Русская война: Утерянные и Потаённые - Исаков Лев Алексеевич - Страница 4

– так Александрийская Аниана считалась от 5501/5472/5493/5624;

– Антиохийская эра полагалась от 5507/5517/5969;

– Византийская Старая 3761/5504;

– Византийская Новая Константинопольская 5508 или 5509 в зависимости от мартовского или сентябрьского начала года;

– Болгарская 5504/5511;

– Ватиканская 4000/4713;

– по Секту Юлию Африканскому (эру которого С. Парамонов ошибочно полагал Константинопольской) 5500;

– по Феофилу 5507/5515;

– по 70-ти Толковникам 5872…

Поэтому влетевший экстатически вдохновлённый своим открытием энтузиаст-историк скоро жух и сникал в открывшихся обстоятельствах, и перебирался под благодетельную сень оказавшегося столь мудрым указа Николая Первого от 1850 года «по высочайшему повелению Е. И. В. запрещено подвергать критике вопрос о годе основания русского государства, ибо 862-й год назначен преподобным Нестором», как то случилось с Б. Рыбаковым и С. Парамоновым. В противном случае история Государства Российского обращалась в форму неистовой романистики…

У автора начальных статей ПВЛ уже по тексту (я обращаюсь к Лаврентьевскому списку, как наиболее «скучному» в отношении выискивания подполья) была особая причина держаться 852 год – от этого года он отсчитывает срок в 29 лет до утверждения Олега общерусским князем. Какое-то известное ему и неизвестное нам обстоятельство завязывает начало царствования Михаила 3-го, утверждение Олега на престоле Матери Городов Русских – и в то же время делает неприемлемыми даты 842 и 856 года.

Пока можно основательно утверждать, что под рукой у составителя Первого /он же Начальный, Древнейший и т. д./ свода, на котором нарастали последующие продолжения, реализовавшиеся в частности и в Ипатьевском списке (из которого по современным представлениям возник Лаврентьевский, как сокращённы вариант под частные интересы), были ЗАФИКСИРОВАННЫЕ В КАКОЙ – ТО ФОРМЕ /ПИСЬМЕННОЙ ИЛИ УСТНОЙ/ СООБЩЕНИЯ О ПЕРВЫХ КНЯЗЬЯХ, датированные не по абсолютной шкале, а по годам их правления /в год ИМЯРЕК 1-й, 2-й, 3-й, 4-й… был поход, неурожай, комета, явились хазары…/

При этом отбор материала из наличных производился под особые ценностные ориентации летописца – определяющим для авторов было то, что они намеренно или в продолжение сложившейся у предшественников традиции писали историю ГОСУДАРСТВА И ГОСУДАРЕЙ с момента сложения Великой Киевской Руси, и для них Первый Князь Всея Руси ОЛЕГ, а не региональная мельтешня Рюрик, Синехус, Трувор, Аскольд, Дир. Их Alter Ego Русская Земля, а не перипетии проскочившей династии.

Следует особо выделить и подчеркнуть это уже подмеченное в ряде разборов обстоятельство: анонимные авторы ПВЛ, являясь клириками и монахами, были всецело охвачены событиями «мира», его коллизии водили их рукой, и утверждение русского православия присутствует в их труде только как государственный акт воления свободно избирающего духа; и пребывает в нём нравственной экзегезой людей, событий, деяний на примере почти недостижимого идеала, явленного например Житиём Феодосия Печерского. В своей центральной идеогеме это типическое следование эллинско – римской традиции не говорить голосом богов за деяния людей, видоизменённой только обстоятельствами оформления материала. Сам рационализм подхода укрепляет доверие к объективности эпизодов, представляемых ПВЛ, что так отлично от ситуации с источниками по европейскому «тёмному средневековью», где историчность эпоса о Дитрихе Бернском надо открывать из фактов биографии Теодориха Готского, а не наоборот.

