Они не поверили (Дикий пляж) - Варго Александр - Страница 9

— Клим, скажи, а есть какие-либо легенды, связанные с этим местом? Здесь так все необычно, что какая-нибудь история точно должна быть. — Вит подцепил вилкой кусок мяса и стал усердно его жевать.

— Да, в свое время рассказывали одну байку. Так, однажды один юноша и красивая девушка взобрались на вершину во-он той горы. — Клим протянул в ее направлении нож. Наступила пауза.

— И что же было дальше? — нетерпеливо спросила Ди. Она соизволила взять себе немного мяса и теперь, аккуратно держа его большим и указательным пальцем, осторожно откусывала по маленькому кусочку.

— Дальше? — Клим хитро улыбнулся. — А дальше ничего. Очевидно, они спустились с другой стороны горы…

Дэн засмеялся, но, поперхнувшись, зашелся кашлем.

— Но шутки шутками, а вот находки здесь и впрямь интересные. Подождите.

Клим поднялся из-за стола и направился в дом. Вит стал разливать водку.

— Я пропущу, — сказал я.

— Вот и чудненько, нам больше достанется. Как говорится, in vinо veritas,[3] правда, Гуфи? — Дэн поднял рюмку. Язык его стал уже заплетаться, лицо раскраснелось.

— Точно. — Игорь, казалось, не обратил внимания, что его назвали «Гуфи», и тоже поднял рюмку. Все удивленно смотрели на него — никто не ожидал, что он будет пить в таком количестве.

Вернулся Клим, неся что-то. Сгрудившись над ним, мы увидели в его руках четыре маленьких камешка, тускло поблескивающих в сгущающихся сумерках: три размером с виноградину, и один — с грецкий орех.

— Золото! — восхищенно выдохнул Гуфи.

— Что, правда? — Ди недоверчиво смотрела на невзрачные с виду камешки.

— Нет, это козий помет, — съязвил Дэн, однако лицо его выражало крайнее изумление.

— Эти слитки я нашел в ручье, откуда вы берете воду, выше, в горах.

— Провокационный металл, и совсем не благородный, — небрежно бросил Вит, словно он находил золотые слитки каждый божий день, — все войны и проблемы человечества из-за него.

Дэн насмешливо посмотрел на него.

— Ты затрагиваешь очень глобальную тему, Вит. Может, не будем дискутировать в такой очаровательный вечер?

Вит промолчал.

Когда Клим отнес камни в дом и вернулся, я окликнул его:

— Разреши взглянуть на твой нож.

— Интересуешься?

— Немного.

Клим неторопливо расстегнул ножны из толстой дубленой кожи и протянул мне нож. Я успел заметить промелькнувшее у него в глазах снисходительное выражение.

Я сразу ощутил его приятную тяжесть. Нож был небольшой, очень удобный — отполированная от долгого употребления рукоять сама легла в ладонь, — лезвие широкое, два кровостока, ребро жесткости, все как положено. Я слегка повертел его между пальцами. Клим, который до этого не спеша набивал табаком трубку, с одобрением посмотрел на меня.

— Метать умеешь?

— Попробовать можно.

Клим встал из-за стола:

— Пошли.

Метать ножи меня научил друг отца дядя Гоша еще пять лет назад, и без лишней скромности скажу, что кое-чего в этой области я достиг.

В то время мы были в Кемеровской области у родственников отца, и я сильно страдал от безделья, поскольку моих сверстников в той глухой местности не было, а слушать по сто раз пересказанные пьяные истории про убитых на охоте оленей и лосей надоело до смерти. Облазив все окрестности, я слонялся в одиночестве по поселку. Тогда-то Георгий и обратил на меня внимание и, показав мне свой нож, предложил обучить кое-каким фокусам, в том числе метать ножи. И хотя прошло много времени, но я как сейчас помню этот нож — восьмисантиметровое хромированное (в него можно было смотреться как в зеркало) узкое лезвие с хищно скошенным на конце острием, три глубоких кровостока, пила у основания. Нож был острее скальпеля, но больше всего мне нравилась рукоятка — высушенное и обработанное козье копыто, а выше белоснежная шерсть. Меня всегда тянуло потрогать густой мех рукоятки, не говоря уже о том, чтобы рискнуть его бросить в дерево. Однако в качестве тренировочного ножа Георгий дал мне другой нож — попроще и не такой изящный, но зато тяжелый и острый. И хотя дядя Гоша редко бывал трезвым, рука его всегда была твердой, и он никогда не промахивался. От нечего делать я решил попробовать, затем втянулся и на протяжении полутора месяцев только и занимался тем, что швырял ножи в различные мишени. Вечерами рука адски болела, плечо нестерпимо ныло, но я продолжал заниматься, делая по две тысячи бросков в день.

