Новое восстание - Раш Кристин Кэтрин - Страница 36

Хэн забыл про неудобства. Он высунулся из коридора, насколько это было возможно. Эта пещера соединялась с другими такими же, и следы краулера уходили в один из проходов. Старший джава поднял руку, прокричал приказ, его сородичи кинулись закидывать доспехи внутрь. Только трое по-прежнему жарко спорили над останками челнока. Похоже, раньше им не приходилось видеть ничего подобного. Джавы закрыли люк, краулер вздрогнул и, раскачиваясь, медленно пополз по песку. Хэн вжался в стену, чтобы его никто не заметил.

Как будто кто-то смотрел.

Потом он присел на корточки, просеял горсть песка между пальцами. Песок был горячий и обжигал пальцы, но терпение было вознаграждено. Хэн сдул прилипшие к находке песчинки. М-да. Болт. Имперского производства двадцатипятилетней давности. Обычно использовался на торговых судах.

Хэн швырнул болт в сторону и принялся копаться в песке, обнаруживая все новые и новые детали вооружения и запчасти кораблей, пока не добрался до обшивки.

Кто-то насыпал в пещеру горы песка. Зачем?

А потом нашпиговал его имперской рухлядью. Зачем?!

Смысла — ноль.

Хэн так и сидел на корточках, глубоко задумавшись над проблемой (только что он отыскал один намек, раньше ему дали другой и очень важный), когда грохот другого краулера заставил его поднять голову. Если бы Скачок-5 был такой же большой, как Скачок-1, джавы могли бы путешествовать из пещеры в пещеру, ни разу не встретив друг друга. Они могли бы вообразить, что находятся на маленьком, изолированном кусочке Татуина. И пока они могут находить старый хлам и чинить его, они будут счастливы.

Джавы обожают торговаться, но никогда не просят много денег. Кредитки для них ничего не значат. Поиск, починка и перепродажа — вот смысл их жизни. И таким образом можно починить кучу оборудования, практически ничего не заплатив за это. Кто бы ни стоял за всем этим, мозги у парня потрясающие.

Хэн почувствовал запах рыбы и поспешно выдернул руки из песка. Кроме джавов и слизи, только одно его похождение на Ходе было связано с запахами. Кто мог догадаться, где его искать? Он не был уверен, что хочет получить ответ на вопрос.

Он встал, вытирая ладони о штаны, и повернулся. Рядом с ним стоял Чубакка. Вуки целился из самострела в коридор.

— Мне казалось, что я просил тебя остаться на «Соколе».

Чуи махнул лапой, умоляя капитана заткнуться. Хэн заткнулся и вытащил бластер. Если Чуи оставил грызуна одного на «Соколе», Хэн ему не простит. Никогда.

В конце концов вуки опустил самострел и негромко заворчал, перемежая речь поскуливанием и нытьем. Для наглядности вуки размахивал лапами и все время косился на коридор, как будто ожидал, что оттуда кто-нибудь выпрыгнет. В кратком переводе получилось следующее: Хэн ушел, Чуи смотрел. Чуи увидел, как три человека пошли следом за Хэном. Когда Чуи вышел, Хэн был один.

И это не все. Большинство кораблей, которые они видели, не грузились. Они разгружались.

Никто не разгружается на Ходе. Таков неписаный закон контрабанды. К тому же, это, как правило, глупо.

— Я что, чего-то не понимаю, Чуи? — поинтересовался Хэн. И прежде чем вуки стал перечислять длинный список, спросил: — Где Селусс?

Чубакка кивнул в сторону коридора.

— Там? Ты что, дал ему бластер?

Чубакка пожал плечами, негромко рыкнул.

— Имеет смысл. Я был бы очень несчастлив, если бы ты оставил его на корабле одного.

Чубакка заскулил, прикрывая нос лапой.

— И прекрати жаловаться, помпончик. Между жарой и джавами…

— Что именно между жарой и джавами, генерал Соло? — раздался за его спиной странно модулированный голос.

Хэн развернулся, выуживая бласгер из кобуры. Перед ним стояли шесть глотталфибов, их нижние лапы тонули в песке. Ростом каждый из них был повыше Чубакки. Пятеро были вооружены топь-станнерами, и все пять испачканных тиной и грязью стволов недвусмысленно смотрели прямо на Хэна. Как-то раз Соло уже приходилось на собственной шкуре испытать действие этой штуки, больно тогда было так, что Хэн не приветствовал повторение опыта.