С этой великодержавно – исторической точки зрения всё предшествующее является только приниженно – подчинённым к тому главному, чем было и видится политическое оформление Восточнославянского Киевского Великодержавия; и что снимает все предпочтения авторов – христиан в отношении язычника – объединителя. В то же время этот подход заставляет «нестора» отбирать и хранить из былей прошлого эпизоды восхождения к итоговому торжеству, как закономерное исполнение провиденциально – исторического предначертания: пусть люди слепы, да бог зряч…

Но эта же позиция навязывает естественные аберрации при взгляде на наличный материал, который бессознательно – пристрастно искажается к центральному пункту, в котором победитель получает всё; в том числе деяния и славу неуспевших. Несомненно, автор протографа ПВЛ знал и о походе 860 года, и о военной славе Осколда/воспользуемся омонимическим наблюдением Б. А. Рыбакова/, раз так САМОУПРАВНО ОТ ЗАРУБЕЖНЫХ ИСТОЧНИКОВ ПЕРЕПИСАЛ ПЕРВЫЙ НА НЕГО; и о провидческом принятии им христианства, СВИДЕТЕЛЬСТВО О ЧЁМ ПРЯМО ПРОРЫВАЕТСЯ В РЯДЕ СПИСКОВ – но предпочёл утопить его в толпе рюриковых бояр-приспешников… Но не вычеркнул из повествования знаменитый поход 860 (866) года, как открывший Русь внешнему миру, первый прорвавшийся луч восходящего светила.

И здесь надо обратиться к тому, в чём автор – компилятор, соединяя разные источники в единый целеустремлённый текст, не возобладал над материалом; и на чём больно ушибутся последующие историки, вплоть до попыток аннулирования ПВЛ как исторического источника – проводимая автором-«нестором» хронология.

Уже давно было замечено, что хронология и фактография ПВЛ имеют странно-несовпадающий характер; и что первоначально вполне разумно объяснялось, что исходные материалы не имели хронологии в абсолютных датах по принятой библейской эре «От сотворения мира», а датированы по годам правления, или знаменательным фактам внутри биографии русских князей, при этом не только Киевских; и лишь значительно позднее, едва ли не в начале 12 века были приведены к датировке по христианскому кругу в соответствии с Константиновской эрой, имеющей опорную дату сотворения мира 5508 год до Рождества Христова при мартовском стиле начала года и 5509 год при сентябрьском… И что породило ещё один источник ошибок: уже указанная множественность присутствующих в европейском обороте дат этого библейски-легендарного события, что совершенно не учитывалось летописцами, проводивших свои сравнения отечественных и зарубежных источников в предположении наличия в христианско-европейском обороте только Константинопольской Новой Эры.

Диво дивное – хронология начальных статей ПВЛ

По деликатному ли недоумению, или групповой субординации, но отчётливо бросающаяся в глаза катастрофическая нестыковка хронологии событий 842–988 годов, обращающая в равно предосудительное место весь документ, десятилетиями выводится за пределы широкого обозрения… Я не говорю критики: её, в предельно обозлённой форме было и особенно днесь, предостаточно. И зачастую принимавшей характер сорвавшихся на как бы мёртвого слона шавок.

Но так ли он мёртв?

То, что вчера кулуарно скрывали – нынче кулуарно приговорили: Ярхо, Кузьмин, Никитин, Галкина, иже с ними… Что уже вследствие этого имеет характер только частный, партийно-пристрастный, своекорыстный по внешности – при том, что преимущественно и наличествует как таковой.

Для чего Кузьмину ниспровергать ПВЛ в источниковедческом плане? Чтобы так /а иначе невозможно/ провести свою идею обращения фикции Олега Моравского в реальность Олега 2-го Русского, что возможно лишь передёрнув достоверность вполне материальных Несторовых свитков на фантом несуществующих умозрительных Богемских хроник, едва ли не менее «достоверных», чем Краледворские хроники, подделанные Вацлавом Ганкой.

Для чего эпигонам Артамоновской школки так необходимо погребение ПВЛ? Да чтобы на могиле Руси Варяжской воздвигнуть монумент Руси Хазарской в форме выскочившей из под неё Руси Аланской; а и станется, то и Венгерской, коли припомнить наблюдение Д. Иловайского над финно-угорской основой корня «ИГГ»/ (страшный, ужасный) омонима ИГОРЬ.

Вот вам и задача витязя на распутье трёх дорог: Лехитской от Герберштейна, Моравской от Кузьмина, Аланской от Галкиной – которые ведут на Четыре Руси: Руянскую, Неманскую, Дунайскую, Днепровскую (это уже в задачу академикам Абаеву и Седову, усмотревших место этнонима «русь» среди иранизмов)…