Сын Америки - Райт Ричард - Страница 17

– Ничего, Джан, все уже прошло, – услышал он голос Мэри. – Прости меня. Я просто дура, и больше ничего… Разнюнилась, как маленькая. – Она подняла глаза на Биггера. – Не обижайтесь на меня, Биггер. Это очень глупо, я знаю…

Он молчал.

– Идемте, Биггер, – сказал Джан, стараясь сделать вид, что ничего не произошло. – Есть хочется.

Джан взял его под руку и потянул вперед, но Биггер упирался. Тогда Джан и Мэри первыми вошли в кафе, и Биггер побрел за ними, смущенный и раздосадованный. Джан направился к небольшому столику у стены.

– Садитесь, Биггер.

Биггер сел. Джан и Мэри сели напротив него.

– Вы любите жареных цыплят? – спросил Джан.

– Да, сэр, – прошептал он.

Он почесал затылок. Ну как ему за один вечер отстать от привычки говорить белым людям «да, сэр» и «да, мэм», когда он говорил так всю свою жизнь? Он смотрел прямо перед собой, избегая встречаться с ними взглядом. Подошла официантка, и Джан заказал три стакана пива и три порции жареных цыплят.

– Привет, Биггер!

Он обернулся и увидел Джека, который махал ему рукой, но смотрел на Джана и Мэри. Он неловко помахал ему в ответ. Чтоб тебе провалиться! Джек торопливо зашагал к выходу. Биггер осторожно огляделся: официантка и многие из посетителей смотрели в его сторону. Все они знали его, и он понимал, что они удивляются, так же как он сам удивлялся бы на их месте. Мэри дотронулась до его руки.

– Вы здесь раньше бывали, Биггер?

Он искал безразличных слов, слов, которые ответили бы на вопрос, но не выдали бы и тени его чувств.

– Был несколько раз.

– Здесь очень симпатично, – сказала Мэри.

Кто-то опустил монету в граммофон-автомат, и они замолчали, слушая музыку. Вдруг чья-то рука легла Биггеру на плечо.

– Привет, Биггер! Ты где пропадаешь?

Он поднял голову и увидел прямо перед собой смеющееся лицо Бесси.

– Привет, – отрывисто сказал он.

– Ах, извини. Я не видела, что ты с компанией, – сказала она и отошла, искоса глянув на Джана и Мэри.

– Пригласите ее к нам, Биггер, – сказала Мэри.

Бесси вернулась к дальнему столику, где ее ждала подруга.

– Она уже ушла, – сказал Биггер.

Официантка принесла цыплят и пиво.

– Ну просто замечательно! – воскликнула Мэри.

– Это вам не что-нибудь, – сказал Джан, глядя на Биггера. – Правильно я сказал, Биггер?

Биггер помялся.

– Да, здесь так иногда говорят, – ответил он неопределенно.

Джан и Мэри ели. Биггер отрезал кусочек цыпленка и положил в рот. Но жевать он не смог – во рту было совершенно сухо. Казалось, все его органы чувств парализованы, они вышли из повиновения, и когда он понял почему, то не смог есть. После двух или трех попыток он отложил вилку и небольшими глотками стал тянуть пиво.

– Ешьте цыпленка, – сказала Мэри. – Очень вкусно.

– Я не голоден, – пробормотал он.

– Хотите еще пива? – спросил Джан после долгого молчания.

Может быть, если он опьянеет немного, ему будет легче.

– Можно, – сказал он.

Джан заказал еще по стакану.

– А что, покрепче у них тут ничего нет? – спросил он.

– У них есть все, что хотите, – сказал Биггер.

Джан заказал бутылку рома и налил всем. Биггер почувствовал, как по его телу разливается тепло. После второго стакана Джан начал разговор.

– Где вы родились, Биггер?

– На Юге.

– А где именно?

– В Миссисипи.

– В школе учились?

– Четыре класса прошел.

– А почему бросили?

– Денег не было.

– Вы где учились, на Юге или здесь?

– Больше на Юге, два года и здесь ходил.

– Вы давно живете в Чикаго?

– Уже пять лет.

– Вам здесь нравится?

– Ничего.

– Вы живете с семьей?

– У меня мать, брат и сестра.

– А отец ваш где?

– Умер.

– Давно?

– Его убили во время одного бунта там, на Юге, – я был еще маленький.