— Вам следует опустить оружие, генерал Соло, — сказал невооруженный глотталфиб; из его пасти струился дымок. Он был выше всех остальных, а чешуя не отливала обычной зеленью, она была пепельно-серой. Передние лапы он сложил на груди. — А то кто-нибудь может решить, что вы нам угрожаете. Но ведь это не так, генерал Соло?

И через плечо смотреть не надо было, чтобы узнать, что самострел Чуи смотрит в пол. Хэну раньше не приходилось схватываться с шестью глотталфибами, но внутренний голос без устали твердил, что на победу ставить не стоит. Даже с вуки на своей стороне.

— У тебя преимущество, — сказал Хэн. — Ты знаешь, с кем разговариваешь, а я понятия не имею, кто ты такой.

— Чепуха, генерал Соло. Сколько глотталфибов вам приходилось встречать за вашу карьеру?

— Достаточно, чтобы знать, что вы отличаетесь друг от друга, — парировал Хэн. Он блефовал, и оба знали об этом. Единственного глоттадфиба, о котором говорили хоть что-нибудь, звали Нандриесрн. — А тебя я раньше не видел.

— Я редко допускаю столь серьезные оплошности, генерал Соло, — глотталфиб раздвинул тонкие губы в улыбке; из одной ноздри высунулся крошечный язычок пламени. — Мое имя— Ииснер. Я работаю на Нандриесона. Он услышал, что на Ход прибыл сожитель великой принцессы Леи, и хотел бы с ним встретиться.

Палец кореллианина любовно оглаживал спусковой крючок. Предполагалось, что комментарий должен был разозлить. Хэн это знал. И был еще злее, чем планировал Ииснер.

— Я ее муж, — буркнул Соло раньше, чем сумел сдержаться.

Чубакка заворчал предупреждение.

— О да, — сказал глотталфиб. — У людей такие извращенные обычаи. Никогда не понимал вашего желания сделать кого-нибудь своей собственностью. Разве не лучше оставлять икру там, где любой проходящий мимо самец сможет ее оплодотворить?

— Тебе обязательно тыкать в меня оружием, чтобы обсудить несхожесть брачных обычаев разных рас? — краем глаза Хэн отслеживал движение в пещере. Аюк песчаного краулера захлопнулся. Машина в любую секунду могла выехать к ним.

— Нет. Я уполномочен передать приглашение на Скачок-6.

— Приглашение, сделанное под дулами пяти станнеров, едва ли можно считать приглашением. Это приказ.

Улыбка Ииснера стала шире. Еще один огненный язычок, длиннее прежнего, высунулся из правой ноздри.

— Полагаю, что вы так и воспримете. Наши обычаи столь различны. Но мы просим из доброты и вежливого интереса. Мы получаем так мало сведений о Республике. Нам было бы очень приятно услышать их непосредственно от мужа одного из великих вождей.

Чубакка рокотал на глубоких басах. На этот раз Хэн прикусил язык. Что ж, сочтем высказывание за комплимент.

— Скажи своим ящерицам, чтобы сложили станнеры… и вообще, пусть уйдут. Может, тогда я полечу с тобой.

— Ах, генерал Соло, я не могу столь кардинальным образом менять планы, полагаясь лишь на «может быть», — теперь глотталфиб пустил пламя через левую ноздрю. С каждым его выдохом в пещере становилось все жарче.

Песчаный краулер подполз к самому входу. Поверхность под ногами подрагивала. Глотталфибам до этого не было дела.

— Лады, — сказал Соло. — Пусть твои ящерицы сложат оружие, уберутся отсюда по всем координатам, и мы с Чуи отправимся с тобой на Скачок-6.

— У нас нет посадочных площадок для кораблей, отвечающих общепринятым стандартам.

— Тогда пусть Нандриесон летит ко мне в гости. На Скачке-1 хватит места для всех, — Хэн попятился. — Прошу прощения, но у меня есть дела.

— Не так быстро, генерал Соло, — остановил его глотталфиб. — Наше дело важнее.

Краулер въехал в пещеру. Ииснер обернулся. Похоже, он был донельзя изумлен. Хэн толкнул Чуи кулаком в бок:

— Ходу!!!

Они припустили вверх по склону. Синие лучи топь-станнеров отразились от солнечного камня стен; стало ощутимо жарче. Чубакка взревел. Хэн пихал его в спину, удерживаясь от искушения дать по привычке пинка. Внезапно погас свет. Затем, там, где они стояли, вспыхнул огонь.