Сказки Западной Африки. Живой огонь - Автор неизвестен - Страница 2

Принято полагать, что миф эволюционирует в сказку, теряя свою сакральную подоплеку. Однако предпосылка мифа — вера в его подлинность. «Так было до нас. Все, о чем я поведаю, — правда», — утверждал рассказчик мифа. Сказочник же мог предварить свою историю зачином: «Мы не настаиваем на том, что все нами рассказанное, — истина». Именно так начинаются многие сказки народа ашанти, живущего на территории современной Ганы. Однако не все так просто. Взаимосвязи мифа и сказки гораздо сложнее, неопределеннее. Подчас довольно трудно провести отчетливую грань между этими фольклорными жанрами. Во многих сказках, как и в мифах, действие отнесено к особому доисторическому времени, когда мир был молод и еще не освоен людьми. В таких сказках силен этиологический (объяснительный) элемент, характерный именно для мифологических сюжетов. Из них можно узнать о происхождении земли, неба, гор, рек, людей и животных и т. д. А то вдруг в мифе демиургом (созидателем) выступает какое-либо животное, например, хамелеон («Сошествие с небес»), частый персонаж анималистических сказок, или появляется морализаторская концовка, более привычная также в сказке («Шанго и снадобье Эшу»). Подобная размытость жанровых границ свойственна африканскому фольклору. Отмечены случаи, когда то же самое сказание воспринимается одним племенем в качестве мифа, а соседним — как сказка.

Объяснить это можно тем, что до недавних пор многие африканские народы находились на приблизительно одинаковом уровне социально-экономического развития, они переживали процесс разложения родоплеменных структур и перехода к классовому обществу. Архаичное сознание (мифологический взгляд на действительность — главная его черта) определяло их духовное бытие. В устном народном творчестве не прекращалось создание новых мифов, но сказки уже существовали, и существовали давно. Таким образом, оба жанра развивались параллельно, проникали друг в друга, принимали гибридные формы. Отсюда — мифологическая сказка. Сборник «Сказки Западной Африки», который читатель держит в руках, отразил это явление: в разделе «Как зажглись звезды» собраны образцы фольклора, представляющие собой своеобразный сплав мифа и сказки. Их названия говорят сами за себя. В этих сказаниях объясняются различные явления природы. В них отражено представление первобытного человека о вселенной, ее устройстве.

В других трех разделах книги сосредоточены типичные сказочные произведения (хотя придирчивый фольклористский анализ, возможно, и в некоторых из них выявил бы мифологические заимствования). Они сгруппированы по тематическому принципу: в разделе «Живой огонь» — волшебные сказки, в разделе «Самое главное» — бытовые и в разделе «Крокодилова родня» — анималистические. Следует, однако, сказать, что такое деление является в значительной мере условным. В волшебных сказках есть элементы анималистических и бытовых, животные, наряду с людьми, выступают героями бытовых сюжетов и т. д.

По сравнению с фольклором европейских и ряда азиатских народов в Африке в силу ряда причин жанр волшебной сказки не столь развит. Но они существуют и достаточно полно представлены в сборнике. Нередко в африканском фольклоре по-своему разрабатываются сказочные мотивы, хорошо известные народам других континентов. Например, в сказке «Город, где чинят людей» гиена, подбирающаяся к жертве, прибегает к той же хитрости, что и волк в русской сказке: просит кузнеца выковать ей тоненький голос. Реминисценции о царевне-лягушке возникают при чтении сказки «Охотник и лань». Правда, русская волшебная сказка гораздо сложнее, повествование о заколдованной красавице в зверином обличий — многопланово, раскрывается по нескольким сюжетным линиям. То же можно отметить при сопоставлении сказок «К чему приводит зависть» и «Морозко», в основу которых положена идентичная ситуация: кто много просит — мало получит.

Реалии повседневной жизни африканских народов хорошо отражены в бытовых сюжетах, многие из которых напоминают соответствующие образцы фольклора других народов. Типичная тема о плутовстве разрабатывается, например, в сказке «Незадачливые воры», нравственные принципы утверждаются в таких сказках, как «Неверная жена и ее дружки», «Почему девушка должна быть женой тому, за кого ее выдали». Некоторые образцы бытовой сказки тесно смыкаются с анималистической.

