Сказка серебряного века - Ремезов Алексей Михайлович - Страница 121

Малая рыбка примерилась, туда-сюда, не может проглотить большую рыбу.

Вздохнула и говорит:

— Твоя взяла, — глотай!

Самостоятельные листья

Сидели листья на ветке, на прочных черенках и скучали. Очень неприятно: птицы летают, кошки бегают, тучи носятся — а тут сиди на ветке. Качались листья, пробовали оторваться. Они говорили друг другу:

— Мы можем жить самостоятельно. Мы созрели. Не все же нам быть под опекою, сидеть на этой глупой старой ветке.

Качались, качались, оторвались, наконец, упали на землю и увяли. Пришел садовник, вымел их с сором.

Пожелтевший березовый лист, капля и нижнее небо

Капля упала с неба прямо на березовый лист. Это была испуганная и дрожащая капля, — и березовый лист пожалел ее.

— Отчего ты дрожишь? — спросил он.

— Я совсем не того ожидала, — сказала капля, — мне сказали, что и внизу такое же небо, как наверху.

— Здесь нет никакого неба, да никогда и не было, — ответил березовый лист. — Небо всегда бывает наверху, а внизу земля, камни и наши корни.

— Мне страшно, — сказала капля, — я ошиблась.

— Ничего, не бойся, — утешил ее березовый лист. — Будем жить вместе, уж я не дам тебя в обиду.

Капля приникла к березовому листу. Уже они готовы были сочетаться навеки. Но вдруг капля услышала шум листьев, и вся радостно задрожала.

— Послушай, — сказала она, — вот там внизу я слышу, как листья колышутся и шепчут: нижнее небо, нижнее небо.

— Какие глупости! — с досадою сказал березовый лист. — Я же тебе говорю, что никакого нет нижнего неба.

Но капля сорвалась и упала вниз, а лист пожелтел с горя: он успел влюбиться в каплю.

Капля и пылинка

Капля падала в дожде, пылинка лежала на земле. Капля хотела соединиться с существом твердым — надоело ей свободно плавать.

С пылинкою соединились они — и легла на землю комом грязи.

Путешественник камень

Была в городе мостовая. Колесом вышибло из нее малый камешек. Он и думает: что мне с другими лежать, там тесно — побуду отдельно.

Прибежал мальчишка и схватил камень. Камень думает: вот захотел и поехал — стоит только захотеть.

Мальчишка швырнул камень в дом. Камень думает себе: захотел и полетел — очень просто, моя воля!

Попал камень в стекло — стекло разбилось и закричало:

— Ах ты, озорник этакий!

А камень говорит:

— Раньше было сторониться! Я не люблю, чтобы мне мешали, у меня все чтоб было по-моему, вот я какой!

Упал камень на ковер и думает: полетал, а теперь полежу, отдохну.

Взяли камень да выбросили на мостовую.

Он и кричит другим камням:

— Братцы, здорово, был я в хоромах, да не полюбилось мне у господ, захотелось в простой народ.

Лампа и спичка

На столе стояла лампа.

С нее сняли стекло; лампа увидела спичку и сказала:

— Ты, малютка, подальше, я опасна, я сейчас загорюсь. Я зажигаюсь каждый вечер — ведь без меня нельзя работать по вечерам.

— Каждый вечер! — сказала спичка. — Зажигаться каждый вечер — это ужасно!

— Почему же? — спросила лампа.

— Но ведь любить можно только однажды! — сказала спичка, вспыхнула — и умерла.

Ключ и отмычка

Сказала отмычка своему соседу:

— Я все гуляю, а ты лежишь. Где-где я ни побывала, а ты дома. О чем же ты думаешь?

Старый ключ сказал неохотно:

— Есть дверь, дубовая, крепкая. Я замкнул ее — я и отомкну, будет время.

— Вот, — сказала отмычка, — мало ли дверей на свете!

— Мне других дверей не надо, — сказал ключ, — я не умею их открывать.

— Не умеешь? А я так всякую дверь открою.

И она подумала: верно, этот ключ глуп, коли он только к одной двери подходит. А ключ сказал ей:

— Ты — воровская отмычка, а я — честный и верный ключ.

Но отмычка не поняла его. Она не знала, что это за вещи — честность и верность, и подумала, что ключ от старости из ума выжил.

Колодки и петли

Шел, шел белый человек и пришел в коробку. Видит — сидят черные люди, а лица у них белые. Удивился белый человек.

— Чего же, — говорит, — у вас на ногах колодки?

А они смеются.

— Нельзя же, — говорят, — так стыдно ходить.

— Ну, — говорит белый, — а зачем у вас у каждого петля на шее?

А они пуще смеются.

— Нельзя же, — говорят, — так невежливо ходить.

Так ничего и не понял белый человек. Ушел домой, где не носят на ногах колодок, а на шеях петель.

Плененная смерть

В старые годы жил храбрый и непобедимый рыцарь.

Случилось ему однажды пленить самое смерть.

Привез он ее в свой крепкий замок и посадил в темницу.

Смерть ничего, сидит себе, а люди перестали умирать.

Рыцарь радуется и думает:

— Теперь хорошо, да беспокойно, стеречь ее надо. Лучше совсем бы ее истребить.

Только рыцарь справедливый был, — не мог умертвить ее без суда.

Вот он пришел к темнице, стал у окошечка и говорит:

— Смерть, я тебе голову срубить хочу — много ты зла на свете наделала.

Но смерть молчит себе.

Рыцарь и говорит:

— Вот, даю тебе сроку, — защищайся, коли можешь. Что ты скажешь в свое оправдание?

А смерть отвечает:

— Я-то тебе пока ничего не скажу, а вот пусть жизнь поговорит за меня.

И увидел рыцарь — стоит возле него жизнь, бабища дебелая и румяная, но безобразная.

И стала она говорить такие скверные и нечестные слова, что затрепетал храбрый и непобедимый рыцарь, и поспешил отворить темницу.

Пошла смерть, — и опять умирали люди. Умер в свой срок и рыцарь, — и никому на земле никогда не сказал он того, что слышал от жизни, бабищи безобразной и нечестивой.

Палочка

Есть такая чудесная палочка на свете — к чему ею ни коснись, все тотчас делается сном и пропадает.

Так ничего и не понял белый человек. Ушел домой, где не носят на ногах колодок, а на шеях петель.

Вот если тебе не нравится твоя жизнь, возьми палочку, прижми ее концом к своей голове — и вдруг увидишь, что все было сон, и станешь опять жить сначала и совсем по-новому.

А что было раньше, в этом сне, про все вовсе забудешь.

Вот какая есть чудесная на свете палочка.

Л.H. Андреев[400]

Сказочки не совсем для детей[401]

Орешек

Жила-была в зеленом лесу прехорошенькая белочка, и все ее любили. И летом белочка была рыженькая, а зимою, когда вокруг все белело, и она одевалась во все белое — такая модница и раскрасавица! И зубки у белочки были беленькие, остренькие, чудесные грызуночки, коловшие орехи, как щипцами. Но, к несчастью, белочка была благоразумна — да, да, благоразумна — и вот что из этого вышло, какое горе, какое несчастье: в зеленом лесу до сих пор все плачут, когда вспоминают эту печальную историю.