Пропавшая буква - Раскатов Михаил Евсеевич - Страница 16

Так как Ёжик, начав расширять люк, загородил собой солнечный свет, выжигать буквы с помощью увеличительного стекла стало невозможно. Решили, что Саша вырежет письмо на дереве перочинным ножом, а Алеша напишет на бумаге протест Пара Графу.

Саша выбрал толстый сук, очистил его от веток и медленно кончиком ножа стал вырезать цифры:

что означало:

Саша даже вспотел от напряжения.

— Послуай, — сказал он Алеше. — Пока там будут разбирать цифры, пройдет много времени. Может, сразу вырезать буквы, а? Все равно Пара Граф письма не увидит — ведь он не выходит на свежий воздух.

— По-моему, можно.

Нелегкая это работа — вырезать буквы на дереве! Вот когда вспомнил Саша палочки и кружочки, которые еще совсем недавно он так не любил! Эх, дали бы ему сейчас письменный стол, тетрадку с линейками и хорошую ручку!.. Но в подземелье ничего этого не было. Были только дерево и ножик. И Саша продолжал терпеливо работать:

МЫ В ПЛЕНУ У БУКВОЕДОВ ОНИ БОЯТСЯ СВЕЖЕГО ВОЗДУХА НА ПОМОЩЬ СПЕ…

— Ой, что это? — застонала буква Ш. — Мне показалось, что до меня кто-то дотронулся!..

Саша хотел написать слово “спешите”, но буква Ш никак не выходила. Она получалась такой кривой, что совсем не была похожа на себя. Ее можно было принять за букву Т, за букву И и даже за букву Ю… Саша несколько раз состругивал ножом это место и начинал вырезать букву Ш сначала.

Со лба у него катился пот, рубашка давно прилипла к спине, но письмо надо было закончить и как можно скорее.

Наконец, после долгих усилий, буква Ш получилась. Правда, кривая, некрасивая, но все-таки это была она!

— ЗДЕСЬ, — продолжал вырезать Саша, — БУКВА…

— Ой! — опять застонала буква Ш.

— …Ш, — закончил Саша и начал вырезать имена своих друзей. — ЕЖИК, АЛЕ…

И опять буква Ш! И опять Саша несколько раз состругивал одно и то же место, пока буква не получилась.

А когда он стал вырезать свое имя, буква Ш получилась чуть-чуть лучше и чуть-чуть быстрее.

— Ах! — вскрикнула буква Ш. — Какой свежий воздух!..

Пока Саша трудился над своим письмом, Алеша писал протест Пара Графу. Как пишут протесты, он не знал, ему даже писем никогда не приходилось писать. А тут еще, как назло, все время попадается буква Ш! Из-за нее пришлось пятнадцать раз переписывать одно и то же слово, и все равно ничего не получалось!

Алеша не на шутку рассердился, взял чистый листок бумаги и пятьдесят раз написал: Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш Ш…

— Что со мной? — громко сказала буква Ш. — Мне как будто стало легче!..

В это время Алеша почувствовал, что правая рука у него устала, но, превозмогая усталость, он быстро дописал протест до конца. И тут же раздался голос Саши:

— У меня все готово!

— И у меня тоже! — ответил Алеша.

— Прочитай, что у тебя получилось.

— Сначала ты, — возразил Алеша, — твое письмо надо отправить первым.

— Ладно, — согласился Саша. — Ёжик, иди сюда!.. Слушайте: “ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!” Это цифрами, а дальше — буквами.

— Стой! — вдруг закричал Ёжик не своим голосом.

— Ну что? — недовольно спросил Саша. — Что ты перебиваешь?

— Ты сказал: “слушайте”! — кричал Ёжик. — Ты сказал: “дальше”, ты сказал: “перебиваешь”!.. А ведь в этих словах…

— В этих словах есть я! — крикнула буква Ш. — Как мне хорошо! Как хорошо! Неужели я выздоровела?.. Выздоровела! Ур-ра!

— Тише! — сказал Ёжик. — Нас могут услышать…

— Алеша! Слышишь, Алеша! Я слышу букву Ш! И я говорю букву Ш!

— И я слышу! И я говорю!

И они стали повторять:

— Буква Ш, ты здорова! — торжественно объявил Ёжик. — Почерк так и сказал: как только Саша и Алеша услышат или скажут тебя, значит, ты здорова!.. А теперь, Саша, читай свое письмо! Ведь кончается первый день!..

Глава тринадцатая,

в которой решается вопрос: надо ли выражать уважение, если его нет?

Все замолчали. Действительно, первый день из трех, которые дал им Пара Граф, заканчивался. Свет, падавший из люка, становился все слабее и слабее.

Когда Саша прочитал письмо, Ёжик сказал, что оно хорошее, а Алеша добавил, что его нужно поскорее отправить.

Сук с письмом был брошен в люк. Он завертелся в бурлящей воде и быстро поплыл. Через минуту его уже не было видно.

Все с грустью смотрели ему вслед. Может быть, очень скоро он поплывет по тому самому месту, где они строили свой плот. Увидит ли его кто-нибудь из друзей, прочитает ли письмо?..

Как хорошо было бы сейчас оказаться в Буквограде!.. Пусть даже на Скамье Несознательных!.. Неужели они навсегда останутся здесь, в этом мрачном подземелье?..

— Теперь слушайте, что написал я, — сказал Алеша и начал читать:

— Вот это протест! — восторженно сказал Саша. — Вот это я понимаю!

— Тут только одного не хватает, — заметил Ёжик. — Перед словом “пленники” надо написать: “С уважением”.

— Еще чего! — возмутился Саша. — Какое у нас может быть уважение к этому Пара Графу? Никакого!

— Это я знаю, — не сдавался Ёжик. — Но так всегда пишут протесты.

— Ну и неправильно делают! Если нет к человеку уважения, то и писать об этом нечего! А то получается один обман!

— Вот именно, — сказал Алеша.

— Ладно, — согласился Ёжик. — Только все равно так не полагается. А вообще протест хороший.

— Завтра передадим его Пара Графу, — сказал Алеша. — А сейчас давайте спать, а то скоро ночь.

И правда, в подземелье стало совсем темно. Все улеглись на мох, и наступила тишина. Лишь из люка доносилось журчание воды…

Глава четырнадцатая,

в которой рассказывается о побеге и о неожиданной встрече

В подземелье было прохладно. Свежий утренний воздух врывался через широкий люк, и вместе с ним заглядывали первые лучи утреннего солнца.

— Бррр… — задрожал Ёжик, вскочил на ноги и начал делать зарядку.

Сделав двадцать прыжков и десять приседаний, он встал посреди пещеры и запел песенку, которую часто слышал по радио:

Ёжику пришлось три раза повторить слова песенки, пока проснулся Саша, а уж Алешу будили они вдвоем. Наконец, друзья встали в шеренгу. Вид у них был довольно вялый и кислый. Но после первых упражнений — бега на месте и “насоса” — настроение стало быстро улучшаться.

— Эх, сейчас бы позавтракать! — мечтательно произнес Алеша после зарядки.

Ёжик достал из рюкзака два печенья и термос с остатками компота. Пищу разделили на четыре части, и через полминуты от нее не осталось и следа.

— Да, — с грустью проговорил Алеша и добавил: — Пора вручать протест.

— Кто пойдет?

— Я! — крикнули хором буква Ш, Саша и Ёжик.