Агу Сихвка говорит правду - Раннап Яан Яанович - Страница 19

— Как ты думаешь, сколько соли потребуется, чтобы вызвать жажду? — спросил я. Но Кийлике не знал и предположил, что для начала достаточно одной чайной ложки.

После этого мы крадучись выбрались из соседней комнаты, вернули Кауру фонарик и спрятались у себя в комнате за приоткрытой дверью.

— Скоро он выйдет, — сказал Кийлике. — Теперь эта соль должна уже раствориться.

И так оно и случилось, что видно из того, что дверь соседней комнаты отворилась и на пороге появился Петер-сон. Но вместо того чтобы закричать от страха нечеловеческим голосом, он лишь почесал затылок, скосил глаза на висящего под потолком Каура и спокойно направился в умывальную.

Как вы понимаете, мы были очень изумлены, И не знали, что думать.

— Это все оттого, что призраки становятся ленивыми, — рассердился Кийлике.

— Я же утверждал, что нельзя садиться на хвостовой ремень. И почему Каур не взял фонарик в зубы?

И хотя Каур тотчас учел критику, это ничего не дало. Попив воды, Петерсон прошел мимо него опять с таким выражением лица, будто призрак, державший под простыней зажженный фонарик, — привычное, будничное явление.

Конечно, от этого у нас упало настроение, потому что время — самое дорогое достояние человека и нет смысла расходовать его зря.

«Хочу все знать!» — гласит плакат в кабинете физики. И мы тоже. Мы тут же начали обсуждать, что случилось с Петерсоном.

— У Петерсона куриная слепота, — сказал Топп, подразумевая, что в полутемном помещении Петерсон мог вообще не заметить Каура.

Этому никто не поверил, потому что позже у Каура был даже горящий фонарик в зубах. Да и в окно с улицы падал свет.

— Может быть, он был в ненормальном состоянии, — предположил Кийлике, подразумевая, не является ли Петерсон лунатиком.

В это тоже никто не поверил, потому что, как всем известно, лунатики, двигаясь ночью в темноте, протягивают впереди себя руки, а протянутых вперед рук у Петерсона никто не заметил.

Тогда Трауберг начал говорить и одним махом разгадал эту головоломку.

— Петерсон занимается в историческом кружке, — сказал Трауберг, — где наука под названием «материализм» ясно доказывает, что призраков и привидений не существует. А если некоторым людям доказано, что чего-то нет, то потом можешь им дать это хоть руками потрогать, все равно не поверят.

Поскольку Трауберг умный парень, больше никто не сомневался, что мы зря подвесили Каура. И ни у кого больше не возникло желания посолить вместо Петерсона какого-нибудь другого ученика, потому что сила современной науки известна, а список членов исторического кружка так поздно вечером негде было достать.

— Если у человека выработалось мировоззрение, для него уже ничего не значит то, что видят его глаза, — сказал Трауберг. И посоветовал спустить вниз Каура вместе с белой простыней и всей сбруей.

Но когда мы собирались это сделать, на лестнице послышались шаги и постукивание палки, которая, как все знают, вырезана из можжевельника и принадлежит сторожу Сидорову, охраняющему по совместительству ночной покой интерната, Теперь я и подошел к тому, о чем заведующая интернатом сказала «нарушение ночного покоя и пугание старого человека», — потому что она и слушать не захотела, как все было на самом деле и что никто ничего не нарушал и никто не пугал Сидорова. Он испугался самостоятельно и по собственной инициативе.

Знание — свет, невежество — тьма, говорит учительница русского языка, и это верно, Если бы сторож Сидоров в молодости тоже посещал исторический кружок, он бы, увидав привидение, и глазом не моргнул.

Сбрую и другие ненужные для учебного процесса вещи Каур отнес обратно домой.