Истории о животных составляют основу сказочного репертуара африканцев.

Их главным персонажем выступает какой-либо зверь-трикстер. Трикстер — это плут, забавник, находчивое и проказливое существо, одурачивающее тех, кто пытается перехитрить его, и выходящее невредимым из разного рода переделок. Естественно, такому персонажу приписываются острый ум, смекалка, оптимизм. Как правило, внешне трикстер неказист.

Он мал ростом, уступает своим противникам в физической силе. Казалось бы, он неминуемо должен погибнуть. Но нет, благодаря находчивости и жизнерадостному характеру он преодолевает все опасности. Подобный образ всегда романтичен, с ним связана надежда на то, что с малыми силами, но большим разумом можно победить враждебную природу.

В сказках трикстеру противостоит персонаж, которого можно назвать антигероем. Он носитель злого начала, вечно строит козни, пытаясь навредить другим, и — таков закон жанра — всегда попадает впросак. В фольклоре западноафриканцев, особенно жителей Сенегала, антиподом зайца Лёка является гиена Буки («Буки в раю зверей», «Говорящее дерево» и др.). Какие только несчастья не обрушиваются на ее голову! Но уроки не идут ей впрок. Потерпев одну неудачу, она замышляет новую пакость, за которую опять-таки будет наказана. Соперничество зайца и гиены — сказочное воплощение идеи о непрекращающемся противоборстве добра и зла. Этот извечный жизненный конфликт сказка разрешает гуманистически: добро в ней непременно торжествует. В предлагаемый вниманию читателя сборник вошли сказки сенегальцев и нигерийцев, гвинейцев и ганцев, жителей Мали, Бенина и ряда других стран, объединенных условным географическим названием Западная Африка. Культуры этих народов ярко специфичны и сильно отличаются в деталях друг от друга. Но следует учитывать, что все они — порождение определенной культурной среды, традиций, опыта.

Поэтому одни и те же персонажи могут наделяться различными чертами характера, трактовка их образов от сказки к сказке не совпадает. В наиболее древних фольклорных образцах животные-герои копируют поведение и обычаи человека, они антропоморфны. За конкретным животным еще не закреплен определенный набор характерных качеств, нет жесткой модели поведения. Скажем, заяц не всегда умен и добродушен, а гиена — глупа и жадна («Лев — царь зверей, но не людей» или «Двадцатипятилетний сильнее всех»). Эти качества закрепляются за ними в более поздних, жанрово оформившихся сказаниях. В цикле о Лёке и Буки образы зверей уже каноничны.

В период крушения колониализма реабилитация народной культуры, борьба за признание ее самобытности вопреки расистским утверждениям о безнадежном «варварстве» африканских народов становится фактором духовного раскрепощения, способствует сохранению и приумножению традиционных духовных ценностей, развитию современных национальных культур. Вот почему собиранию и изучению фольклора в странах Африки придается большое значение. В этой работе принимают участие как профессиональные ученые, так и энтузиасты, любящие родную старину. Часть материалов сборника «Сказки Западной Африки» почерпнута из книг африканских деятелей культуры. На русском языке ранее публиковались сказки народа волоф в обработке сенегальского писателя Бираго Диопа. Новинкой для советского читателя явятся сказки кочевого народа фулани, записанные Малму Амаду. Со сказками восточнонигерийских игбо нас знакомят литераторы Ремс Нха Умеасиегбу и Уче Океке. Значительная заслуга в изучении африканского фольклора принадлежит таким специалистам, как француз Андре Террис, англичанка Алте Айблоу, американцы Поль Радин, Гарольд Курлендер. Их работы, например, фундаментальный труд Курлендера «Сокровища африканского фольклора», являются авторитетными источниками. Активно ведется изучение африканского фольклора в нашей стране. Публикуются многочисленные теоретические исследования.