Наступило молчание. Биггеру после рома стало легче.

– И чем же дело кончилось? – спросил Джан.

– Да ничем.

– А как вы к этому относитесь?

– Не знаю.

– Слушайте, Биггер, вот против этого мы и боремся. Мы, коммунисты, хотим, чтоб этого больше не было. Чтоб люди не смели больше так обращаться с другими людьми. Я – член партии. Мэри – сочувствующая. Вы не думаете, что если все мы сплотимся вместе, то сумеем покончить с этим?

– Не знаю, – сказал Биггер. Ром уже ударил ему в голову. – Белых людей много на свете.

– Вы читали об узниках Скоттсборо?

– Слыхал про это.

– Как по-вашему, разве не большое дело мы сделали, что помешали убить этих мальчиков?

– Это очень хорошо.

– Знаете, Биггер, – сказала Мэри, – мы хотим подружиться с вами.

Он ничего не ответил. Он допил свой ром, и Джан снова наполнил стакан. Теперь он уже был настолько пьян, что мог смотреть им прямо в глаза. Мэри улыбалась ему.

– Ничего, вы к нам привыкнете, – сказала она.

Джан заткнул пробкой бутылку с ромом.

– Пожалуй, нам пора, – сказал он.

– Пошли, – сказала Мэри. – Ах да, Биггер, я завтра в девять утра уезжаю в Детройт, и мне нужно, чтоб вы заранее отвезли на вокзал мой сундук. Скажите папе, он даст вам отгулять эти часы. Только это надо не позже половины девятого.

– Ладно, я отвезу.

Джан расплатился, и они вышли на улицу. Биггер уселся за руль. Ему уже стало совсем легко. Джан и Мэри сели на заднее сиденье. Поворачивая руль, Биггер увидел, что Джан обнял Мэри и она тесно прижалась к нему.

– Покатаемся немного по парку, Биггер.

– Хорошо.

Он въехал в Вашингтон-парк и медленно стал кружить по извилистым аллеям. Время от времени он видел в переднее зеркальце, как Джан целует Мэри.

– У вас есть девушка, Биггер? – спросила Мэри.

– Есть, – ответил он.

– Я хочу с ней познакомиться.

Он промолчал. Мэри задумчиво смотрела в пространство, словно строила какие-то планы на будущее. Потом она повернулась к Джану и нежно положила ему руку на плечо.

– Как прошла демонстрация?

– Неплохо. Но полиция задержала трех товарищей.

– Кого?

– Одного нашего парня и двух женщин-негритянок. Да, кстати, Мэри! Их надо взять на поруки, нужны деньги.

– Сколько?

– Три тысячи.

– Я завтра пришлю тебе чек.

– Отлично.

– Ты сегодня много работал?

– Порядочно. До трех был на собрании. Мы с Максом сегодня весь день хлопотали из-за этих денег.

– Он чудный, Макс, правда?

– Это один из лучших наших адвокатов.

Биггер прислушивался, он знал, что они говорят о коммунистических делах, и старался понять. Но он не понимал.

– Джан!

– Да, детка?

– Весной я кончаю университет и тогда вступлю в партию.

– Ты у меня умница.

– Только мне придется быть очень осторожной.

– Будешь работать со мной в комитете.

– Нет. Я хочу работать среди негров. Там больше всего нужны люди. Их так всюду теснят и оттирают.

– Это верно.

– Когда я вижу, до чего довели этих людей, я просто с ума схожу…

– Да, это большое преступление.

– И я себя чувствую такой беспомощной и никчемной. Мне так хочетсяделать что-нибудь. – Я всегда знал, что ты придешь к нам.

– Джан, у тебя много знакомых негров? Я тоже хочу познакомиться с ними.

– Я знаю очень немногих. Но ты познакомишься с ними, когда вступишь в партию.

– Они такие непосредственные! Это замечательный народ! Если б только удалось поднять их на борьбу…

– Без них революция невозможна, – сказал Джан. – Их необходимо организовать. Они сильны духом. Они много могут дать партии.

– А их песни – все эти гимны! Какая прелесть! – Биггер увидел, что она наклонилась к нему. – Биггер, вы умеете петь?

– Нет, не умею, – сказал он.

– Ну, Биггер. – Она надула губы. Потом склонила голову набок, закрыла глаза и запела: