Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сундучок, в котором что-то стучит (илл. В.Савина) - Аксенов Василий Павлович - Страница 25


25
Изменить размер шрифта:

Что же предстало глазам ожившего монстра на заросшем аэродроме? Накамура-Бранчевска увидела семь огромных кофров, возвышающихся над невероятным скопищем всякого барахла, и массивного Сиракузерса, привязанного к пальме. Больше здесь не было ни души. Лучи закатного солнца яркими полосами расчертили бетонное покрытие аэродрома. Маленький костер горел в лужице под пальмой Сиракузерса. Тропическая мошкара плясала в лучах между пальмами.

— Что все это значит? — медленно, зловеще проговорила мадам и повернула свой надменный подбородок к уже дрожащему в ожидании стека Латтифудо. — Где сундучок, в котором что-то стучит? Где все мои люди? Где самолет? Я пристрелю тебя на месте, слабоумный Латтифудо!

Мадам была окружена по крайней мере двадцатью отборнейшими мерзавцами, среди которых Гена увидел немало своих прошлогодних знакомых: здесь были и полковник Мизераблес, и сержант Пабст, и Буллит, и Грумло… Да, видно, стены эмпирейской тюрьмы оказались недостаточно крепкими для этого сброда.

Какой странной властью обладала мадам Н-Б над этими подонками рода человеческого! По одному ее слову они готовы были броситься и растерзать любого. Сейчас они были готовы броситься и растерзать алкоголика Латтифудо.

— Любимая, прелестная, величественная! — воскликнул Латтифудо, падая на колени и простирая руки (ну просто персонаж античной трагедии!). — Самолетик, увы, улетел по вине нашей Бубочки, Бубочки Флауэр… увы… Наши людишки здесь, здесь, куда же им деться? Может быть, просто погулять пошли? А сундучок, он оставался в седьмом номере. Там!

Буллит и Грумло подскочили к седьмому номеру, сбили с него замки и извлекли на свет божий еле живую от страха супердиву Бубу Флауэр. К коленопреклоненному мужчине прибавилась коленопреклоненная дама.

— Любимая, прелестная, величественная! — трагически возопила она. — Мы попали в ловушку! Сундучка нет нигде! Ловкий несовершеннолетний авантюрист посадил нас всех в чемоданы и скрылся!

Оживший монстр в женском облике испустил нечеловеческий вопль. Забыв о коленопреклоненных, мадам совершила прыжок в сторону, прыжок, достойный молуккской пантеры, и вплотную приблизилась к хохотавшему что есть мочи Сиракузерсу. Мадам рванула одежду на огромном каменном животе миллионера и на секунду погрузила свой острый палец в джунгли волосяного покрова. Этого оказалось достаточно, чтобы Сиракузерс наконец понял, что все происходящее вокруг вовсе не трюк «Интер-миллионер-сервис», фирмы, которая обслуживает богатейших людей, кровососов планеты, и поставляет им все, начиная с говорящих попугаев и кончая острыми ощущениями. Одного прикосновения этого пальчика оказалось достаточно для того, чтобы Сиракузерс понял: все это не спектакль, а жестокая реальность. Глаза его вылезли из орбит, а рот открылся в немом крике. Честно говоря, даже автору становится не по себе, когда он думает о мучениях, которым подвергла мультимиллионера женщина-чудовище. Мы отнюдь не симпатизируем эксплуататорам огромных человеческих масс, напротив, мы осуждаем и презираем этих мистеров и сеньоров, но, конечно же, мы вовсе не ликуем, когда на их долю выпадают физические мучения. Вот как приходится порой, думаем мы, расплачиваться воротилам бизнеса за их дружбу с черными силами мировой мафии. Научат ли их когда-нибудь чему-нибудь подобные случаи? Откажутся ли они от вечной погони за золотым тельцом? Мы сомневаемся.

Итак, до Сиракузерса дошло.

— Ой! — закричал он. — Пощадите! Я его где-то забыл! Я где-то потерял сундучок, в котором что-то стучит! Господа бандиты! Из Ленинграда я прибыл в Дакар через Монреаль, из Дакара улетел в Калькутту, оттуда в Токио, потом уик-энд на Бермудах, оттуда в Тринидад, потом Зурбаган, и вот я здесь, господа бандиты. Я где-то посеял вашу добычу, но где, не помню — то ли в Монреале, то ли в Дакаре, то ли в Калькутте, то ли в Токио, то ли на Бер…

— Кляп ему в глотку! — распорядилась мадам, и ее приказ был тут же выполнен.

Бандиты в ужасе взирали на свою атаманшу. На нее и впрямь страшно было смотреть: ярость сделала ее каким-то невероятным исчадием ада. Она крутилась волчком и бормотала что-то невнятное и рассыпала во все стороны пули из зажатого в кулаке маленького, но ужасного пистолета. Наконец выстрелы немного успокоили ее, и она обрела дар речи; и Гена в кустах услышал нечто, о чем он почти уже догадывался еще дома, в Ленинграде, но всякий раз отбрасывал свои догадки, вспоминая Эмпирейский пролив и нырнувший в волны злодейский истребитель.

— Проклятая скотина! Маразматик! Сколько извилин шевелится в твоем мозгу? Ты хуже самого старого вола из твоих бесчисленных стад! Тебе давно пора на свалку! — кричала, теперь уже без всякого «демонизма», а совсем как рыночная торговка, мадам и совала свой пистолетик в огромную перезрелую клубнику, то есть в нос господина Сиракузерса. — Из-за твоего скудоумия, из-за твоего склероза рухнул весь гениальный замысел, созревший в этой хорошенькой головке! — Она постучала себя рукояткой пистолета по лбу. — Изящная аристократка, вместо того чтобы наслаждаться искусством, цветами, любовью, взвалила на свои хрупкие плечи всю тяжесть операции «Сундучок». Она рядилась в несвойственные ей личины агента «И-М-С», старика антиквара, дворничихи в этом огромном опасном Ленинграде! Каким опасностям подвергалось нежное существо, отпрыск древней французской фамилии! Весь гениальный план: высадка на ГФ-39, обман мультимиллионера, захват зурбаганского лайнера — все рухнуло из-за склероза старого вола, не помогли даже витамины «Гигант»! Сподвижники, товарищи мои, борцы за великую океанскую идею, мы также далеки от кассиопейских сокровищ, как в самом начале нашего пути! Плачьте, сподвижники! — рявкнула она и, только убедившись, что все плачут, снова запричитала: — Что нам остается теперь, милые мученики идеи? Жалкие мультимиллионы этого ничтожества?

— Да, жалкие мультимиллионы, — радостно зарыдали «борцы-сподвижники».

— Все мои жалкие мультимиллионы — ваши, — торопливо сказал Сиракузерс. — Только умоляю, мадам, больше не надо… пальцем!

— Мало! — рявкнула Н-Б и снова застонала, словно Дездемона. — Ваша любимая, прелестная, величественная прошла сквозь такие тернии! Ей пришлось надеть на себя маску идиота-туриста! Ей пришлось, для того чтобы завладеть кассиопейской «флейточкой», обезобразить свое милое личико седыми усами, а свою прелестную фигуру скрыть под черной дурацкой крылаткой! Ей пришлось укокошить какое-то несовершеннолетнее существо… — Вдруг она запнулась и медленно повернулась к коленопреклоненной Бубе Флауэр: — Встань! Ты говорила что-то о несовершеннолетнем?

— Любимая, прелестная, величественная! — воскликнула Буба с театральным жестом, видимо, таков был стиль обращения бандитов к их атаманше. — В самом начале операции начались некоторые недоразумения. Во-первых, не прилетел из Парижа Лестер Тиу-Чан, и нам пришлось начинать без него…

Внезапно в идиллический шум прибоя и рокот пальм под крепким теплым ветром вплелся какой-то посторонний звук. Все повернули головы и увидели, что из-за вершины островной горы вылетел и стал быстро приближаться к ним военный геликоптер «хьюи», явно купленный по дешевке на сайгонской толкучке, после того как огромная американская экспедиционная армия убралась восвояси.

Бандиты взяли оружие наизготовку и плотным кольцом окружили вертолет, который сел на бетон, взвихрив своими винтами некоторые легковесные «реликты памяти».

— Лестер Тиу-Чан! — вскричала Буба Флауэр, когда из вертолета выскочил тот самый плейбой — блондин, что так позорно стушевался перед Геннадием в парижском аэропорту Орли. — Величественная, разрешите мне пристрелить этого труса?

— Любимая, прелестная! — вскричал Лестер Тиу-Чан и шмякнулся ничком на бетон в ноги мадам Н-Б. — Величественная! Твой верный сподвижник у твоих ног! Признаюсь, я не смог прилететь вовремя в Зурбаган из-за своей слабости. Мадам, вы знаете меня по Гонконгу, по Макао, по Борнео, по Эмпиреям и ГФ-39, вы знаете, что Лестер Тиу-Чан нигде не праздновал труса. Мадам, в Орли я был потрясен, я едва не отвалил копыта, мадам! Мадам, я увидел среди пассажиров, летящих в Зурбаган, нашего страшного врага, того бесенка, с которым когда-то вместе тренировался под командой Дика Буги — хорошего огоньку под его сковородку! — с которым мы высадились на Эмпиреях и который нас всех тогда погубил, — я увидел, мадам, Джина Стрейтфонда собственной персоной!