чем кто-либо успел ответить, жестом показал на возвышение. — Князь Сёнто, госпожа Окара, присоединяйтесь ко мне. Надо уступить место этим прекрасным юным исполнительницам и их спутнику.

Вновь последовали поклоны и обмен любезностями — посадив Сёнто и Окару на один уровень с собой, император оказал им неслыханный почет.

Слуги поспешно принесли гостям расшитые шелковые подушки.

— Госпожа Окара, надеюсь, вы сочли сегодняшнее представление достойной интерпретацией ваших работ?

— Более чем достойной, ваше величество, я бы сказала, вдохновляющей. Я не заслуживаю подобной чести.

— Оценивать свою работу должен не художник, это занятие для нас, наделенных гораздо меньшими талантами. Не так ли, князь Сёнто?

— Дарование находит воплощение в мириадах форм, ваше величество. Полагаю, чтобы распознать настоящее искусство, тоже требуется особый талант.

— Видите, госпожа Окара, такова роль всех Сёнто — наставлять Ямаку в том, что касается искусства. Не возражайте, князь. Ваш отец однажды преподал мне незабываемый урок поэзии, а теперь его сын учит меня, как оценивать великие произведения. Мой вам поклон, князь Сёнто. Вы правы — чтобы разбираться в искусстве, нужен талант. Наверное, для блага империи мне следует создать канцелярию Эстетических Суждений во главе с князем Сёнто.