Загадка острова Раутана - Наумов Евгений - Страница 6

«…И присыпать островами Фиджи!»

Проснулся Эдька Галкин от того, что кто-то сорвал с него одеяло и завопил над ухом:

— Вставайте, вставайте все! Ленька пропал!

Эдька открыл глаза и увидел странную картину: Дрововоз в трусах и черных очках метался по комнате, толкая то его, то Василька:

— Вставайте, эй, вы!

— Ну, чего орешь? — кисло протянул Эдька. — Поднял бучу на всю гостиницу… Никуда твой Ленька не пропал.

— Не пропал? — Дрововоз схватил стул и начал тыкать под нос лежащему Эдьке. — А это что такое?

— Стул, — Эдька слабо отбивался. — Да не лезь ты… При чем тут стул?

— А при том, что на этом стуле вчера, когда мы ложились спать, висела вся Ленькина одежда и лежал кофр с камерой и пленками. Понятно тебе?

Эдька так и подскочил. Остались без камеры!

— Светка… — выдохнул Василек, и, вскочив с коек, толкая друг друга, они вывалились в коридор и кинулись к Светкиной комнате.

Первым ворвался в комнату Дрововоз. И — оторопел. За столом, несмотря на ранний час, сидела какая-то седая женщина и внимательно просматривала бумаги, лежащие в папке. Она с интересом посмотрела на Дрововоза, потом на других мальчишек.

— Ну, — сказала она, откладывая бумаги, — рассказывайте. Наверное, у вас есть серьезный повод врываться в комнату вот в таком виде…

Дрововоз снял очки и стал машинально протирать их, осторожно пятясь к двери.

— Нет уж, — остановила его женщина, — раз ворвались, говорите, что случилось.

— Тут… — выдавил Дрововоз, — тут у вас Светка наша живет…

— Какая Светка? Ах, та девочка, которую вчера подселили? Милая, милая девочка. Жаль, что она утром уехала. Вежливая такая, обходительная.

— Как уехала? — вырвалось у всех.

— Очень просто. Зашел за ней какой-то мальчик с сумкой, постучал вежливо, не так, как вы, и ждал ее в коридоре.

Они переглянулись.

— Ясно, — зловеще сказал Дрововоз. — А она не говорила, куда едет?

— А я ее и не спрашивала.

Ребята вернулись в свою комнату и стали держать совет.

— Это все ты виноват! — набросился Эдька на Дрововоза. — Стал командовать, когда тебя не просят…

Дрововоз опешил.

— А ты хорош! — огрызнулся он. — Сидел, как воды в рот набрал. Высказал бы свое мнение, поддержал бы меня. Да и Василек.

— Это я должен тебя поддерживать? — вскипел Василек. — Не маленький, не упадешь.

Так они сидели и препирались, когда вдруг распахнулась Дверь, и на пороге показался лейтенант Гусятников. Он был свеж, выбрит, и веснушки на его носу сияли еще ярче, чем вчера.

— Кто пропал? — строго спросил он, оглядывая комнату.

— Ленька! — хором ответили ребята и растерянно переглянулись. — И Светка… А откуда вы знаете?

— Милиции положено знать все, — он снял фуражку и сел на стул. — Рассказывайте.

И они, перебивая друг друга, рассказали о коварном бегстве Леньки и Светки, захвативших кинокамеру.

— Они думали, что вы отправите нас обратно, — нерешительно добавил Василек.

— Больно вы мне нужны! — махнул рукой Гусятников. — Говорил же я вам: ждите руководителя! Похоже, что у вас хроническая тяга к побегам. Да, не привили вам суровую дисциплину.

— Я… я и говорил им вчера, — вскочил было Дрововоз, но лейтенант взмахом руки посадил его на место.

— Ваши предположения.

Ребята таращили глаза на него.

— Ну, догадки, теории, — пояснил лейтенант. — Куда они могли направиться?

— К золотоискателям, — буркнул Степа. — Только мы не знаем куда. Они шептались, шептались…

— Понятно. Это сужает круг поисков, но не намного. Золотоискателей в районе хватает. Что ж, придется объявить розыск.

— Значит, найдете их? — спросил Эдька.

— Найдем! Но когда — вот вопрос. Район у нас знаете какой? По площади равняется Дании, Швейцарии и Нидерландам, вместе взятым. А такие страны, как Болгария, ГДР или КНДР, поодиночке полностью умещаются, по бокам их можно еще присыпать островами Фиджи.