С сомнением повертев нож в руках, я решил, что вполне смогу попасть им в дерево. Правда, неплохо было бы сначала сделать несколько пробных бросков…

Клим поднялся и сказал, чтобы я шел за ним. Заинтересованные ребята пошли с нами, за столом остались только Диана с Витом.

Метрах в десяти от беседки росла высоченная сосна, и Клим направился к ней. Примерно на уровне полутора метров от земли к дереву проволокой был прикручен срез деревянного бруска размером с тарелку и толщиной в два кулака.

— Попадешь в дерево? — Клим глубоко затянулся.

— Если я правильно понял, мишенью является вон тот брусок? — Я подкинул в руке нож.

Клим молча смотрел на меня, дымя трубкой, глаза его говорили: «Попробуй хоть попасть в само дерево, не говоря уж о том, чтобы нож воткнулся…»

Измерив на глаз расстояние до сосны и глубоко вздохнув, я резко выкинул правую руку, мысленно направляя нож в центр бруска. Послышался гулкий стук ударившейся о дерево рукоятки, и нож упал в траву. Я чертыхнулся про себя и пошел его поднимать.

Все молчали, только Дэн что-то пробормотал. К лезвию прилипла земля, и я вытер нож о штаны. Отошел на пять шагов. Вздохнул поглубже. Согнул руку в локте.

Попадешь в дерево?

Я выбросил руку. Раздался сочный звук врывающейся в древесину отточенной стали, нож вошел немного левее центра круга.

Климентийс уважением посмотрел на меня. Подошел к сосне. Просунув за проволоку, закрепляющую брусок, пустую сигаретную пачку, он повернулся ко мне.

— А так?

— Димон и яйца комару на лету собьет, — бубнил Дэн. Он уже еле держался на ногах, в руках у него, пенясь, пьяно покачивалась наполовину опорожненная бутылка с пивом.

— Можно и так.

Издалека в сгущавшихся сумерках сигаретная пачка казалась совсем крошечной, размером не больше пятака.

ВЖИ-И-ИГ!!!

— Эх ты, мазила! Хорошо, мы не делали ставки. — Дэн, пытаясь сесть на корточки, не удержался и завалился в кустарник. Судя по его гневному ворчанию, он упал в колючки иглицы.

Ирина, чертыхаясь, подошла к нему и сняла с его плеча перепуганную Зину.

Клим невозмутимо наблюдал за мной, но по его глазам было видно, что у него были большие сомнения, смогу ли я вообще попасть в сосну, не говоря уже о том, что нож воткнется.

Я вытащил нож. Он прошел сантиметров на десять выше пачки. Потом подошел к барахтающемуся Дэну и, осторожно взяв из его рук пиво, сделал несколько больших глотков. Все в молчании наблюдали за мной, только Дэн что-то убедительно доказывал Ирине.

«Расслабь руку и представь, что ты в руках держишь обыкновенный камень, а попасть нужно в большой пруд. У тебя не должно и мысли возникнуть, что ты можешь промахнуться. Ты и он — одно целое…» — говорил Георгий, со сверхъестественной быстротой вертя между пальцами нож.

Закрыв глаза, я представил себе траекторию полета ножа, как он, будто в замедленной съемке, вращаясь, вонзается в самый центр сигаретной пачки. Вдруг меня охватило внезапное чувство, что я не могу промахнуться, я просто не имею на это право, каждая мышца ощущала огромный прилив сил, кровь закипала, нервы трепетали, как вольфрамовые нити.

Неожиданно вместо пачки перед моими глазами появилось неприятно ухмыляющееся лицо старой цыганки, которую мы встретили в Соловках. Оно было каким-то… каким-то злым, совсем древним… и оно мерцало в темноте. Как призрак.

Это плохое место…

ВЖИ-И-И-И-ИГ!!!