Потрясенные, ребята молчали.

— Как же мы без камеры? — протянул жалобно Дрововоз. — Нам снимать надо, а…

— Из-за нее-то вы и раскричались? — улыбнулся лейтенант. — Сижу в милиции, слышу крик: «Пропал! Пропал!» И тут телеграмму приносят из Черского…

— От Ксаныча? — привстал Василек. — Когда он прилетит?

— Он не прилетит, — хмуро сказал Гусятников. — Самолет на подходе к хребту Черского накрыло туманом, и он сделал вынужденную посадку. Когда вылетит, неизвестно.

А Ленька и Светка в это время топтались на окраине города, у автобазы. Они поджидали попутную машину, идущую на прииск.

— Ты не ошибся, Ленечка? — в десятый раз спрашивала Светка. Щеки ее раскраснелись от утреннего холодка, густые ресницы вздрагивали. — Может, отсюда машины не идут?

— Трасса одна, — бубнил Ленька, озираясь. — Слыхала, что лейтенант Гусятников вчера говорил? Эта трасса связывает все прииски района с центром.

— А если Ксаныч действительно приедет?

Ленька на минуту задумался. Видно, и раньше такая мысль приходила ему в голову.

— Ну и что? — сказал он как можно беспечнее. — Ругать не будет. Он всегда говорил нам: «Проявляйте инициативу, не сидите на месте, ожидая указаний и инструкций». Это Дрововоз любит дремать на ходу. А мы к приезду Ксаныча уже сюжет отснимем… Золотоискатели! Золото! — мечтательно протянул он.

Но тут же ему пришлось отскочить в сторону. Рядом, подняв облако пыли, затормозил голубой сверкающий бензовоз. Из кабины показалось скуластое лицо шофера:

— Куда собрались, ребятня? На Северный полюс?

— На прииск… — перхая от пыли, как овца, еле выговорила Светка. Шофер присвистнул и сбил кепчонку на короткий широкий нос.

— Эге! Бедовые… Одни?

— Одни, — оробев, пробормотал Ленька. — А что, далеко этот… прииск?

— По нашим масштабам — недалече, — махнул рукой шофер. — Ну, ладно, коли так, подброшу вас. Как раз места двоим хватит. Садись!

Ленька обежал машину, рванул дверцу и помог забраться Светке. В кабине было чисто и уютно, пахло бензином. Светка плюхнулась на широкое сиденье, одернула брюки на коленях, поправила голенища сапожек.

— Эх, люблю таких бедовых! — воскликнул шофер, широко улыбаясь. — Тронули!

Бензовоз мягко сорвался с места и с могучим ревом принялся набирать скорость.

Знакомство с говорящей собакой

Подняв вверх пухлый указательный палец, Степа Дрововоз по обыкновению разглагольствовал:

— Так подвести киногруппу! Где честность, порядочность, где…

— Какая мы киногруппа? — неприязненно прервал его Эдька. — Беглецы…

— Ну и что? — вскинулся Степа. — Мы беглецы в творческих целях!

Они стояли у гостиницы и вяло спорили. Куда идти, что делать? Странное дело — без кинокамеры они как будто утеряли смысл поездки. На все вокруг они уже привыкли смотреть как бы через глазок видоискателя и прикидывали: стоит это снять или не стоит и как снимать, при каком освещении.

А сейчас они просто приходили в отчаяние. Вокруг столько интересного, а они лишь глазеют, да изредка Степа нацарапает что-то в записной книжке, но при этом лицо у него такое кислое, будто записывает он условия задачки из учебника.

Вдобавок ко всему не появлялся лейтенант Гусятников. Как ушел утром, только его и видели. А без него ребята почувствовали себя вовсе неуютно.

И вскоре они поссорились. Когда Степа принялся нудно рассуждать о товарищеской спайке, взаимовыручке и доверии друг к другу, Эдька оборвал его:

— Что ты в этом понимаешь?

— Грубиян! — крикнул Степа.

Тогда Эдька покраснел, молча повернулся и пошел куда глаза глядят. Он очень не любил, когда его называли разными нехорошими словами. И бывало так, что и в драку лез, не глядя на то, что обидчик сильнее его. Но с Дрововозом он не хотел связываться — все-таки столько дружили!

Не успел он, однако, пройти и двадцати шагов, как сзади опять послышался бас Дрововоза: